Шестеро смелых и похищение «Европы» - Устинова Анна Вячеславовна - Страница 31
- Предыдущая
- 31/36
- Следующая
— Кроме одного, — в замешательстве продолжил Данила. — Но остальные фотки на месте. И камера совершенно цела. Вот. Я даже попробовал. Лизку с Илюхой снял.
Марфа не знала, что и подумать.
— А какой из ахлябинских остался? — решила уточнить девочка.
— Вот этот, — продемонстрировал Данила. — Тот самый мужик, который оказался и на групповой фотографии, — посмотрев на снимок, сказала Марфа. — Ахлябинский лжедядя.
— Именно, — с озадаченным видом кивнул брат.
— Слушайте, может, Черчилль нам на что — то намекает? — предположила сестра.
Илья, упав на диван, громко расхохотался и задрыгал ногами.
— Ой, Соколова, не могу, — держась за живот, простонал он. — Ты и скажешь. Теперь твой необыкновенный кот уже и цифровик освоил! Еще чуть — чуть, вообще компьютером овладеет и примется с мышами и кошками по аське общаться.
Марфа обиженно поджала свои пухлые губки.
— Совсем не смешно! Разве не помнишь, как Черчилль нам уже помогал раньше? И, между прочим, ни разу еще не ошибся. Просто мы сразу не всегда его понимаем, а потом оказывается, что он прав.
— Ох, Соколова, Соколова, — покачал головой Илья. — Ты видишь только то, что хочешь видеть, причем задним числом. Ах, Черчилль тогда — то мяукнул, ах, он туда побежал, а там оказалась улика! А он побежал не из — за улики, а потому, что испугался или учуял запах мышей. И фотоаппарат он мог свалить с таким же успехом еще два или даже три часа назад, если хотел бы нам на что — то намекнуть. А сделал это только после того, как ты попыталась взять его на руки.
— Думай что хочешь, — отмахнулась Марфа. — Только, уверена, в результате мы с Черчиллем окажемся правы.
— Кто бы сомневался, — снова захохотал Илья. — Как бы дело ни повернулось, всё равно, по — твоему, обязательно окажется, что Черчилль дал нам важную подсказку.
— Хватит ссориться, — вмешалась Лиза. — По — моему, вы сейчас оба глупости говорите. Намекает Черчилль на что — то или нет, для нас это ничего не меняет. Верь не верь, но не объявлять же Аручеву на полном серьезе: мол, по мнению Марфиного кота, один человек причастен к ограблению. Тигран Абгарович Данилу на смех поднимет. Да мы и сами пока не можем понять, что именно нам хотел сказать Черчилль.
— Каретникова, ты серьезно? — спросил Илья. — Или проявляешь женскую солидарность с Марфой?
— Ничего я не проявляю. Черчилль действительно необыкновенный. Мне самой тоже раньше не верилось, но против фактов — то куда деться? И оттого, что ты, Бородин, упорно не хочешь признать очевидное, он обыкновеннее не становится! — с пылом проговорила Елизавета, глядя почему — то при этом не на Илью и даже не на Марфу, которую вроде поддерживала, а на Данилу.
— И что же ты, Каретникова, называешь фактами? — намеревался было продолжить спор вечный ее оппонент.
Но тут решительно вмешался Данила:
— Я предложил бы перенести вашу содержательную дискуссию на потом. Лучше давайте попробуем еще раз позвонить Абгарычу.
Детектив по — прежнему не отвечал.
— Ну что за человек! — возмутилась Лиза. — Когда не надо, пристает с вопросами, а когда надо, его не найдешь.
— Так он же моего номера не знает, вот и реагирует на него как на незнакомый. Особенно если чем-нибудь занят и не хочет зря тратить время, — нашел объяснение Данила.
Дозвонился он до частного детектива лишь поздно вечером, когда Илья и Лиза давно уже ушли домой. Рядом оказались лишь Марфа и Черчилль, вернувшийся на свое любимое место. Кот неподвижно лежал, чутко прислушиваясь к разговору брата с сестрой и внимательно следя за каждым Данилиным действием.
— А я уверена, что он подал нам какой — то знак, — продолжала сердиться на ушедшего Илью Марфа.
— Очень буду рад, если ты мне объяснишь какой, — откликнулся брат.
— Эх, жалко, раньше не сообразили, — вздохнула сестра. — Надо было тогда Климу притвориться, будто он этого мужика где-нибудь видел, а не просто перепутал со своим дядей. Хоть фамилию бы узнали.
— Так бы Абгарыч нам и сказал, — усмехнулся Данила.
— Ну, хоть обратили бы его внимание на этого человека, — стояла на своем девочка.
— Еще лучше! Возвели бы напраслину на невиновного, — не уступал ей брат.
— Он виновен, — уверенно заявила Марфа. — Черчилль не ошибается.
— И фотокамера тоже? — посмотрел на сестру Данила. — Марфа, так нельзя.
— Ну вот. Ты в него тоже не веришь. Слушай. А давай — ка ты всё — таки Абгарычу скажешь, что Клим подумал, подумал и теперь ему кажется, что этого типа он где — то рядом с машиной видел. Тогда они его хоть для порядка проверят. Если он чист, ему ничто не грозит. А если вдруг виноват…
— Марфа, не стану я этого делать, — перебил ее Данила. — И Клима нельзя подставлять, и никаких доказательств причастности этого мужика к преступлению у нас нет. Даже самых маленьких.
Марфе возразить было нечего.
— Ладно, Данила, звони детективу и скажи хотя бы то, что можно.
Выслушав мальчика, детектив заволновался. И у него конечно же сразу возникли вопросы.
— Данила, насколько я помню, ты тот самый мальчик в коляске.
— Именно, — подтвердил Данила.
— Как же ты мог такое услышать? — пытался вывести мальчика на чистую воду Тигран Абгарович.
— А я разве утверждал, что сам слышал? — не поддавался Данила.
— Тогда кто?
— Не могу вам сказать.
— А официально дать показания можешь? — не унимался детектив.
— Тоже нет, потому что эти сведения мне стали известны со слов другого человека, имя которого называть не имею права. — «Как же, скажу я тебе», — про себя усмехнулся Данила.
— В таком случае почему он сам со мной не связался?
— У него обстоятельства…
— Это кто — то из твоих друзей?
— Извините, без комментариев.
— В таком случае почему я должен тебе верить?
— Да вы, собственно, мне ничего не должны, хотя все, что я вам сказал, чистая правда. Моя задача предоставить вам информацию, а дальше вы вольны распорядиться ею, как угодно.
— Что ж, и на том спасибо, — задумчиво произнес Тигран Абгарович.
— До свидания, — спешно распрощался с ним Данила.
Разговор оставил у мальчика неприятное ощущение. Кажется, послушавшись Клима, он поступил опрометчиво. В чем ошибка, Данила пока разобраться не мог, потому и с Марфой своими опасениями не поделился. Однако возникшее еще во время беседы с Тиграном Абгаровичем ощущение беспокойства не проходило.
Черчилль снова занервничал. На стеллаже ему сегодня не лежалось. Мешали электричество, скопившееся в усах, и беспокойство в лапах. Дух охоты будоражил его. Он даже покинул квартиру и прошелся по улице. Обычно свежий воздух и новые впечатления успокаивали, но не сейчас. К тому же на улице оказалось сыро и холодно. Кот поежился. И у ребят с охотой проблемы, и у него совершенно нет настроения выслеживать добычу. Да в такой вечер любая уважающая себя мышь прячется глубоко в норке. А вот бабушка на кухне что — то вкусное готовит. Кстати, она обещала, что и ему что-нибудь перепадет. Кот брезгливо потряс мокрыми лапами и, еще немного поразмыслив, решительно запрыгнул в форточку.
Не успел он подойти к миске, как бабушка наполнила ее свежими куриными потрошками. Умная женщина. Понимает, что ему надо. Угощение оказалось вкусным, и наелся он до отвала. Но что — то всё — таки его беспокоило. И Черчилль вновь принялся нервно расхаживать по квартире.
Ахлябин узнал о разговоре Данилы с частным детективом лишь утром. Марфа его проинформировала.
— В общем, Клим, можешь быть спокоен. Мой брат тебя не выдал, молчал как партизан, — сказала она в заключение.
Ахлябин остался доволен, а вот ребята были разочарованы. Теперь они, скорее всего, не узнают, чем закончится эта история. Расследование — то идет неофициально, и в банке по мере сил скрывают информацию. Ясное дело, о результатах и подавно никому сообщать не станут.
— Да не расстраивайтесь вы так, — принялся успокаивать друзей Клим. — Данила имеет полное право позвонить через какое — то время Аручеву и узнать результаты. Ведь он как — никак вчера снабдил его важными сведениями.
- Предыдущая
- 31/36
- Следующая
