Маршал Жуков, его соратники и противники в годы войны и мира. Книга I - Карпов Владимир Васильевич - Страница 3

• Предыдущая
• 3/121
• Следующая

С необходимостью создания нового жанра, отвечающего задачам, которые стояли передо мной как писателем при создании широкоохватных литературных произведений, столкнулся я еще при работе над повестью «Полководец» И мне кажется, я нашел такой жанр еще в той книге. В предисловии к ней я назвал его мозаикой. Мозаика — это вид изобразительного искусства, широко распространенный еще в Древнем Риме. Она создается из отдельных плиточек, разноцветных кусочков, все вместе они составляют определенное изображение, картину. Вот и в своей мозаике я создаю из отдельных эпизодов, фрагментов и цитат художественную литературную картину. Если в обычном романе или повести писатель оперирует словом и образом для изложения своих мыслей, поступков и переживаний героев и в целом замысла, то в мозаике писатель должен оперировать целыми блоками (если так можно сказать) и из этих блоков создать свое произведение. Для моей мозаики важным составным компонентом является документ, рассказ участника или очевидца события, способной убедительно, правдиво и достоверно показать то, о чем идет разговор.

Очень интересную мысль (ободряющую меня!) высказал Белинский еще до того, как Толстой пришел к выводу о том, что должна появиться новая проза:

Вот видите, «камни» и «кирпичи», Белинский чуть-чуть не произнес слово «мозаика».

Документалистика в наши дни пользуется огромным успехом у читателей не только в нашей стране, но и во всем мире. Во второй половине XX века документалистика — один из самых читаемых жанров, и происходит это не только потому, что она ближе к правде или читатель как-то утомился и уже не воспринимает описания, создаваемые фантазией художника. Этот бум документалистики происходит еще и оттого, что в наше время читатель уже не тот, какой был в прошлом веке. Теперь он широко информирован, способен оценивать явления самостоятельно. Когда говорится об исторических событиях, читателю интересно не только получить готовое, отшлифованное мнение писателя, но и самому поразмышлять и оценить то, о чем он читает, а документалистика как раз и предоставляет такие возможности.

Я изучал военную литературу, советскую и зарубежную, работал в архивах, наших и заграничных. Еще раз перечитал и просмотрел многое, написанное о войне. И не только нашими фронтовиками, но и теми, кто противостоял нам по ту сторону фронта. Кстати, они написали немало, и не только мемуары. Сразу после прекращения боевых действий американское военное руководство собрало в специальных лагерях (довольно комфортабельных) гитлеровских генералов, попавших к ним в плен. Среди них были все три бывших начальника генерального штаба сухопутных сил — Гальдер, Цейтцлер, Гудериан, заместитель начальника генштаба Блюментрит, начальник оперативного отдела генштаба Хойзингер и многие другие. Кроме того, в руках американского командования оказалось большинство документов немецкого генштаба. Собрав гитлеровских генералов и дав им доступ к документам, американское руководство предложило описать ход войны и изложить свои суждения о всех сражениях, в которых они участвовали. Все написанные материалы стали собственностью Пентагона, а гитлеровские генералы позже издали свои книги-воспоминания о войне, например, Гудериан в 1951 году «Воспоминания солдата», Манштейн — «Утерянные победы». Я читал эти и другие книги и тоже использовал их в своей работе.

Я буду цитировать неизданные рукописи (чьи именно, будет указано). И одной из причин того, что они не были опубликованы, отчасти была их правдивость.

После войны и учебы в Военной академии им. Фрунзе я работал в Генеральном штабе Советской Армии с 1948 по 1954 год, это был период обобщения, оценки, выводов о минувшей войне. Создавались новые уставы, обновлялись военная теория, стратегия, доктрина. Личное знание этих дел и проблем, думается, -тоже имеет важное значение. Работая в Генеральном штабе при жизни Сталина, я ощущал тот особый стиль и атмосферу, которые были характерны именно для того времени Я ни разу не говорил со Сталиным, но видел его много раз, и мне известен обширный генштабовский «фольклор» периода Великой Отечественной войны. Я был знаком со многими крупными военачальниками и буду описывать их по личным наблюдениям и впечатлениям. Сразу оговорюсь, я не был близок к этим людям, но даже короткие разговоры и встречи на учениях, совещаниях, в поезде или самолете, несколько слов, сказанных мне или при мне, имеют большое значение, так как смотрел я на этих людей не только глазами офицера, но и оком писателя. Мне не нужно изучать их по фотографиям, я знаю внешность каждого из них, особенности речи, жесты, черты характера. В числе военачальников, которых я так знаю, могу назвать Г К Жукова, А М Василевского, К. К. Рокоссовского, Р. Я. Малиновского, В. Д. Соколовского, И С Конева, С М Буденного, С М. Штеменко, Н. А. Булганина, И. X. Баграмяна, И. Е. Петрова, Ф. И. Голикова, А. И. Еременко, Г Ф Захарова, К С Москаленко, А. А. Лучинского, П А Ротмистрова, И. И. Федюнинского, И. Д. Черняховского, В. И. Чуйкова, П. И. Батова, М. Е. Катукова и многих других.

С некоторыми из них я встречался не только по службе, но и в неофициальной обстановке, где велись личные беседы, и в каждой тема войны была одной из главных.

Внимательно изучил я мемуары военачальников и художественные произведения писателей, посвященные войне. Побывал на полях многих сражений, в том числе и тех, в которых сам участвовал (что немаловажно!). Осмотрел места, где работал и бывал Жуков: в Ставке, в Кремле, в кабинете Сталина и на даче его под Москвой, во дворцах, где проходили международные конференции, — в Ялте и в Цецилиенхофе в Потсдаме Осмотрел залу, где была подписана капитуляция гитлеровской Германии, штабы наших союзников: ставку Черчилля в Лондоне; Эйзенхауэра и Монтгомери на побережье Ла-Манша; в Берлине и в Цоссене здания, где работали генеральный штаб и другие высокие военные инстанции фашистской Германии.

Авторы многих книг могут узнать в моем тексте «свои эпизоды», но я думаю, они меня правильно поймут и не посетуют на это, ведь работа, которую я взвалил на свои плечи, огромна: я не считал нужным прятать или маскировать факты, цифры, документы, а порой и сцены, взятые из книг других авторов. Я говорю об этом открыто. Ничего не присвоил, в каждом случае указываю, от кого мне это стало известно, где прочитал, кто рассказал. В рукописи мною указаны подробные сведения об авторах, где изданы их книги, вплоть до страниц, с которых заимствован текст. Даны сведения об архивных делах — точные их адреса, фонды, номера и страницы, где что взято. Но при публикации это доведено до минимума, так как, если приводить все эти библиографические и справочные сведения, книга, при множестве цитат, превратится и по объему, и по внешнему виду в нечто похожее на справочник. А это ведь художественное произведение!

Я повторяю, не корыстные и меркантильные помыслы двигали мое перо в этой работе, а желание собрать в единую картину все, что есть, и создать таким образом литературную мозаику. Я не претендую ни на роман, ни на эпопею и прошу судить о моей работе по законам нового жанра, который если я и не изобрел, то во всяком случае стремлюсь и считаю своевременным активизировать в литературе.

• Предыдущая
• 3/121
• Следующая