Случайный многожёнец - Зайцев Виктор Викторович - Страница 28

• Предыдущая
• 28/74
• Следующая

На следующее утро Белов закрепил на верхнем камне обычный мелкий наждачный круг и приступил к шлифованию самоцветов. За неделю работы удалось отшлифовать только два камня, по мнению Белова аметист и рубин. Он сделал для них обычную восьмигранную призму, почти день ушёл на тонкую шлифовку. Зато на солнце камни сверкали лучше бриллиантов и изумрудов. Вот с изумрудами вышел конфуз. Белов потратил полдня на их обработку, пока не вспомнил, что они по твёрдости после алмаза и шлифуются только алмазными кругами. Тратить алмазные круги не хотелось, Белов решил набить сначала руку на простых самоцветах. После того, как Белов показал Владе обработанные камни, она всё свободное время стала проводить рядом со шлифовальным кругом. Белов с удовольствием объяснял ей свои действия, воспринимая её, как свою дочь, оставшуюся «там», в своём мире. Лариса тоже пыталась посмотреть, но Белов запретил ей даже появляться на первом этаже, опасаясь за будущего ребёнка, шлифовальные производства во все времена были вредными.

Когда Влада попросила научить крутить инерционное колесо, Белов впервые обратил внимание, что её самодельные кожаные сапожки практически изношены и вот-вот появятся дырки. Пришлось вспомнить о намерениях сделать валенки. Валянием Белов никогда не занимался, но теорию примерно знал. Особенно почему-то запомнилось из рассказов знающих людей, что запах будет сильный и неприятный. Поставив Третьяку задачу по изготовлению колодки с ноги любимой жены, Белов перебрался в пустой дом, где установил стол, вырезал скалку и согрел воду. Затем началось собственно валяние. Замоченная в горячей воде шерсть так быстро скатывалась, что возникли опасения о нехватке запасов даже на одну пару валенок. Белов вовремя вспомнил, что катанки тоньше формовок, и уже поздно вечером оставил сохнуть свой первый валенок. За ночь он так и не высох, Белов не стал рисковать и снимать влажный валенок с формы. Зато второй валенок вышел гораздо быстрее, ещё засветло. Запасов шерсти хватало ещё на две пары. Чтобы быстрее разделаться с этим вонючим делом, Третьяк сделал ещё одну колодку и две пары катали в четыре руки, по два валенка за день. Валенки получились достаточно добротные, только не однотонные. Видимо, шерсть надо было сначала выкрасить, но краситель надо природный, чтобы не линял.

Занимаясь валенками неделю, Белов не ожидал, что Влада, предоставленная сама себе, отшлифует кристалл горного хрусталя в такую же восьмигранную призму, какую ей показал Белов. Кристалл получился довольно правильным, но, самое главное, Влада почувствовала вкус к этой работе и просто умоляла Белова разрешить ей дальнейшую обработку камней. Белов с лёгким сердцем дал разрешение, необработанных камней оставалось больше пятнадцати штук, не считая восьми изумрудов. С изумрудами Белов решил пока не спешить, создать большой запас обработанных камней и попытаться продать их уже в оправе.

На радостях, Белов решил переселить молодожёнов в отдельный дом, который уже был достаточно утеплён, а все щели в печках заделаны. Туда на первый этаж перенесли гранильный аппарат, а на второй, жилой этаж Белов пожертвовал кровать, пару стульев и тумбочку. Но больше всего радовалась Влада большому настенному зеркалу. Ни она, ни Третьяк даже не подозревали, что Белов закопал шесть штук ещё больших. Получив пару комплектов белья и шерстяное одеяло, молодожёны были просто счастливы. Пользуясь этим, Белов договорился с ребятами, что все гости будут ночевать у них в доме, независимо от того, к кому пришли. Ошалевшие молодые, конечно, согласились.

Наступил декабрь, снег лёг плотно и красиво, а ветра, дувшие весь ноябрь, наконец, закончились. Белов уже четыре дня делал пробежки на лыжах, прокладывая лыжню всё дальше вниз по Бражке, вернее, уже по Сиве в сторону Тывая. Каждый день он удлинял лыжню на десяток километров. Вот и сегодня, пройдя за три часа более тридцати километров, Белов безмятежно прокладывал лыжню вниз по Сиве. Шёл он с палками, но с неразлучным карабином за спиной. Увидев впереди четырёх лыжников, идущих навстречу, Белов обрадовался. Значит, до Тывая недалеко. Пойдя поближе, Белов уже так не думал. Навстречу шли незнакомые мужчины, пластика движений самого высокого вызвала неприятные ассоциации. Подойдя поближе, Белов вспомнил, это Дрын. Значит с ним его мокрушники. Нетрудно было догадаться, к кому они идут.

Первым желанием Белова было развернуться и бежать. Отойти подальше и перестрелять этих бандитов. Но посмотрев одежду четырёх бойцов — унты, тёплые штаны и меховые куртки, решил, что надо поговорить, в крайнем случае, справится. А стрелять никогда не поздно. Выбрал берег покруче и прижался к нему. Остановился, снял лыжи, палки и взял карабин в руки.

Четверо ускорили шаг, полагая, что Белов убегает, но увидели его действия и расслабились. Они подходили к Белову цепью, обкладывая возможный путь отступления. Никто из них не снял лыжи, и только Дрын достал топор. Настолько они были уверены в своих силах. Белов улыбался, глядя на эти ошибки.

— Стойте, — крикнул Белов, когда до него оставалось чуть больше пяти метров, — надо поговорить.

— Да о чём с тобой говорить, разве что где гривны прячешь, так ты сам расскажешь, когда обе руки отрежем, — ухмыльнулся Дрын, останавливаясь. Глядя на него, остановились и остальные.

— Мужики, вы тоже все убийцы, или только Дрын со Скором убивали весной купцов, а? — негромко, но внятно спросил Белов, с удовольствием наблюдая как его слова доходят до мозга троих злодеев.

— Дрын, это правда? — ошарашено посмотрел на Дрына один из мужиков, — там же был мой племянник!

— Дрын, крыса, скрыл от нас такой кусок, — закричали оба других.

— Аааа! — это Дрын, не найдя аргументов, бросился на Белова, замахиваясь топором.

Но Дрын, торопясь заставить Белова молчать, забыл про свои лыжи, поэтому двигался по прямой, а Белов был в ботинках и легко скользнул навстречу и чуть левее, сопровождая огромный топор движением посоха и чуть подталкивая топор вперёд и вправо от себя. А обе ноги Белова плотно прижали лыжи к снегу, в результате чего Дрын потерял равновесие и завалился вперёд. Топор, завершивший полукруг, чуть не вылетел вперёд, но посох чуть изменил его траекторию. Результатом всех этих почти незаметных чужому взгляду движений стал летальный исход грешного Дрына, в результате прорубленной промежности собственным топором. Что характерно, Белов решил выпендриться, и в момент падения Дрына на снег снова стоял на старом месте, как ни в чём не бывало.

Результат превзошёл все ожидания. Не успел Дрын захлебнуться в последнем крике, его подельники перевели взгляд на Белова. Тот решил ковать железо, пока горячо:

— И с этим змеем вы хотели убить меня? За что? Не слышу ответа? — Белов даже обозначил движение, навстречу троим. Те машинально отступили назад.

«Ну, что, пошла работа», подумал Белов и перешёл на более мягкий тон.

— Пойдёмте, ребята, сядем рядком и поговорим ладком, вон на ту лесину, — Белов показал на две большие ветви шагах в десяти. Подавая пример, пошёл туда первым, расчищая снег и не оборачиваясь назад, показывая, что не боится троих за спиной. Никто из этих троих даже не подумал, что любое их движение выдал бы скрип снега, их поразила такая самоуверенность Белова, на что тот и рассчитывал.

Глядя, как рассаживаются мужики, Белов мысленно оценивал их бойцовые качества, психологическую стойкость. Дядю убитого на лодье племянника Белов уже считал своим помощником, даже если тот бы напал на Белова. Дальше разговор постепенно перешёл в ненавязчивый допрос, в ходе которого злодеи рассказали, что Дрын подговорил их ещё в Соли Камской пощупать жирного гуся. Дрын обещал им столько имущества, сколько те смогут унести за собой на санях. А когда те удивились, зачем такому силачу, как Дрын, их помощь, получили ответ, что гусь живёт не один и люди нужны, чтобы хозяйство не сожгли при нападении, лишив добычи.

• Предыдущая
• 28/74
• Следующая