Послесловие к сборнику «Ночные кошмары и сновидения» - Кинг Стивен - Страница 3
- Предыдущая
- 3/5
- Следующая
Теперь, после того что я сказал, разрешите мне кое-что прибавить. Если бы я действительно считал, что “Посвящение” нуждается в защите, я не согласился бы на его публикацию. Рассказ, который не способен сам себя защитить, не заслуживает публикации. Битву выигрывает Марта Роузуолл, скромная уборщица, а не Питер Джефферис, известный писатель, и это должно дать понять читателю или читательнице, кому я симпатизирую.
Ах да, еще одно замечание. Теперь мне кажется, что этот рассказ, впервые опубликованный в 1985 году, был пробным наброском для романа под названием “Долорес Клейборн” (1992).
“Двигающийся палец”— мои любимый тип рассказа, где события происходят просто потому, что они происходят. В романах и кинофильмах (за исключением тех, где главные роли играют такие артисты, как Сильвестр Сталлоне и Арнольд Шварценеггер) вам приходится объяснять, почему происходят события на экране. Позвольте мне тоже сказать вам что-то, друзья и соседи. Я терпеть не могу объяснения, почему что-то произошло, и мои усилия в этом направлении (такие, как фальсифицированный ЛСД и возникающие в результате изменения в ДНК, из-за которых у Чарли Макги появляется талант к пирокипезу в романе “Воспламеняющая взглядом”) не слишком удачны. Однако в действительной жизни очень редко встречается то, что кинопродюсеры называют в этом году “сквозной мотивацией”, — вы заметили это? Не знаю, как обстоит дело у вас, но никто не выдал мне брошюру с наставлениями. Я работаю как привык, стараясь сделать все, что от меня зависит, зная, что мне никогда не удастся выбраться из всего этого живым, но все-таки стараюсь не слишком испортить дело.
В рассказах автору иногда все еще разрешается сказать: “Это случилось. Не спрашивайте меня почему”. Рассказ о бедном Хауарде Митле и есть именно такой рассказ. Мне кажется, что его усилия справиться с пальцем, высовывающимся из сточного отверстия раковины умывальника во время телевикторины, создают идеальную метафору, показывающую, каким образом мы справляемся с неприятными сюрпризами, которые ставит перед всеми нами жизнь: опухоли, несчастные случаи, иногда происходящие кошмарные совпадения. У короткого рассказа есть уникальная возможность ответить на вопрос: “Почему плохие события происходят с хорошими людьми?” Ответить следующим образом: “Надоело — не спрашивайте”. В рассказе, где происходят фантастические события, этот мрачный ответ, по-видимому, удовлетворяет нас. В конце концов, это может быть главным моральным достоинством жанра: в лучшем случае он может открыть окно (или ширму в исповедальне) на реальные аспекты наших смертных жизней. Это не вечное движение… но все-таки не так уж плохо, верно?
“Знаете, они классно играют”— в этой книге по крайней мере два рассказа посвящены городам, которые главные героини называют “странными маленькими городами”. “Знаете, они классно играют” относится к их числу, как и “Сезон дождя”. Найдутся читатели, которые сочтут, что я “посещаю” “странные маленькие городки” слишком часто. Они обратят внимание на сходство между этими двумя рассказами и моим более ранним рассказом “Дети кукурузы”. Сходство действительно есть, но разве это значит, что “Знаете, они классно играют” и “Сезон дождей” представляют собой перепев собственных произведений? Это деликатный вопрос, причем такой, на который каждый читатель должен ответить сам, но мои ответ отрицательный.
Мне кажется, что существует большая разница между писательской деятельностью в ее традиционных формах и самокопированием. Возьмите другой пример, из музыки блюзов. По сути дела, при исполнении блюзов существуют только две классические последовательности аккордов при игре на гитаре, и эти две последовательности в общем походят одна на другую. А теперь ответьте мне на следующий вопрос: если Джон Ли Хукер исполняет почти все, что написал, в ключе Е или в ключе А, означает ли это, что он делает все автоматически, повторяя одно и то же снова и снова? Множество поклонников Джона Ли Хукера (не говоря уже о поклонниках Бо Диддли, Мадди Уотерс, Фьюрри Льюис и других великих музыкантов) будут утверждать, что это не так. Дело не в ключе, в котором вы играете, скажут эти любители блюзов, дело в душе, которая поет.
То же самое и здесь. Существуют типичные рассказы ужасов, выделяющиеся с ясностью столовых гор в пустыне. Дом с привидениями, мертвецы, возвращающиеся из могил, странный маленький городок. Дело не в том, о чем там идет речь, если вы понимаете, о чем я говорю. Это по своей сути литература нервных окончаний и мышечных рецепторов, и как таковые это рассказы о том, что вы испытываете. Толчком к тому, чтобы написать рассказ, явился тот факт — сам по себе ужасный, — что многие исполнители рок-н-ролла ушли из жизни в молодом возрасте или при странных обстоятельствах (вот истинный кошмар для страховых компаний). Порой юноши и девушки находят это романтичным, но здесь есть и темная сторона, прячущийся в тени смертельный, ядовитый змий. Именно это я и пытался выразить в рассказе, хотя, по моему мнению, события там развиваются только на протяжении последних шести или восьми страниц.
“Рожать придется дома”— это, возможно, единственный рассказ в книге, написанный по заказу. Джон Скипп и Крейг Спектор (“Свет в конце”, “Мост” и несколько других хороших “романов ужасов”) задумали создать антологию рассказов, повествующих о том, что произошло бы, если бы зомби Джорджа Ромеро из его трилогии о мертвецах (“Ночь мертвецов”, “Рассвет мертвецов”, “День мертвецов”) захватили мир. Этот замысел загорелся в моем воображении, подобно римской свече, и в результате появился на свет рассказ, действие в котором происходит недалеко от берегов штата Мэн.
“Мой милый пони”.В начале восьмидесятых годов Ричард Бахман прилагал массу усилий, чтобы написать роман под названием (нетрудно догадаться, полагаю) “Мой милый пони”. Это был роман об убийце-одиночке но имени Клайв Баннинг, которого нанимают, чтобы он собрал группу мыслящих, как и он, психопатов и убил во время свадьбы несколько видных представителей преступного мира. Баннинг со своей группой выполняет задание, превращая свадьбу в кровавую бойню. Но затем его обманывают те, кто нанял, и начинают истреблять членов группы одного за другим. В романе описываются усилия Баннинга избежать катастрофы, виновником которой был он сам.
Книга оказалась неудачной, написанной в несчастливое время моей жизни, когда многое получалось у меня очень хорошо и потом вдруг все с грохотом рухнуло. Во время этого периода Ричард Бахман умер, оставив после себя два отрывка: почти законченный роман “Путь Мэшина” под его псевдонимом Джордж Старк и шесть глав книги “Мой милый пони”. Как литературный душеприказчик Ричарда, я переделал “Путь Мэшина” в роман под названием “Темная половина” и опубликовал его под собственным именем (тем не менее я признал в нем вклад Бахмана). “Мой милый пони” я выбросил и мусорную корзину… за исключением короткого отрывка, где Баннинг, ожидая начала своего нападения на свадебную церемонию, вспоминает о том, как мальчишкой дедушка его “инструктировал”, поведав о пластичной природе времени. Когда я нашел этот отрывок — поразительно законченный, почти готовый рассказ, не нуждающийся в дополнительной обработке, — мне показалось, что я нашел розу, растущую на мусорной куче. Я сорвал эту розу с чувством глубокой благодарности. Рассказ превратился в одно из хороших произведений, написанных мной в течение того очень неудачного года.
“Мой милый пони”был впервые опубликован в слишком дорогом (и слишком разукрашенном, по моему скромному мнению) издании, выпущенном Музеем Уитни. Позднее этот рассказ был опубликован в слегка более доступном (но по-прежнему слишком дорогом и слишком разукрашенном, как я считаю) издании Альфредом А. Кнопфом. А вот здесь я с удовольствием вижу отредактированный и ставший более ясным — как ему, наверное, и следовало быть с самого начала — еще один вариант рассказа, который чуть лучше других.
- Предыдущая
- 3/5
- Следующая
