И пала тьма - Клеменс Джеймс - Страница 28

— Пенни, пожалуйста, впусти нас. Я не хочу разговаривать с тобой через дверь.

Снова затянувшаяся пауза.

— Пенни… — Голос девушки-рыцаря не оставлял места для возражений.

— Мне запрещено впускать кого-либо, когда госпожа отсутствует.

— У нас очень важное дело. Ты знаешь, что мы говорили со смотрительницей Миррой утром. Ты знаешь, что твоя госпожа доверяет мне.

— Я все же не могу вас впустить. Госпожа не любит, когда нарушают ее приказы.

Катрин вздохнула. С этим она поспорить не могла: немногие решились бы ответить старой даме неповиновением. Ее острого языка страшились сильнее, чем кнута.

— Дайте мне попробовать, — прошептал Перрил и придвинулся к двери. — Пенни, это Перрил. Тебе нечего бояться. Я заверю честью рыцаря, что ты доблестно охраняла комнаты своей госпожи. Но нам необходимо найти хоть какую-то догадку, где она сейчас находится; это очень важно.

Катрин переглянулась с Герродом и закатила глаза. И когда Перрил успел стать таким сладкоречивым? Впрочем, утром, прежде чем девочку отослали из комнаты, она заметила, как служанка томно поглядывает на юного рыцаря.

Дверь медленно приоткрылась, и из-за нее выглянуло полудетское личико, обрамленное выбившимися из-под кружевной шапочки кудрями. Глаза девочки нашли Перрила, тут же метнулись в сторону, и она залилась краской.

— Спасибо, Пенни. — Молодой рыцарь учтиво склонил голову. — Ты сослужила своей госпоже добрую службу.

После нетопленых коридоров замка покои смотрительницы показались неуютно жаркими. Окна балкона закрывали тяжелые занавеси, они спрятали бушующую снаружи бурю и сделали комнату меньше. Фитили на стоящих тут и там крохотных лампах подкрутили, чтобы не тратить масло зря.

Шерстяной ковер заглушал шаги. Казалось, ничего странного не произошло и покои просто ожидают возвращения хозяйки.

— Госпожа не оставила никакой записки? — спросил Перрил.

— Нет, сир. — Девочка так и стояла с опущенной головой и сцепленными на животе руками.

Геррод прошел на середину комнаты и неторопливо осматривался. Только живые глаза двигались за забралом бронзового шлема.

— Смотрительница оставила свою трость, — вслух заметил он.

Катрин проследила за его взглядом. Длинная черная трость с вьющейся серебряной филигранью стояла на медной подставке. Ноги служили Мирре не слишком надежно, и она никуда не выходила без провожатого либо без трости.

С легким поклоном служанка заговорила снова:

— Это парадная трость, мастер Роткильд. А обычной на месте нет.

Девочка указала на гардероб, не поднимая глаз.

Катрин согласно кивнула: старая дама не любила показухи и обычно ходила с отделанной бронзой палкой из зеленого дерева.

— Черную смотрительница брала только для важных церемоний.

— Например, выборы нового старосты? — спросил Перрил. — Неужели она отправилась бы в большой зал со старой тростью?

— Если только она не собиралась продемонстрировать свое пренебрежение к происходящему, — донеслось приглушенное бормотание из-под шлема Геррода.

Катрин подошла к очагу, в котором светились алые угли. Мирра хотела встретиться с верными сиру Генри рыцарями — с теми, кто выступал против Огненного Креста. Удалось ей поговорить с ними? Может, они решили бежать?

У девушки разболелась голова. Она не любила интриг. Катрин отвернулась от камина, и ее взгляд упал на кресло, где утром сидела смотрительница. На спинке висел отороченный горностаем плащ; подобно Мирре, он был стар и потрепан, но еще сохранил былую красоту.

Она провела по плащу рукой. От прикосновения тот распахнулся, и стал виден обожженный черный край; Катрин взяла плащ в руки и поднесла ближе к свету.

— Посмотрите-ка.

— О боги! — закричала Пенни. — Наверное, когда я ворошила угли, плащ висел слишком близко к очагу! Госпожа так разозлится на меня!

Пока Перрил успокаивал служанку, Геррод подошел поближе к Катрин и прошептал ей на ухо:

— Мы можем узнать, что за огонь опалил плащ. Я отнесу его алхимикам для изучения.

Он загородил Катрин, и она быстро вытащила из-за пояса кинжал, отрезала обожженный край и протянула другу. Кусок ткани тут же исчез в скрытом в доспехах потайном кармане — одном из многих.

Не успел он спрятать улику, как из недр замка раздался громкий размеренный звон. Это звучал щит-гонг в большом судейском зале, созывая рыцарей и мастеров Ташижана.

— Совет мастеров закончил подсчет камней, — произнес Геррод. — Пришло время назвать нового старосту ордена.

— Что теперь? — встревоженно спросил Перрил.

— Мы должны присутствовать в зале, — ответила Катрин.

— А как же смотрительница Мирра? — Молодой рыцарь покосился на пустое кресло.

— Если она в замке, то обязана откликнуться на гонг, — решил рассудительный Геррод.

«Если она еще жива», — про себя заключила Катрин.

У западных дверей в зал колыхалась огромная толпа. Среди рыцарей, сквайров и пажей преобладало радостное настроение. После неуверенности, воцарившейся со смертью сира Генри, выбор нового старосты обещал возврат к порядку и начало новой эры Ташижана.

После оглашения имени хранителя по всему замку, от верхушки башни Штормов и до лежащих ниже уровня моря обиталищ мастеров, рекой польется эль. Слуги уже осыпали коридоры замка цветочными лепестками, над жаровнями радостно курились благовония. До начала праздника оставалось лишь провести церемонию оглашения имени.

Катрин протолкалась ко входу в зал, восторженные восклицания и разговоры утихли за спиной, как жужжание опрокинутого улья. Дверь обрамлял черный оникс, а притолоку венчал огромный кристалл темного кварца — напоминание о бриллианте, что украшает навершие рукояти меча у каждого рыцаря.

Девушка прошла под арку, Перрил следовал за ней.

В зале царила тишина, отчасти из уважения к священному месту, а отчасти потому, что голоса просто терялись в таком огромном помещении.

С древних времен великий суд собирался в амфитеатре, изваянном самой природой в каменных откосах, что возвышались над проливом Прощания. Говорили, что до прихода богов там вершили свой суд короли. Потом святое место, где могущество и ум сливались воедино, избирали для постройки Ташижана, где рыцари теней стали воплощением чистоты телесной силы и духа, а совет мастеров различных дисциплин вобрал в себя все известные человеку науки и медитации. Вокруг древнего амфитеатра воздвигли стены Ташижана, а в гранитных стенах пещеры вырезали ряды скамей с балюстрадами и ступенями, что вели с одного уровня на другой.

Катрин подошла к огораживающим входной уровень перилам и глянула вниз, на далекое каменное дно амфитеатра. Там перед глубоким колодцем вытянулись плавной дугой восемь седалищ, вытесанных из гранита. Колодец назывался Очагом, и из него порой, бросая красные отсветы, вырывались подпитанные алхимическими составами языки пламени. Видные рыцари ордена и мастера уже заняли свои места и шепотом переговаривались.

— Ее здесь нет, — сказал Перрил.

Пальцы Катрин вцепились в перила. Самое высокое сиденье, которое раньше занимал сир Генри, стояло пустым. Также пустовало кресло смотрителя по правую руку от него.

— И что теперь?

Она обвела глазами нижние галереи суда, отведенные мастерам, и почти сразу заметила Геррода — его доспехи выделялись среди обычных мантий. Он встретился с ней глазами и покачал головой.

На верхних уровнях рыцари, пажи и сквайры поспешно рассаживались. Как и в самой цитадели, верхние этажи считались их обиталищем.

— Нужно подобраться поближе, — негромко посоветовал Перрил. — Может, мы заметим что-то необычное.

Катрин согласно кивнула и начала пробираться через толпу рыцарей. Она заметила два пустых места на галерее сразу над мастерами и заторопилась туда.

Увидев, куда они направляются, Геррод перебрался на скамью под этими местами.

— Я слушал, о чем говорят мастера. Никто не знает, почему смотрительницы Мирры нет в зале. Но все согласились, что больше ждать нельзя.