Дороги смертников - Каменистый Артем - Страница 23
- Предыдущая
- 23/88
- Следующая
В итоге нам придется для начала освобождать от них земли союзника. А это означает, что воевать будем на дружественной территории – никаких реквизиций, а за мародерство придется вешать. Своих солдат вешать. Это несколько удорожает начало войны. Но мало того – нам еще надо добраться до Северной Нурии. А это оказалось не так просто – Фока и здесь ухитрился придумать нечто необычное. Его люди уничтожили почти все мосты на дорогах к Тарибели. Они отравили много лошадей и солдат, сожгли немало складов, убивают офицеров, взрывают сторожевые и сигнальные башни, перехватывают гонцов. Их много, и они повсюду. Ударят и тотчас исчезают. Они даже группу боевых магов уничтожить ухитрились. Нескольких удалось поймать, и после пыток они показали, что принадлежат к особому полку – Корпусу Тьмы. В него годами набирались лишь те, кто пострадал от Империи. Причем без особой щепетильности – с удовольствием даже уголовников брали, ухитрившихся удрать от нашей стражи. Там их обучали лишь одному – устраивать пакости на чужой территории. Они неспособны на открытое сражение: их удел – это нож в спину, яд в колодец, факел под крышу. Но делают они это с дивной сноровкой – наши вояки попросту в ступор впали, не в состоянии противостоять такому бесчестному противнику. У нас уже есть потери, а ведь мы еще не начали военных действий. А что будет, когда начнем? Нет, господа, бросайте свои глупости и выходите из спячки – эта война будет непростой.
Глонна, столица Северной Нурии, по масштабам Империи, была городом небольшим. В обычное время всего-навсего около тридцати тысяч жителей. Но, учитывая, что население страны составляло менее миллиона человек, вполне достойная столица.
Нурия – это прежде всего горы, и на севере они покруче, чем на юге. В горах не слишком много земель, пригодных для пахоты и пастбищ, – вот и вышло, что при значительной территории населения оказалось не слишком много. Арифметика войны простая – даже если мобилизовать всех, кто способен держать в руке копье, в солдаты попадет лишь каждый двадцатый. И это абсолютный максимум – при другом раскладе вояки долго не протянут: их просто некому будет кормить. Кроме того, в строй пришлось бы ставить подростков, которые почти все погибают в первом же серьезном бою. С их смертью практически полностью исчезает поколение, которое через два-три года должно начать платить налоги, – это серьезно обескровливает страну. Так что даже в военное время на одного солдата приходится около полусотни мирных жителей. При такой пропорции война страну не истощит досуха – работников остается достаточно для возобновления продовольственных запасов и выплаты налогов.
Но даже одного солдата на пятьдесят жителей Нурия позволить себе не могла. Все дело в том, что около десяти процентов ее населения подданными короля являлись лишь формально. Горцы – это горцы, их отношения с любой властью всегда были непростыми. Они не желали служить в армии, платить налоги и соблюдать общепринятые законы. И заставить их изменить свой образ жизни было затруднительно – они умели за него постоять.
В хабрийской армии вторжения насчитывалось восемьдесят пять тысяч солдат регулярных полков, семнадцать тысяч мобилизованных ополченцев, восемь тысяч разноплеменных наемников и четыре тысячи солдат, выделенных союзниками. Союзниками, надо признать, сомнительными – вроде полудиких варваров, обитавших в мелких княжествах на границах язв, протягивающихся с севера. Против ста четырнадцати тысяч агрессоров Северная Нурия могла выставить лишь двенадцать тысяч солдат регулярной армии. Но это в идеале – ведь армия раскидана по многочисленным гарнизонам, и собрать ее мгновенно невозможно.
Хабрия, напав неожиданно, действовала очень быстро. Разгромив с ходу малочисленные пограничные гарнизоны, Фока бросил на юг кавалерийские полки, в нарушение всех правил войны далеко оторвав их от обозов и пехоты. Конница выполнила свои задачи с блеском – поставив под контроль немногочисленные дороги в горах, не позволила объединиться уцелевшим частям нурийцев и собрать ополчение. Уже на второй день войны ворота Глонны пришлось закрыть – иначе вражеские всадники могли запросто ворваться в столицу. Пехота подоспела на четвертый день. Хабрийцы продемонстрировали завидную скорость: даже имперская армия, славящаяся своей выучкой, вряд ли сумела бы справиться с такой задачей менее чем за неделю.
Теперь, по логике войны, должна начаться осада. Хабрийцы будут рыть траншеи, окружать Глонну двойной изгородью, патрулировать ее днем и ночью, обстреливать укрепления города из метательных машин, подводить к воротам тараны, а к стенам – осадные башни с умелыми стрелками. Изнурив осажденных, они в конце концов пойдут на штурм.
Король, запертый в своей столице с остатками армии, не слишком опасался этого сценария. Он знал, что Империя рядом и помощь подойдет скоро. Хабрийцы попросту не успеют подготовить штурм. Глонна – город не особо серьезный, но сказать подобное об его укреплениях нельзя. О крепкие каменные стены только тараны ломать: в основании под ними почти везде лежит скала, чуть присыпанная грунтом, – быстро здесь подкоп не подвести. Окрестные жители при появлении передовых конных отрядов хабрийцев спрятались в городе, не забыв прихватить скот, фураж и продовольствие. Этих запасов должно хватить надолго – голод защитникам не грозит. Из горожан и сельских жителей было набрано почти восемь тысяч ополченцев, под рукой короля находилось три тысячи солдат регулярной армии. Несмотря на то что у Фоки народу в десять раз больше, не все так страшно – в лоб он штурмовать не станет, опасаясь чудовищных потерь. Так что придется ему потоптаться под стенами.
Надо просто продержаться неделю, максимум – две, до прихода имперцев.
Фока, восседая на пустой бочке, почти равнодушно наблюдал за тем, как к городу медленно продвигается черепаха. Скучное зрелище. Вообще-то подобная осадная машина обычно именуется тараном, но не в данном случае. Во-первых, она действительно похожа на черепаху – уродливая коробка, собранная из бруса и толстых досок, сплошь окованная железными листами. Четыре сапера, подгоняя четыре десятка закованных смертников, с трудом тащат эту восьмиколесную громадину. Во-вторых, лишь неосведомленные наблюдатели могли принять эту машину за настоящий таран – она лишь маскировалась под него.
Кетр Хабрии, подняв подзорную трубу, скользнул взглядом по гребню стены. Там выстроилось немало солдат противника и ополченцев, наверняка среди них и высшие офицеры есть, а то и маги. Они сейчас старались не выделяться яркими плащами или пышными доспехами, чтобы не искушать инженеров, возившихся с метательными машинами, но Фока почти физически чувствовал их присутствие. Кто знает, может, и посол Империи сейчас стоит где-то там и снисходительно насмехается над отсталостью хабрийцев. «Взгляните на этих тупых северян – они тащат таран к стене, даже не думая о воротах. Эти дураки всерьез считают, что смогут разбить вековые камни простым бревном, окованным железом. Мне их даже жаль – столько напрасной работы им предстоит».
Смейтесь-смейтесь – посмотрим, кто будет смеяться последним.
У Фоки хватало своих людей в городе – о лазутчиках и шпионах он позаботился заранее. Можно, конечно, попробовать их использовать: напасть изнутри ночью на охрану у ворот, открыть их, продержаться до подхода армии. Но и осажденных нельзя считать полными идиотами – к подобному варианту они наверняка готовы. Стража усилена, все начеку – лазутчиков уничтожат до последнего человека. Потерять легко, а вот попробуй заново найти таких людей, да еще потрать кучу сил и времени на их обучение.
Нет, ценными кадрами Фока рисковать не будет. Сейчас он покажет осажденным, на что способна Хабрия. Уже к вечеру он будет расхаживать по королевскому дворцу, лениво выслушивая список трофеев, взятых в сокровищнице. А завтра, дождавшись, когда подтянется хвост обоза, двинется дальше на север. Интересно, король Нурии действительно думает, что выдержит штурм? Или просто мечтает продержаться под защитой стен до прихода имперской армии?
- Предыдущая
- 23/88
- Следующая
