Один маленький грех - Карлайл Лиз - Страница 8

• Предыдущая
• 8/67
• Следующая

При виде безмятежного и счастливого детского личика ей стало легче. Да, она согласилась на предложение Маклахлана. Что еще она могла сделать? Оставить Сорчу, чтобы сохранить свое доброе имя? Но хорошая репутация не накормит. На ней нельзя спать, и она не может служить крышей над головой. А кто еще предложил бы им дом, где они могут оставаться вместе?

Маклахлан может быть гулякой и негодяем, он скорее всего бездельник и эгоист, но он не жестокий человек. Это удивило ее. По опыту она знала, что самые красивые мужчины часто оказывались самыми жестокими. Разве лорд Ачанолт не был тому примером?

Ее взгляд медленно скользил по комнате, отмечая золотистый шелк обоев и высокие узкие окна с богатыми занавесями. Комната была меньше, чем те, к которым она привыкла в Шотландии, но гораздо красивее. Просто чудо, что Маклахлан не выбросил ее на улицу. Она ожидала такого исхода, и это придало ей решимости. Ведь именно так поступил ее отчим. На какой-то миг гнев перевесил горе. От Ачанолта она ожидала самого худшего. Но ее мать? Как она могла умереть и оставить их на милость этого человека? Раздеваясь, Эсме заметила на каминной полке часы из золоченой бронзы. Они показывали половину второго. Карета в Борнемут отправляется в пять часов. Если она передумает, в ее распоряжении только сегодняшняя ночь. Ей должно оставаться молоденькой девушкой из Шотландии, чья жизнь вполне согласуется с правилами приличия; и она понимала, что после пребывания в этом доме под одной крышей с человеком такой репутации, как Маклахлан, ее не возьмут в гувернантки ни в один порядочный дом. Хуже того, даже в домашней одежде он был очень хорош собой. Опасно хорош собой. Эсме он не нравился, нет. Но в ее жилах текла кровь ее матери, а это тоже представляло опасность.

Но, несмотря на ее страхи, на странную смесь печали и гнева при мысли о смерти матери, в сердце Эсме поселилась робкая надежда. Медленно умываясь теплой водой, принесенной Уэллингзом, Эсме позволила себе подумать о том хорошем, что произошло. Он намеревался сделать это. Маклахлан согласился дать Сорче настоящий дом. Одна мысль об этом удивляла ее, Эсме отдавала себе отчет, что на самом деле она проделала долгий путь в Лондон, никак не ожидая успеха своего предприятия.

Конечно, Маклахлан не даст Сорче любви, думала она, натягивая через голову ночную рубашку. Он не станет по-настоящему воспитывать ребенка. Он не станет ей отцом в полном смысле этого слова. Но он не собирается выгнать ее, а Эсме научилась не желать многого и радоваться даже самой маленькой победе.

В это время Сорча закрутилась, дрыгнула левой ножкой и сбросила с себя одеяльца. Эсме подошла к импровизированной колыбели и склонилась над ней, укрывая малышку. К ее удивлению, Сорча не спала. При виде Эсме она широко раскрыла свои удивительные синие глаза, засмеялась воркующим, булькающим смехом и сложила ручки.

Эсме взяла крошечные ручки девочки в свои ладони и почувствовала, как теплые детские пальчики крепко обхватили ее указательные пальцы.

— Тебе хорошо сейчас, моя маленькая веселая девочка? — спросила Эсме, прижимая к губам и целуя крошечный кулачок. — Ты знаешь, несмотря ни на что, у тебя может появиться свой дом.

— Да, Мей, — согласилась Сорча, и ее взгляд снова стал сонным. — Ма, ма, ма.

— Боже милостивый! И что ты сделал? — Меррик Маклахлан перегнулся через стол, за которым они завтракали, в упор глядя на брата.

— Сказал ей, что она может остаться, — повторил Аласдэр. — Было поздно, бушевала гроза. Что еще мне было делать?

— Сказать ей, чтобы собирала вещички, — посоветовал Куин, хотя его рот был набит кусками почек. — Аласдэр, это очень старый трюк. Не могу поверить, что ты попался на него.

Меррик в негодовании отодвинулся от стола вместе со стулом.

— Должно быть, это все из-за вчерашнего удара по голове, — сказал он, направляясь к буфету, чтобы налить себе еще кофе. — Какая-то девка явилась к тебе с младенцем на руках, сказала тебе, что он твой, и ты сразу поверил ей?

— Она не девка, Меррик. Она совсем молоденькая девчушка. — Аласдэр порадовался, что не упомянул о трехстах фунтах, которые выманила у него мисс Гамильтон. Он бездумно оглядывал свою превосходно устроенную столовую и гадал, есть ли правда в словах брата. Может быть, он в самом деле немного спятил? Еще ему представлялось, что при свете дня все исчезнет как сон. Увы, этого не случилось…

— Ты собираешься все это съесть? — спросил Куин, указывая на все растущую горку копченой рыбы, которую Аласдэр механически продолжая накладывать на тарелку.

— Забирай себе, пожалуйста, — несколько запоздало предложил Аласдэр, потому что Куин уже переложил половину рыбы на свою тарелку. — Хотя как ты можешь есть после вчерашнего, не понимаю.

— У меня железный желудок, — заявил Куин, управляясь с яйцами. —Аласдэр, ты становишься мягкотелым. Можно еще кофе, Меррик?

Меррик наполнил чашку Куина и вернулся на свой стул.

— Аласдэр, что ты сказал слугам? — требовательно спросил он. — Дом, наверное, уже жужжит от сплетен.

— Моих слуг трудно шокировать, — невозмутимо отвечал хозяин. — Я сказал Уэллингзу, что ребенок передан мне под опеку, и он поверил. Особенно если принять во внимание, что мисс Гамильтон явно шотландка и похожа скорее на мою дочку, чем на ловкую девку.

— Но, Аласдэр, — начал Куин, — кто-нибудь мог припомнить, что ты ездил в Шотландию, и сделать соответствующие выводы. Ты редко бываешь там.

Аласдэр повернулся к нему.

— Очень редко, — согласился он. — За последние три года я был дома только один раз. Но в тот год, если ты помнишь, мы с тобой провели охотничий сезон в Нортумбрии, в охотничьем домике лорда Девеллина.

— Да, помню, — сказал Куин.

— И мы собирались пробыть там все праздники, — продолжил Аласдэр. — Но когда ты и Дев подцепили тех двух француженок в Ньюкасле, я оказался, так сказать, не у дел.

— Мы предлагали тебе присоединиться, — проворчал Куин.

Аласдэр покачал головой.

— Мне пришло в голову поехать домой, — сказал он, — раз уж я был менее чем на полдороге к нему. И у меня не было с собой слуги.

— Что ты хочешь этим сказать? — рявкнул Меррик.

— Никто, кроме Куина и Девеллина, не мог бы вспомнить, что я тогда был в Шотландии.

— Я все же скажу, что ты должен отделаться от нее, Аласдэр, — предостерег его брат. — Пока ты еще не принял на себя ответственность, а если и так, все равно эта маленькая плутовка ничего не сможет сделать.

— Видит Бог, Меррик, мне совсем не по душе, что в доме появился ребенок, — мрачно произнес Аласдэр. — Но будь я проклят, если малышке придется голодать из-за меня. Я слишком хорошо помню, что такое чувствовать себя нежеланным ребенком.

— Отец был строг, — сказал Меррик, — но мы никогда не голодали.

— Говори за себя, — запальчиво оборвал его брат. — Голод бывает разным.

— Ну, лучше всего до выяснения всех обстоятельств отправить ее в гостиницу, — вмешался Куин, похоже, из желания предотвратить ссору.

Аласдэр покачал головой.

— Не могу, — признался он. — Малышка едва начала ходить, а мисс Гамильтон сама почти дитя. Она показалась мне наивной и мягкосердечной. Я даже сомневаюсь, была ли она когда-нибудь за всю свою жизнь южнее Инвернесса.

— Веселенькая история, — сказал Меррик. — Ты будешь дураком, если не пошлешь маленькую шлюшку с ребенком собирать вещички. Кроме того, дядюшка Ангус ничего не сможет тебе рассказать. В апреле его корабль ушел в Малакку.

— Неужели? Я совсем забыл, — заволновался Аласдэр.

— Какое это имеет значение? — с вызовом сказал Меррик. — Он скорее всего сказал бы тебе, что эта леди Ачанолт ненамного лучше обычной шлюхи и что они не могут доказать, что ребенок твой.

Аласдэр отодвинул тарелку.

— В этом, дорогой братец, ты можешь ошибаться, — парировал он. — Ваше отношение начинает меня возмущать.

В порыве негодования он позвонил, вызывая лакея, но в комнату вошел сам дворецкий.

• Предыдущая
• 8/67
• Следующая