TESO DOS BICHOS (Курган двух тварей). Файл №307 - Картер Крис (1) - Страница 8

• Предыдущая
• 8/11
• Следующая

— Там даты проставлены? — Молдер поежился, почувствовав на себе чей-то взгляд.

Оглянулся.

Охранник включил в кабинете свет и ушел, и больше никого в кабинете по-прежнему не было. Кроме глиняного горшка на столе. И его содержимого, разумеется.

— Да, — откуда-то издалека, словно сквозь плотный туман донесся голос Скалли. — записи сделаны недавно.

— Вот видишь, — обреченно сказал Призрак почти шепотом. — Ягуар спустился с деревьев. Прочитай снова

— И что?

— Может быть, это объясняет, как внутренности Льютона попали на ветки.

Скалли долго молчала.

— Я тут нашла ритуальную чашу с чем-то странным, — наконец заговорила она. — Из записей Билака можно предположить, что это «йахе». Или «вино души».

— И что это значит?

— Мне кажется, он общался с амару посредством какой-то индейской церемонии… — осторожно сказала Скалли.

— И что ему понадобилось от старушки?

Мурашки, все это время ползавшие между лопаток у Призрака, наверное, решили устроить там парад. Молдер на всякий случай поспешно вымелся в коридор.

— Мне кажется, он навлекает проклятие…

— Скалли, — странным голосом перебил ее Фокс Молдер. — Я потом тебе перезвоню.

— Нашел Мону?

Молдер опять посмотрел на размазанную по полу темно-красную лаково блестящую жидкость. Помолчал.

— Надеюсь, что нет, — неуверенно сказал он.

Сунул телефон в карман и полез за пистолетом.

«1 апреля, понедельник.

Приходит амару и садится напротив меня. На этот раз она поет и шуршит листьями, что разбросаны вокруг меня. Голос ее так чист, так мелодичен, так звучен. Она поет колыбельную, предназначенную только для меня. Я так счастлив, что начинаю плакать, горько плакать. Печален ли я? Нет. Чувствую ли я печаль? Да. Я оплакиваю того, кто был так испуган, кто так упрямо боролся, я сочувствую ему, мне жаль его, я плачу. Я слышу песню, я плыву, мелодия ее качает меня…»

Кровавый след привел его в туалетную комнату. Пять кабинок налево, пять направо, несколько рукомойников, зеркала. Кафельный пол. Табличка «Только для персонала музея» на двери. И все это вымазано в крови. Кровь повсюду, даже на потолке.

Молдер опустил пистолет и огляделся еще раз. Рассеянно попытался вспомнить, сколько литров крови в одном человеке, прикинул, не из шланга ли поливали все вокруг.

В углу кто-то зашевелился. Призрак вновь поднял пистолет, осторожно подошел поближе. Кто-то корчился на полу в самой крайней кабинке в правом ряду. Не то, чтобы Молдер не ожидал встретить здесь именно этого человека, наверное, его удивило занятие подозреваемого. А может и нет. Мало ли чем может заняться сумасшедший человек на досуге? Почему бы ему не поплакать немного?

— Что вы здесь делаете? Доктор Билак молчал. Его трясло.

— Я спросил: что ты здесь делаешь? Алонсо Билак поднял грязное заплаканное лицо. И тут же отвел взгляд.

— Она… она мертва, — горестно выдохнул он.

— Где она? — сухо спросила Скалли.

— Не знаю…

Дело происходит уже не в полутемном туалете, а в кабинете директора музея. Молдер сидит на столе и, не спуская глаз с остальных, делает вид, что не принимает участия в разговоре. Скалли стоит перед доктором Билаком и пытается допрашивать подозреваемого. Доктор Билак раскачивается вперед-назад, точно слабоумный, и ему очень плохо.

— Вы сказали агенту Молдеру, что Мона мертва, и даже не знаете, где ее тело?

— Я ее не убивал…

— Тогда почему на вашей одежде кровь?

— Я уже говорил… Я пришел сюда, потому что амару нельзя задобрить…

Сзади беспокойно завозился Молдер.

— Я боялся за Мону…

Молдер слез со стола, прошелся по комнате. Даже раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но посмотрел на Скалли и передумал.

— Я пытался удержать ее, — доктор Билак поднял голову. Покрасневшие воспаленные веки, засохшая кровь; он был похож на вампира, — не впутывать ее… Она была не виновата…

Скалли это заявление не вдохновило. Зато изнывавший у нее за спиной Молдер, судя по всему, получил из одному ему известных источников подтверждение каким-то своим мыслям и выводам.

— Она сказала, что ей страшно, — холодно проговорила Скалли. — Она сказала, что вы чуть не набросились на нее.

— Она не хотела слушать меня, пожаловался Билак.

— А может быть, вы наглотались «йахе»? — Скалли нагнулась к Билаку. — Нет ведь никакого проклятия, доктор Билак, ведь так? Есть только вы. Вы сами.

— Проклятие гораздо могущественнее, чем кто-либо из людей, — Алонсо Билак как будто не слышал ее.

Призрак сокрушенно покачал головой. Но Дэйну было уже не остановить. Поэтому Молдер вышел из кабинета, понадеявшись, что там все обойдется без жертв и разрушений.

— На дух амару наручники не наденешь…

Молдер аккуратно прикрыл за собой дверь, но ледяной голос напарницы был слышен и в коридоре:

— Хорошо. Я спрашиваю вас еще раз, доктор Билак. Где находится тело Моны Вустнер?

Призрак возвышался посреди туалетной комнаты и рассеянно смотрел на зеркала. То ли пытался предсказывать будущее по кровавым подтекам на них, то ли, подобно кэрролловской Алисе, хотел попасть в Зазеркалье. На самом деле он просто ждал, когда мимо по коридору промчится напарница.

Грохот. Это дверь кабинета. «И не выпускайте его оттуда, пока не обыщут весь музей». Это Скалли дает указания полицейским. В дверном проеме метнулось пламя ее волос.

— Эй, Скалли! Подойди-ка сюда на секундочку.

Дэйна с разгона проскочила мимо дверей, поэтому Фоксу пришлось ждать, когда она вернется.

— Мне вот только что пришло в голову, — задумчиво разглядывая пол, сообщил Молдер. — Почему здесь так много воды?

Скалли тут же чуть было не поскользнулась в луже.

— Может, один из туалетов засорился, нет? — не слишком уверенно предположила она.

Молдер неторопливо прогулялся вдоль кабинок, толкая по дороге дверцы:

— Тут везде вода… Что, все туалеты разом засорились? Почему?

Скалли пожала плечами:

— Есть лишь один способ проверить.

И прикусила язык, сообразив, что ей могут напомнить о наказуемости инициативы, но Молдер уже морщил нос:

— Уй, как мне все это не нравится… Он подцепил крышку одного из унитазов:

— Крысы.

Потом проделал ту же операцию со всеми стульчаками.

— Крысы в каждом туалете, — доложил он, появляясь из очередной кабинки.

— А как они туда попали? — глуповато удивилась Скалли. Опыт подсказывал, что если напарник обратил на этих крыс внимание, то ей тоже следует подумать о том, что «это ж-ж-ж неспроста».

Молдер только собрался выдвинуть теорию, как его перебили.

— Агент Молдер! — к ним подошел музейный охранник. — Полиция что-то нашла на улице

— Мону Вустнер? — всполошилась Скалли.

— Нет. Конфета. Ее пса.

— Ну вот, — облегченно вздохнул Молдер, — наконец-то у нас есть хоть одно тело.

— И что у нас тут? Патологоанатом был кругл, коренаст и обстоятелен до занудливости. Бодро поблескивая очками, он содрал с рук резиновые перчатки и продемонстрировал агентам «улов», разложенный на столе.

— Хотелось бы услышать мнение токсиколога, — доверительно сказал он, — но похоже, что мы имеем дело с отравлением крысиным ядом.

— Пес отравился крысиным ядом? — не поверил Молдер.

— Не совсем, — патологоанатом заговорщицки поманил его к одной из кювет. — У него в желудке я нашел остаток кишечника. И принадлежит этот кишечник, кажется, кошке.

— Собака задрала кошку, — кивнула Скалли, не питавшая особой склонности к кошачьему племени, & основном, из-за сильной аллергии на их шерсть. То есть не то, чтобы очень не любила, просто старалась держаться как можно дальше и не одобряла некоторые особенности поведения.

— А еще я нашел что-то очень похожее на крысиный мех, — добавил патологоанатом, подождал немного, но, поскольку реакции не последовало, подсказал: — Это крыса съела яд.

— А кошка пообедала крысой, — подхватила Скалли.

• Предыдущая
• 8/11
• Следующая