Засекреченное счастье - Иванова Вера - Страница 23

• Предыдущая
• 23/23

Этим вопросом неуемный Костя атаковал окружающих.

И вдруг оказалось, что у людей и правда есть что сказать. Происходящая на их глазах драма всколыхнула давно забытые воспоминания.

– Я помню этого мальчика, – мечтательно вздохнула рыжая тетка. – Он носил меня на руках! Сейчас в это, конечно, трудно поверить. Но мы тогда не расставались и каждую ночь целовались на скамейке под сиренью! А соловьи-то как заливались!

– Да, без любви – скука! – сплюнул на пол парень в черной бандане. – Хоть она и с...! – Удачно процитировав непечатное название известной песни, парень заржал и крепко обнял подошедшую подругу. – Правда, Зин?

Желающих высказаться оказалось так много, что Костя едва успевал передавать микрофон.

– И что нам теперь делать? – разнервничалась Наталья Анатольевна. – Как мы ее теперь отправим? Под дулом микрофона? На глазах у всей страны?

– Да, дела, – задумчиво произнес Петр Васильевич. Он смотрел не на телевизионщиков, а на обнимающуюся парочку. – А может, бог с ними? Может, пусть себе дружат, а? Парень он вроде неплохой, трудяга...

– Как это – дружат? Как это – неплохой? – взвилась Наталья Анатольевна, правда, на этот раз гораздо тише – ей совершенно не хотелось привлекать внимания настырного репортера. Но тот каким-то образом «вычислил» зловредных «предков». Скорее всего, тут не обошлось без участия Васи и Эммы, которые в своих пижамах робко жались друг к другу, тихо радуясь, что на них никто не обращает внимания.

– Поболтают они сейчас, поболтают, а потом Юльку скрутят и отправят в эту Германию. Как миленькую отправят! – уныло бормотала Эмма. – Вась! Надо что-то придумать! Напрягись, а? Ты же умный!

И Вася не замедлил оправдать столь лестную характеристику.

– Подожди меня тут! – шепнул он и бросился к очереди на таможенный досмотр.

– А вот и уважаемые родители нашей современной Джульетты! – коварный Костя неожиданно возник рядом с родителями Юли. – Как вы можете прокомментировать происходящее?

– Это частное дело! – выпалила Наталья Анатольевна, отворачиваясь от камеры. – Вы не имеете права лезть в чужую жизнь. Пошли, Петя! – И она быстро увела мужа из зоны «обстрела».

Родители Ромы тоже не пожелали позировать перед камерой. Едва увидев направляющегося к ним репортера, поспешили ретироваться.

– Вот такой расклад! – Костя обернулся к камере и развел руками. – И живучи же гены Монтеки и Капулетти!

Журналист чувствовал себя на вершине блаженства. История была рассказана. Оставалось лишь дождаться счастливого конца.

Только двое не замечали суматохи. Они не обращали внимания на камеру и Костю, не слышали стихийно развернувшегося ток-шоу о любви. И тем не менее именно эти двое были главными героями всего происходящего. Крепко обнявшись, они сидели на полу.

– Я больше тебя никуда не отпущу, – твердо сказала Юля. Она прижалась ухом к Роминой груди, слушала, как бьется его сердце, и думала, что ни у кого в мире нет такого верного и чистого сердца.

– А я и сам никуда не уйду! – счастливо улыбался Рома. Ему казалось, что Юля – это котенок, который клубком свернулся у него на груди. Ее нежные волосы щекотали кожу, и от этого юношу пробирала дрожь.

– А почему? – Юля подняла голову и посмотрела на него снизу вверх. – Ты мне еще не сказал почему.

– Ты хочешь, чтобы я сказал тебе одной или всем им?

– А ты сам как хочешь?

– Я тебя люблю, – слова Ромы упали нежно, словно лепестки роз. – Котенок, я люблю тебя!

А потом он набрал в грудь воздуху и громко крикнул:

– Я люблю ее! Вы слышите? Люблю!

Все замерли, кто-то охнул, охранник снова схватился за рацию, а Костя бросился к оператору:

– Ты снял это, Михалыч? Снял?

– Да снял, снял! – довольно кивнул оператор. – Крупным планом, все, как положено!

– Ну вот я и сказал, – смущенно и глуповато улыбаясь, Рома снова уткнулся в светлые, пахнущие молоком волосы. – А ты? Ты ничего не хочешь сказать?

– Тебе или им всем? – лукаво усмехнулась Юля.

– Решай сама...

Юля улыбнулась, слегка дунула в смущенное Ромино лицо и пропела:

– Я люблю тебя! С самого первого дня. С самой первой минуты!

А потом она прокричала все это, громко, просто оглушительно – так, что перекрыла даже рев самолетов.

– Нет, это невозможно! Это надо немедленно прекратить! – твердила Наталья Анатольевна, сердито сверкая глазами.

– Совершенно с вами согласна! – поддержала ее стоящая рядом Ирина Степановна. – Беспредел какой-то! Мужчины! Придумайте же что-нибудь!

Однако мужья не слышали этого призыва. Попивая за стойкой кофе, они о чем-то мирно беседовали.

– Вот так всегда! Самые серьезные проблемы они оставляют женщинам! – пожаловалась Ирина Степановна. – А разве мы справимся? Это же просто пожар какой-то!

– Вот именно, пожар. Выставить родителей на посмешище! Перед всей страной! Нет, я этого так не оставлю. Вот когда она вернется из Германии, я ей устрою!

– Нихт Германий. Нихт Дойчланд! – послышалась рядом немецкая речь. Это был Гюнтер. Странно, но на этот раз вечно улыбчивый немец был серьезен и холоден. – Я есть нет! Я есть не брать Юлий нах Дойчланд! Я есть оставить Юлий тут, с ее... – Гюнтер достал из кармана пиджака бумажку и прочитал, – с ее парень Ромм!

– Гюнтер! – оторопела Наталья Анатольевна. – Когда же это ты по-русски говорить научился?

Вручив изумленным родителям Юлин паспорт и никому теперь не нужный билет, Гюнтер заспешил на регистрацию. Проходя мимо притаившихся невдалеке Эммы и Васи, он широко улыбнулся и помахал рукой. А Вася в ответ поднял большой палец.

– Сработало! – выдохнула Эмма. – Васька, ты гений! Сработало!

– У меня всегда срабатывает, – скромно потупился «гений».

– И долго ты его уговаривал?

– Нет, он смышленый, быстро все просек. Но вот к языкам у него никаких способностей. Пока выучил его читать по-русски латинскими буквами, чуть не поседел.

Звонко расцеловав спасителя влюбленных в обе щеки, Эмма потащила его за собой туда, где в обнимку сидели Юлька с Ромкой. Позабыв о своей необычной одежде, она плюхнулась на пол рядом с друзьями и первая объявила радостную новость:

– Она никуда не летит! Она остается!

Шелест голосов, словно эхо, подхватил эти слова и разнес по всему залу. «Она никуда не летит! Она остается! Она остается!» Эти слова вместе со всей историей пассажиры унесли с собой в разные концы света.

– И кто сказал, что я никуда не лечу? – прошептала Юля, положив голову Роме на плечо. – Я именно лечу!

– И я, – ответил парень, крепко обнимая девочку.

И больше говорить они не могли.

Лучшего конца для своей истории Костя и пожелать не мог.

Он был совершенно счастлив, и только на один короткий миг кольнула зависть: почему, ну почему репортеры всегда только наблюдатели, а не участники?

• Предыдущая
• 23/23