Лёд - Картер Крис (1) - Страница 5
- Предыдущая
- 5/14
- Следующая
Пройдя мимо тела, лежащего на верстаке, Молдер догнал доктора Да Сильву. Она шла, словно в трансе, расширенными глазами глядя на бедлам вокруг — залитые кровью и перевернутые столы, приборы, стулья, осколки стекла.
Она медленно открыла дверь, петли скрипнули. В этот момент из глубины станции донесся низкий скрежещущий звук Женщина вздрогнула и отшатнулась, налётев спиной на Молдера.
— Это генератор, — успокаивающе произнес Фокс и первым шагнул в отсек. В тесном помещении вдоль стен стояли шкафы, висели какие-то инструменты и приспособления. Молдер шарил лучом фонарика по верху и не видел того, что заметила женщина. Рычание и испуганный крик: «Агент Молдер!» — прозвучали одновременно.
И в тот же миг вспыхнул свет. На спину Фокса прыгнул пес и сбил его с ног. И со злобным лаем атаковал вновь. Перепуганная Да Сильва забилась в угол и лишь наблюдала за борьбой человека и собаки. Отталкивая пса, вцепившегося в рукав куртки, Молдер сумел сесть и сорвал со стены снегоступ. До сих пор агенту удавалось отбиваться, но рассвирепевший пес не давал ему подняться с пола, повторяя атаку за атакой.
На крик Да Сильвы сбежались остальные члены группы. Быстрее всех оказался Медведь. Он оттащил пса, который уже выдрал несколько клочьев из рукава молдеровской куртки.
— Вставай, — проворчал он, перехватив пса за загривок.
Молдер поднялся, но тут зверюга извернулась и вцепилась в запястье Медведя. С приглушенным криком боли пилот упал на спину, отшвырнул пса, но тот вновь сомкнул зубы на его руке.
Фокс сорвал с верстака подвернувшийся кусок брезента, накинул на обезумевшее животное, обхватил этот живой сверток, блокировав движения пса, и оттащил от Медведя.
— Держите его! — скомандовал Ходж. Он поколдовал у аптечки, подготовил шприц, откинул угол брезента и вонзил иглу в бок животного. Пес взвизгнул от боли, потом жалобно заскулил, и Молдер почувствовал, как тело в его руках обмякает.
— Пусть отрубится на некоторое время, — проворчал Ходж.
«По мне — так хоть навсегда», — подумал Медведь, баюкая прокушенную руку. Молдер положил пса на один из столов, и животным сразу же занялись Мэрфи и Да Сильва.
— Ты как? — спросила Молдера Скалли.
— Да ничего. Он не прокусил мне кожу, — ответил Призрак. — Медведь, а ты как?
— Мне — прокусил, — ответил пилот и показал окровавленную кисть.
— Снимай куртку, — предложил Ходж. Медведь покачал головой. «В гробу я вас видел, док, с вашей хлебаной первой помощью, — подумал он. — Сам уж как-нибудь».
— Дайте мне ваши склянки и бинт, — пробурчал он вслух, — я сам все сделаю.
Ходж развел руками, капитулируя перед этой мрачной недоверчивостью, и подал Медведю пластырь, стерильные тампоны и антисептик. Пилот еще что-то буркнул и ушел из отсека.
— Бешенство? — спросила Да Сильва. Скалли, Ходж и Мэрфи окружили стол, внимательно осматривая пса.
— Никаких симптомов — ни судорог, ни повышенного слюноотделения — я не наблюдаю, — констатировал Ходж. — Может, это и бешенство, но какая-то необычная форма.
Скалли, продолжая осмотр, ерошила шерсть, внимательно исследовала кожу.
— Черные узелки, — вдруг сказала она, раздвинув шерсть на боку под правой передней лапой. — И увеличенные лимфатические узлы.
Все склонились над столом, даже Медведь заглянул опять в отсек и маячил теперь за спинами ученых.
— Бубонная чума? — полувопросительно произнесла Да Сильва.
Скалли посмотрела на нее округлившимися глазами, Молдер усмехнулся. «Ну-ну, — одновременно подумали агенты. — В Арктике».
— Я сделаю анализ крови, — сказал Ходж, — тогда будем принимать решения.
Скалли продолжала раздвигать шерсть, исследуя кожу.
— У собаки раздражение в области шеи, — произнесла она, разглядывая расчесанный до крови участок кожного покрова.
— Такое впечатление, — заметил Мэрфи, — будто животное выдирало собственные волосы.
Скалли рассматривала раздраженный участок и так, и сяк, не в силах догадаться, что заставило собаку расчесать шею. И вдруг — словно упругий валик прокатился под кожей пса, от головы к спине. Скалли отдернула руку.
— Посмотрите! — воскликнула она. — Посмотрите сюда!
— Это что за черт? — медленно произнес Мэрфи. Лицо его выражало растерянность и недоумение.
Все посмотрели друг на друга, словно кто-то мог дать ответ на вопрос Мэрфи.
Когда меня тяпнула эта хлебаная собака, я в край озверел. И так летишь, куда ворон костей не заносит, а тут еще всякая хрень шкуру прокусывает. Ясный пень, вызверился я и на докторишку с его помощью, да и вообще на весь белый свет. Поглядел я, поглядел, как они с этой животиной возятся, плюнул и пошел в сортир шкуру латать.
Рана оказалась так себе — тяпали меня и посильнее. Кровищи, правда, многовато повытекло, видать, сосуд какой прокусил этот сучий потрох. Промыл я все это дело, залил антисептиком, прилепил пластырем тампон — и все, до свадьбы заживет. Дай, думаю, умоюсь и пойду к этим клистирным трубкам, скажу, что пора отсюда когти рвать. Прогноз, он, может, и работает, а я задницей чую: быть бурану.
Только я собрался водицу включить, как меня скрутило. Что-то в правом боку под мышкой как резануло, в глазах муть, дышать нечем, ноги не держат. Повалился я, в общем, на толчок, в угол. Повалялся, отдышался. Ни хрена не понимаю — всю жизнь даже чиха не было, а тут такое. Подержался я еще немного за больное место, только уже не болело оно — как ничего и не было. Ладно, думаю, надо глянуть — что же там такое. Встал — не болит. Неуютно немного, и все. Стянул с себя рубашку и к зеркалу подошел. Поднял правую руку. И вот тут-то и понял, что все, задница, амба тебе, Медведь. А под мышкой пятна такие, черные,' как разросшиеся родинки. Ну, как у той собаки, что меня тяпнула.
Посидел я немного, отдышался. Вспомнил книжки, которые в школе читал, да и потом. Вспомнил, что многие болезни через жидкость передаются. Вот и мне передали, кажется, «из слюны в кровь» это называется. Но, мать-перемать, быстро-то как! Часа еще не прошло, как меня эта хрень на лапах тяпнула.
Только это ладно, черт с ним. В другом дело — линять надо отсюда, пока чего похуже не началось. И мысль эта в моей башке как гвоздь засела: линять, рвать когти!
Ладно, думаю, сейчас не каменный век, и мы не в какой-нибудь Африке, откачают — лишь бы здесь не зависнуть. Пойду погляжу, чего там мужи ученые наковыряли и собираются ли они отваливать. А ветер, слышу, крепчает. Как бы чего не вышло.
Но, видать, долго я проковырялся в сортире;
Выхожу в отсек и слышу, как рыженькая эта
— Скалли — говорит кому-то:
— По результатам осмотра очевидно: люди убили друг друга. Трое из них задушены, вокруг шеи четко видны странгуляционные линии. А Рихтер и Кэмпбелл покончили с собой, застрелились. Также наблюдаются повреждения тканей, вызванные лихорадкой.
Я вошел в отсек, смотрю — там и второй федерал сидит, Молдер, а рыженькая цыпа ему всю эту бодягу и разъясняет. Да, думаю, ну у ребят и работка — выяснять, кто, как и от чего копыта откинул. Только мне сейчас не до сочувствии, у меня свои интересы есть.
— У них у кого-нибудь были темные пятна, как у собаки? — спрашиваю.
— Нет, — отвечает Скалли, — черные узелки отсутствовали у всех. Я поближе подошел.
— Так, значит, темные пятна никак не связаны с тем, что эти ребята друг друга перебили? — говорю. — Да?
— Я бы не стал исключать такую возможность, — это сзади Ходж вмешался. Он только что вошел и теперь снимал с рук тонкие резиновые перчатки: — Я только что еще раз обследовал собаку. Так вот — у нее черные пятна исчезли.
— Что бы это могло значить? — спрашивает Молдер.
— Возможно, темные пятна — это симптом заболевания, но только на ранней стадии.
И все они вышли из отсека. А я стою, и до меня тихо доходит, что это действительно амба. Но линять надо. Если я и загнусь, то хоть в миру, а не на этом богом забытом мысе в двухстах пятидесяти милях севернее Полярного круга. Не-ет, ребята, шиш, кто как хочет, а я лыжи отсюда навострю. Да и свистят они, похоже, все, на понт берут. Ну, не такой человек Медведь, чтоб его так запросто в покойники записать. А они этого очень хотят. И ведь непонятно — почему. Темнят, крутят. Ла-адно, разберемся.
- Предыдущая
- 5/14
- Следующая
