Разговор в письмах - Леви Владимир Львович - Страница 23

Сильно все упростил, но основное, надеюсь, понятно. Как же узнать, как научиться чувствовать, сколько необходимо и достаточно съесть для истинного насыщения? Это довольно просто, если у вас более или менее в порядке обмен веществ (и очень важно именно для того, чтобы он оставался в порядке).

Старайтесь некоторое время (недели две-три, месяц) прекращать всякую трапезу ДО явного насыщения — да, останавливаться, тормозить заблаговременно, когда можно было бы еще… Съесть, допустим, полпорции вместо целой, и… Отвлечься от еды. Заняться чем-то другим. За это время и подоспеет внутреннее насыщение. И отчетливо скажет вам: все прекрасно!

Вы обнаружите, что вполне спокойны и сыты. Ваша умеренность вознаградится превосходной бодростью и повышенной работоспособностью. А вскоре вы убедитесь, что и наружное насыщение приходит быстрее, делается все более точным. Его голос станет деликатным, но твердым. Вместо «больше не могу» оно будет говорить вам: «Хватит, достаточно, все в порядке».

Так вы установите свою истинную норму.

Если же этого не произойдет и раз, и другой, и третий, и пятый, если вас будет продолжать допекать аппетит, нарастать раздражительность, слабость и т. п. — что ж, значит, при такой степени самоограничения норма вашего внутреннего насыщения действительно недовыполняется или вы чересчур близкий родственник грызунов и жвачных. Подольше жуйте, как рекомендуют йоги. Да, как это ни скучно, жуйте как можно медленнее и дольше: этим вы, помимо должной обработки пищи, усиливаете наружное насыщение и позволяете внутреннему догнать его более плавно. Если и это не помогает, съедайте по три четверти порции, на худой конец — целую, съешьте, если уж совсем невмоготу, полторы…

Но опять же, лучше не сразу. На этот случай у нас есть следующая заповедь.

4. Лучше часто и понемногу, чем редко помногу.

Уточнение: считаться с индивидуальными особенностями. Кроме того, существует особая сезонная пища, располагающая к пиршествам, «жору»: кое-что организм сам просит в максимальных количествах, какие-то важные вещества — про запас. Сегодня есть земляника или клубника, завтра уже не будет. Малиной, черешней, арбузами, дынями, мандаринами и т. п. не грех наесться впрок «до отвала» (а изредка и мясом, и рыбой). Но все-таки — не до пресыщения!

5. Всякую еду да оплатят мускулы.

Уточнение на случай, когда заплатить якобы нечем. По Природе всякая пища должна даваться физическими усилиями, особенно пища животная. Цивилизация лишила нас этой элементарной необходимости, нарушила естественную справедливость пищевой награды: пойти купить, съесть готовенькое — вот и все… Еда теперь оплачивается не мускулами, а нервами. А мы платим за это ожирениями, склерозами и множеством других форм пищевой зашлакованности. Старайтесь же не позволять себе есть, физически не поработав каким угодно образом.

Ранние плотные завтраки, когда первым проснувшимся органом оказывается желудок, — тяжелые завтраки с кашами, бутербродами и котлетами, мотивируемые лишь тем, что до обеда еще далеко, — эти завтраки суть не что иное, как варварское насилие над Природой, утренние серенады пищевого самоубийства. (Старый же совет «Завтрак съешь сам, обед раздели с другом, а ужин отдай врагу» подразумевал, что до завтрака люди часа три — четыре пахали землю, охотились, сражались или рубили дрова). Даже если впереди тяжелая физическая нагрузка, плотное наедание загодя не оправданно — имеет смысл лишь легкая заправка. Только пища, заработанная мускулами, усваивается полноценно.

Практически, однако, как бы мы того ни хотели, не до всякой еды удается хорошенько подвигаться. Что ж, отрабатывайте потом, хотя это и худший вариант. Отрабатывайте свои калории, сожгите избыток!

«Сытое брюхо к ученью глухо»: воздержанность в еде нужна прежде всего людям умственного труда.

Уточнение для учащихся и ученых. При особо напряженной сидячей умственной работе (подготовка к экзамену, работа над книгой, шахматный турнир и т. п.) некоторым людям требуется больше калорийной пищи, чем обычно. Но в таких случаях как раз особо необходимо одновременно повысить и физическую активность!

6. Свежий воздух — превосходнейшая из приправ.

7. Лучше теплое, чем холодное. Лучше холодное, чем горячее.

Уточнение: горячее самоубийство. Попробуйте ради опыта сунуть палец в горячий чай, который вы пьете. А теперь представьте, каково каждый день так вот обжигаться небу, языку, пищеводу, желудку… Имейте в виду: ваши внутренности лишены достаточно точных и оперативных терморецепторов, они беззащитны перед температурным насилием. В расчете на наше инстинктивное благоразумие Природа снабдила температурными стражами только наружный вход в пищевой канал — губы, язык, небо и глотку, но изнасилование горячим быстро приводит и этих сторожей в состояние отупения. Ваша кошка или собака, даже зверски голодные, никогда не станут есть горячего, они подождут, пока остынет. Ваш ребенок тоже некоторое время стремится следовать этому простейшему правилу. В Природе никогда не было, нет и не будет горячей пищи, а лишь прохладная или теплая, не горячее птичьей крови. Примерно при 39,5 °C начинают разрушаться ферменты пищеварительных клеток, а при температуре выше 40 °C — сами клетки. Отказавшись от горячего, вы прибавите себе немало здоровья и, может быть, много лет жизни… Постоянное температурное травмирование может дать толчок развитию опухоли… Да, вы рискуете. Совсем холодная пища не так страшна.

8. Разнообразие — стратегия, однообразие — тактика.

Уточнение: одна удача — одна еда. Природное питание наших предков было в высшей степени разнообразным: в пищу шло все съедобное, а временами и несъедобное… Разнообразие это стало потребностью. Нам нужно пополнять себя белками, жирами и углеводами; нам нужны всяческие аминокислоты, витамины, ионы и множество микроэлементов — все, что когда-то давала нам земная поверхность с ее растениями и животными, а еще до того — океан. Разнообразие и еще раз разнообразие! Но…

Разнообразие это никогда не было разовым, одномоментным. Наиболее вероятная пищевая ситуация: одна удача — одна еда. Одна трапеза — одна пища. Никогда не бывало, чтобы бананы росли на одном дереве с вермишелью, а рядом с только что убитой антилопой валялись пирожные. Найденная или добытая однородная пища съедалась, далее следовал некий перерыв, и лишь затем искалось и добывалось другое пропитание. Надо полагать, случались и совмещения — сразу двойные, тройные удачи, но вряд ли часто. В течение некоего времени приходилось сосредоточиваться на чем-то одном — по сезону, по местности. О том, что дело обстояло именно так, и ныне свидетельствует образ жизни недомашних животных.

И вот почему, когда мы теперь беспорядочно смешиваем всевозможнейшие продукты, ориентируясь исключительно на их сомнительную вкусовую совместимость, у многих страдают пищеварение и обмен веществ.

Диетологи и биохимики все настойчивее возражают против такого произвольного смешивания. Лишь немногие из продуктов встречаются внутри нас приветливо и дружелюбно, остальные норовят перессориться и отравить атмосферу. Хлеб плюс мясо, яйцо плюс картофель, дрожжевое тесто плюс сладкие фрукты, огурцы плюс молоко… Загрузка в чрево подобных смесей равносильна тому, как если бы от вас потребовали одновременно играть на фортепиано, играть в футбол, решать квартирный вопрос, сдавать экзамен по философии и вырывать зуб. Не мудрено, что и живот, и все прочие части тела отвечают на это демонстрациями протеста и сидячими забастовками.

Люди с крепким пищеварением, правда, худо-бедно справляются с большинством пищевых микстур, особенно с привычными, вроде бутербродов или мяса с картошкой. Тяжелоатлеты пищеварения могут заглатывать и политый уксусом, майонезом и медом салат из раков по-польски, устриц по-китайски, икры по-уругвайски, капусты по-мозамбикски, цыплят табака и винограда, запивая все это коктейлем из коньяка, молока, водки, простокваши, портвейна — и ничего, выживают… Бедные гаргантюасы не отдают себе отчета, что творит с ними эта безумная какофония на уровне обмена веществ: ведь все, что съедается, взаимодействует не в брюхе едином, но и в крови, в сердце, в сосудах, в почках, в мозгу…