«В игре и вне игры» - Колосков Вячеслав Иванович - Страница 19

Из подсобного помещения выскочил хозяин кафе, поспешил к нам. Я думал, сейчас начнутся упреки, но он сказал:

– Вы русские? Что вам принести? Любые напитки и еда за счет заведения!

– А как он догадался, что мы русские? – спросил я Кобзона. – Неужели наш язык знает?

Иосиф засмеялся:

– Ну кто еще, кроме русских, способен дать бесплатную рекламу заведению? Ты видишь, что вокруг происходит?

Минут через двадцать после того, как ребята устроили импровизированный концерт, кафе было забито под завязку. Все столики были заняты. Люди стояли даже у стоек. Обращались к нам со словами, которых мы не понимали. Тут же нашелся переводчик, немного знавший русский:

– Послезавтра будут болеть за вашу команду!

Хозяин кафе, угощая нас горячими закусками, тоже сказал:

– Если вы выиграете, то не уедете в Москву и сможете приходить сюда. У меня опять будет полный зал людей. Я далек от футбола, но тоже буду болеть за вас.

Увы, испанцев мы подвели!

Но больше всего конечно же подвели самих себя. В Москве реакция на поражение была жесткой. Вместе с неудачным выступлением на мировом первенстве Бескову припомнили и Олимпиаду. В то время в Спорткомитет пришел новый руководитель, Марат Владимирович Грамов, журналист из Ставрополья, затем заместитель заведующего Отделом пропаганды ЦК КПСС, который был, мягко скажем, далековат от спорта. Он не знал, в какой ситуации была сборная, когда мы приглашали Константина Ивановича на пост главного тренера, и мои доводы в защиту Бескова не были приняты во внимание. Я и сам, как говорится, висел на волоске, ждал отставки, поскольку еще перед чемпионатом мира схлопотал строгача, в Испанию поехал чудом. Впрочем, об этом стоит рассказать отдельно.

С.П. Павлов вызвал меня и показал письмо, пришедшее из Куйбышева. В нем речь шла о том, что местная команда «Крылья Советов», которую тренировал тогда Евгений Ловчев, получает доплаты в конвертах от местного авиационного завода, работавшего на оборонную промышленность.

– Разберитесь, доложите!

На следующий день в Куйбышев с этой целью отбыл Леонид Владимирович Шевченко, секретарь партийной организации нашего управления. Возвращается и докладывает: мол, все, что мог посмотреть, посмотрел, крамолы не обнаружил. Футболисты получают оклады согласно штатному расписанию.

– Что значит – мог посмотреть? – спросил я.

– Так ведь предприятие режимное, ко многим бумагам меня просто не допустили.

Обо всем этом я доложил Сергею Павловичу. Прошло около двух месяцев, и теперь уже письмо с доносом пришло в адрес Комитета партийного контроля (КПК). Как мы узнали позже, по сигналу с места на авиазавод выехал человек, которому никаких преград местное начальство чинить не могло. Он нашел доказательства, что футбольному клубу действительно незаконно выплачивали доплаты и премиальные. Меня, естественно, вызвали «на ковер» к заместителю председателя КПК Ивану Степановичу Густову. Комитет партийного контроля был серьезным органом. Отсюда многие министры с инфарктами выходили. Я по наивности тогда робости совершенно не испытывал, ответил на все вопросы, рассказал, почему силами управления мы не смогли обнаружить обман – не хватило полномочий.

– Логично оправдываетесь, – заметил Густов. – Тем не менее есть подозрение, что вы сознательно ввели в заблуждение ЦК КПСС. За это у нас, как правило, отбирают партийный билет.

В мою защиту выступил В.Л. Сыч: и о моих научных работах рассказал, и о практических делах по наведению порядка в хоккейном и футбольном хозяйствах. Меня защищал и Б.П. Гончаров, заведующий сектором физкультуры и спорта Отдела пропаганды ЦК КПСС. За глаза его называли «бомбардир». Людей, с которыми работал, он отстаивал до конца. В то время это был принцип работы подразделения ЦК КПСС, отвечавшего за спорт. Там работали люди, оставившие добрый след и в спортивном хозяйстве страны, и в политике: Н.И. Русак, В.А. Носов, Л.П. Мильчаков, В.А. Васин, В.И. Киселев, Ю.И. Филатов.

Словом, отделался я строгим выговором с занесением в учетную карточку. Это наказание делало меня автоматически невыездным. Снять строгач могли лишь через год, а в таком случае ехать в Испанию я уже не успевал. Но все разрешилось самым лучшим образом. Выговор сняли-таки до начала чемпионата мира.

Я возвращался в Москву с самыми мрачными прогнозами. Если К.И. Бескову припомнили даже относительную неудачу на Олимпиаде, то разве будут щадить меня? К тому же в Госкомспорте началась чистка кадров.

Новый председатель Спорткомитета СССР М.В. Грамов освобождался от тех, кто составлял ближайшее окружение его предшественника – С.П. Павлова. Первым был уволен заместитель председателя В.Л. Сыч, человек, давший мне путевку в мир большого спорта. Его отправили в «почетную ссылку», назначив главным редактором мало кому известного издания – закрытого «Вестника физической культуры и спорта».

С Валентином Лукичом и его очаровательной женой Валентиной мы дружили семьями. За их хлебосольным столом собирались люди, беззаветно преданные спорту: Станислав Сергеевич Шаталин, о котором я уже говорил, Александр Павлович Владиславлев, ученый, общественный деятель, Валентин Николаевич Писеев, главный тренер по фигурному катанию, Анатолий Николаевич Евтушенко, главный тренер по гандболу, Леонид Васильевич Тягачев, занимавшийся с горнолыжниками и подготовивший первых победителей этапов Кубка мира – В. Макеева, А. Жирова, В. Цыганова, В. Андреева, С. Гладышеву.

Нам было интересно общаться. Порой наши посиделки затягивались до рассвета, и расходились мы с первыми лучами солнца. Бывало, подъезжали к метро то на хлебовозе, то на поливочной машине. Надо было видеть эту картину: академик, профессор, кандидат наук, как мальчишки, стоят на подножках машин, хохочут, распевают песни.

В.Л. Сыча уволили. Га же участь постигла всех зампредов и начальников управлений, за исключением пяти человек. Заместителем М.В. Грамова остался Анатолий Иванович Колосов, борец, олимпийский чемпион и неоднократный чемпион мира, успешный тренер, до прихода в комитет работавший в ЦК комсомола. Заместителем начальника управления остался Валентин Николаевич Писеев, начальником Управления прикладных видов спорта – Олег Игнатьевич Чувилин, начальником Управления единоборств – Николай Николаевич Пархоменко. Пятым уцелевшим оказался я. Но одним из тех, кто был под прицелом и предназначен для жертвоприношения. Это мне дал понять занявший место Сыча Валерий Сергеевич Сысоев.

На должность заместителя председателя Спорткомитета генерал B.C. Сысоев пришел из общества «Динамо», где курировал футбольное хозяйство. Мы были знакомы, вместе ездили награждать минских динамовцев, когда те стали чемпионами страны. В дороге выпили по рюмке коньяку, травили анекдоты. После поездки поддерживали, так сказать, телефонные отношения: поздравляли друг друга с праздниками. В новом статусе Валерий Сергеевич повел себя по-иному. Звонит, к примеру, в 17.45: «Вячеслав Иванович, не уходите и ждите моего вызова». Жду десять минут, двадцать, полчаса, час. Потом плюю и уезжаю на стадион для встречи с тренерами сборной и просмотра кандидатов. Наутро – упреки: «Вы почему не дождались? Я же вас просил!»

Через некоторое время та же история. Я вновь прождал около часа и уехал. После этого меня пригласил на беседу Марат Владимирович Грамов:

– Вы почему игнорируете распоряжения своего непосредственного начальника?

Я объяснил Грамову, что моя работа меньше всего связана с кабинетом и уезжал я из Спорткомитета не домой чаи гонять, а на важные деловые встречи. И еще сказал, что я человек пунктуальный, то же самое качество ценю в других, и если меня обещают принять в течение, к примеру, пятнадцати минут, то надо слово держать, иначе это можно расценивать как неуважительное отношение к подчиненным.

Не знаю, что после этой нашей встречи Грамов сказал своему заместителю, но через пару дней Сысоев вызвал меня и без всяких предисловий заявил: