Игра Эндера - Кард Орсон Скотт - Страница 32
- Предыдущая
- 32/70
- Следующая
– Дешёвка, – поморщился Графф. – Но работает прилично. Я думал, вы знаете.
Лайнберри взяла «жучка» и тяжело опустилась в кресло. Графф сжал руку Валентины, и они вышли.
Они выбрались на футбольное поле. Солдаты отошли на достаточное расстояние и образовали огромный круг, чтобы перекрыть как можно большую площадь.
– Валентина, нам нужно, чтобы ты помогла Эндеру.
– Как?
– Мы ничего толком не знаем. Ты должна сама придумать.
– А что не в порядке?
– Это часть проблемы. Мы не знаем.
Валентина не смогла сдержать смех.
– Я не видела его три года! Всё это время он провёл с вами.
– Валентина, моё путешествие на Землю и обратно стоит больше, чем твой отец может заработать за всю жизнь. Кроме того, заменить меня даже на несколько дней довольно трудно.
– Один король увидел сон, – сказала Валентина, – но забыл какой. И он приказал мудрецам под страхом смерти растолковать его. И только Даниил смог объяснить ему, в чём дело, потому что был пророком.
– Ты читаешь Библию?
– В этом году мы проходим классику, переведённую на английский. Я не пророк.
– Если б я мог, я рассказал бы тебе всё, что знаю про Эндера. Но это займёт часы, а возможно, и дни. И потом, мне придётся поместить тебя под стражу до конца войны, потому что всё это строго секретно. Давай посмотрим, что я могу тебе рассказать. У нас в школе есть одна хитрая компьютерная игра… – И он рассказал ей про Конец Мира и запертую комнату и про лицо Питера в зеркале.
– Но ведь это компьютер, а не Эндер поместил туда портрет. Почему бы вам не спросить машину?
– Потому что она не знает.
– А я, значит, должна знать.
– Уже второй раз Эндер заводит игру в тупик. Приходит к задаче, не имеющей разумного решения.
– Первую он решил?
– Не сразу.
– Тогда дайте ему время – и он решит вторую.
– Не уверен, Валентина. Твой брат – очень несчастный маленький мальчик.
– Почему?
– Не знаю.
– Не много же вы знаете.
Какую-то секунду Валентина думала, что толстяк рассердится. Но он вдруг рассмеялся.
– Да уж, не очень. Валентина, почему Эндер всё время видит в зеркале лицо Питера?
– Он не должен. Это глупо.
– Почему глупо?
– Потому что Эндер полная противоположность Питера.
– Объясни.
Валентина не могла ничего придумать. Подробные ответы на расспросы о Питере могут навлечь на заговорщиков большую беду. Девочка знала достаточно об окружающем мире, чтобы понимать: правительство не воспримет затею Питера как серьёзную угрозу своему существованию. Зато оно может посчитать Питера ненормальным и отправить в клинику – лечиться от мании величия.
– Ты собираешься солгать мне, – понял Графф.
– Я не собираюсь больше с вами разговаривать, – ответила Валентина.
– И боишься. Почему?
– Я не люблю, когда меня расспрашивают о семье. Давайте оставим семью в покое.
– Валентина, я сейчас делаю всё возможное, чтобы оставить твою семью в покое. Я пришёл к тебе, чтобы не тестировать Питера и не мучить расспросами твоих родителей. Я пытаюсь решить наши проблемы здесь, на месте, и прошу помощи у человека, которого Эндер любит больше всех и которому он больше всех верит, возможно, у единственного человека, которому он верит. Если ты не согласишься, нам придётся взяться за твою семью, и тогда мы будем действовать по своему усмотрению. Я пришёл к тебе не с пустяками и так просто не уйду.
Единственный человек, кого Эндер любит и кому доверяет. Гремучая смесь боли, стыда, сожаления… Теперь она была сестрой Питера, тот стал центром её жизни. «Для тебя, Эндер, я зажигаю огонь в день рождения. А для Питера исполняю его заветные желания».
– Я всегда думала, что вы плохой. И тогда, когда вы приходили забрать Эндера, и сейчас.
– Не притворяйся маленькой глупой девочкой. Я видел результаты твоих ранних тестов, а сейчас в Америке не наберётся сотни университетских профессоров, способных соперничать с тобой.
– Эндер и Питер ненавидят друг друга.
– Знаю. Ты сказала, что они противоположны. Что ты имела в виду?
– Иногда Питер просто отвратителен.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Он злой. Просто злой, и всё.
– Валентина, хотя бы ради Эндера, расскажи мне, что такого злого он делает.
– Он часто угрожает людям, что убьёт их. Нет, не всерьёз. Но когда мы с Эндером были маленькими, мы оба боялись его. Он говорил, что убьёт нас. Вернее, он обещал убить Эндера.
– Кое-что у нас есть в записях.
– Это из-за монитора.
– И это все? Расскажи что-нибудь ещё.
И она рассказала ему, что происходило во всех школах, в которые ходил Питер. Он никогда не бил других детей, но всё-таки мучил их. Выискивая, чего они больше всего стыдятся, рассказывал тем людям, уважения которых добивалась его жертва. Узнавал тайные страхи и сталкивал ребят с ними.
– Он и с Эндером так поступал?
Валентина покачала головой.
– Ты уверена? Что, у Эндера не было слабостей? Он ничего не боялся и не стыдился?
– Эндеру нечего было стыдиться.
И девочка заплакала, заплакала от стыда: она предала Эндера и забыла его.
Она опять покачала головой. Невозможно объяснить, каково думать о маленьком брате, таком хорошем, которого она так долго защищала, и потом вспомнить, что теперь она союзница Питера, его рабыня, помощница в деле, находящемся полностью под контролем Питера. «Эндер никогда не поддавался Питеру, а я переметнулась, стала его частью. Эндер никогда бы не согласился».
– Эндер никогда не уступал, – сказала она.
– Чему?
– Питеру. Он не хотел походить на Питера.
Они молча шли вдоль беговой дорожки.
– А разве Эндер мог стать похожим на него?
Валентина пожала плечами.
– Я ведь уже сказала.
– Но Эндер ничего такого не делал. Он был просто маленьким мальчиком.
– Да, и мы оба хотели… хотели убить Питера.
– Ага.
– Нет, не так. Мы не говорили об этом. Эндер никогда не говорил, что хочет. Я только думала, что он тоже… Я так думала, не Эндер.
– А чего же хотел он?
– Он просто не желал быть…
– Быть чем?
– Питер мучает белок. Он прикалывает их к земле за лапки, сдирает шкурку с живых, а потом сидит и смотрит, как они умирают. То есть он делал так раньше. Сейчас перестал. Но это было. Если бы Эндер узнал, если бы Эндер видел это, наверное, он бы…
– Спас белку? Попытался вылечить?
– Нет, он просто не смог бы: жертвы Питера всегда умирают. И Эндер не сумел бы отобрать белку. Но он был бы ласков с белками. Вы понимаете? Он бы их кормил.
– И они стали бы ручными, чтобы Питеру было легче их ловить.
Валентина снова заплакала.
– Что бы ты ни делал, всё идёт на пользу Питеру. Всё помогает ему, всё, и не ускользнуть от него, не спрятаться.
– Ты помогаешь Питеру? – спросил Графф.
Она не ответила.
– Питер очень плохой человек?
Она кивнула.
– Самый плохой человек в мире?
– Откуда мне знать? Он самый плохой из тех, кого я встречала.
– И всё же ты и Эндер – его брат и сестра. У вас одни и те же гены, одни и те же родители, как может он быть таким плохим, если…
Валентина повернулась к нему и закричала так, будто он пытался её убить:
– Эндер не такой! Он не похож на Питера! Он тоже умный, но это всё. А во всём остальном не похож! Совсем! Совсем! Не похож!
– Понимаю, – попытался успокоить её Графф.
– Я знаю, что ты думаешь, ты, ублюдок. Ты думаешь, я ошибаюсь, а Эндер такой, как Питер. Может быть, я, я похожа на Питера, но не Эндер, только не Эндер. Я повторяла ему это, когда он плакал, и каждый раз, много-много раз говорила: «Ты вовсе не похож на Питера, тебе не нравится причинять людям боль, ты добрый и хороший, в тебе нет ничего от старшего брата».
– Это правда.
Его уступчивость всё-таки успокоила её.
– Ещё бы, чёрт побери, это не было правдой.
– Валентина, ты поможешь Эндеру?
– Теперь я ничего не могу для него сделать.
- Предыдущая
- 32/70
- Следующая
