Ночь в одиноком октябре - Желязны Роджер Джозеф - Страница 29

• Предыдущая
• 29/45
• Следующая

– Я придерживаюсь принципа: тебе ничто не грозит, пока твоя душа чиста.

– Приму на заметку.

Когда мы достигли дома викария, Дымка обежала его и остановилась у задней стены здания.

– Вон там, – показала она, кивая на окно прямо у нас над головами. – Там комната Линетт.

– Мне не приходилось встречаться с ней, – сказал я.

– Как сказала Текила, девочка вот уже несколько недель сидит взаперти.

– Интересно, и надежны ее запоры?

– Насколько мне известно, сбежать ей не удалось. И я же рассказывала тебе: она прикована к кровати цепью.

– Толстой?

– Трудно сказать. Хочешь, чтобы я вскарабкалась туда и проверила еще раз?

– Да, наверное. Я вот думаю, викарий сейчас дома?

Мы можем заглянуть в конюшню, посмотреть, там ли его лошадь.

– Давай.

Мы прокрались к небольшой конюшне и нырнули внутрь. Там было всего два стойла, и оба пустовали.

– Уехал по делам, – заключила Дымка.

– Что вам здесь нужно? – донесся чей-то голос с балок.

Задрав голову, я смерил взглядом ворону-альбиноса.

– Привет, Текила, – сказала Серая Дымка. – Так, проходили мимо, дай, думаем, зайдем, проверим, слышала ли ты уже о Растове.

Последовало секундное молчание, а вслед за тем:

– И что же Растов?

– Он мертв, – сообщила Серая Дымка. – Повесился.

– А змей?

– Уполз обратно в леса.

– Чудесно. Никогда не любила змей. Они нападают на гнезда, воруют яйца.

– А у тебя какие новости?

– Знаю только, что здоровяк снова объявлялся. В доме разразился шумный спор, он на какое-то время ушел в сарай и сидел там, забившись в угол. За ним пришел Дорогой Доктор, и они опять заспорили. И тогда здоровяк убежал в ночь. Хотя потом снова вернулся.

– Интересно. О чем же они там спорили?

– Не знаю.

– Ну, ладно, мы пойдем. Пока.

– Ага.

Мы вышли из конюшни и снова остановились у дома викария. Серая Дымка обернулась.

– С той балки ей нас не видать, – сказала она. – Ну что, я полезла?

– Погоди, – остановил ее я. – Хочу попробовать один фокус, которому научился у Ларри.

Я приблизился к двери черного хода и оглянулся на конюшню. Белое пятно в поле зрения не объявлялось.

Поднявшись на задние лапы, сначала я оперся на дверь, чтобы сохранить равновесие, постоял так чуть, а затем, обхватив обеими передними лапами ручку двери, надавал на нее. И одновременно развернулся всем телом. Чтобы приноровиться, мне пришлось повторить то же самое трижды. На третий раз ручка подалась и повернулась достаточно, чтобы до слуха донесся едва слышный щелчок. Под моим весом дверь бесшумно провалилась внутрь. Я привел тело в нормальное положение и ступил в дом.

– Хороший фокус, – похвалила Дымка, идя шаг в шаг за мной. – Заклятий никаких не чувствуешь?

– Нет.

Плечом я прикрыл дверь, но не плотно. Так, чтобы потом ее можно было быстро открыть лапой, если придется отступать.

– Что теперь? – спросила она.

– Давай найдем лестницу. Хотелось бы выяснить, насколько прочны оковы девочки.

По пути мы остановились у кабинета, и Дымка показала мне чашу и череп в ней. Чаша, естественно, была самой что ни на есть настоящей. Я не раз созерцал ее в прошлом. Однако ни икона, ни перстень напоказ выставлены не были, а демонстрировать свои навыки взломщика на ящиках стола мне что-то не хотелось. Мы вернулись к поискам лестницы.

Лестницу мы обнаружили на западной стороне дома и поднялись по ней наверх. Серая Дымка провела меня к комнате Линетт. Дверь была закрыта, но это вовсе не означало, что она заперта на ключ, девочку-то держала цепь.

Я снова пустил в ход трюк с дверной ручкой, и на этот раз он сработал при первой же попытке. Надо будет еще чему-нибудь научиться у Ларри.

При виде нас глаза Линетт широко раскрылись.

– Ой, – только и смогла вымолвить она.

– Я пойду потрусь об нее и дам приласкать себя, – сказала Серая Дымка. – Людям это очень нравится. А ты пока займись цепью.

Вообще-то, меня больше интересовали замки. Но только я принялся за дело, как услышал далекий стук копыт. Судя по всему, лошадь гнали во весь опор.

– Ой-ой, – проговорила Дымка в паузах между довольным мурлыканьем, тогда как девочка гладила ее и расписывала ее достоинства. – Текила, должно быть, видела, как мы вошли, поэтому полетела и подняла тревогу.

Я быстренько закруглился с осмотром. Цепь оказалась достаточно надежной, чтобы делать свое дело, и к кровати она была прикована внушительным замком. Замок, качающийся на ножке Линетт, размером был поменьше, но все равно с налету его не взять.

– Все, я узнал, что нужно, – сказал я.

Звук копыт приблизился к дому, обогнул угол, и до меня донеслось тяжелое дыхание лошади.

– Сваливаем отсюда! – крикнула Серая Дымка, спрыгивая на пол и устремляясь к лестнице.

Всадник как раз спешивался, пока мы скатывались на первый этаж. Секунду-две спустя я услышал, как хлопнула дверь черного хода.

– Неудача, – констатировала Дымка. – Я займусь

викарием.

– Да черт с ним! Я разобью окно в кабинете!

Я уже завернул за угол, когда с другой стороны коридора появился отвратительный маленький человечек с хлыстом в руке. Он надвигался прямо на меня. Мне пришлось притормозить, чтобы увильнуть в кабинет, но хлыст все-таки успел перепоясать мне спину. Однако, прежде чем викарий успел замахнуться во второй раз, прямо ему в лицо, выпустив когти, метнулась Серая Дымка.

Позади раздался истошный вопль, я пронесся через комнату и, закрыв глаза, сиганул в окно. Я вынес собой все, что было можно, дождь осколков сопровождал меня до самой земли. Приземлившись, я развернулся и поискал глазами Дымку.

Ее нигде не было видно, но изнутри донесся отчаянный «мяв». Два прыжка – и я снова в кабинете. Викарий держал ее за задние лапы и вовсю обрабатывал хлыстом. Когда плеть соприкоснулась с ее шкурой, Дымка снова заорала, но он уже выпустил ее, так как моего возвращения он явно не ожидал. Приникнув к полу, я медленно подкрадывался к нему, уши – прижаты, а в горле перекатывался угрожающий рык, точь-в-точь как в последний раз, когда мы боролись с Ворчуном.

Викарий взмахнул хлыстом, но я проскочил прямо под ним. Если Дымка погибла, жить ему оставалось считанные секунды. Но я услышал ее мяуканье сзади:

– Я ушла!

И всем телом врезался викарию в грудь, сбив его с ног.

Челюсти мои были наготове, и целился я в горло. Вовремя поняв, что она благополучно скрылась, я немного повернул голову и впился ему зубами в правое ухо, хрящ громко треснул. Я соскочил с него, одним прыжком миновал кабинет и вслед за Дымкой очутился во дворе церквушки. Из дома неслись вопли викария.

– Хочешь, прыгай ко мне на спину! – крикнул я ей.

– Нет! Бежим!

И всю дорогу домой мы мчались, как проклятые. Когда мы лежали перед ее домом, – я все никак не мог отдышаться, она же вылизывала шкурку, – я сказал:

– Прости, Дымка, что втравил тебя в эту авантюру.

– Я знала, на что иду, – ответила она. – Что ты там сотворил с ним, когда убегал?

– Покромсал его ухо в лохмотья.

– Зачем?

– Он ударил тебя.

– Мне и раньше доставалось, бывало и хуже.

– Это не оправдание.

– Ты обзавелся смертельным врагом.

– Дурак он и есть дурак.

– Дурак может использовать против тебя атрибуты. Или еще как-нибудь отомстить.

Я глубоко вздохнул. По нашим телам скользнула тень какой-то птицы. Посмотрев наверх, я вовсе не удивился, обнаружив, что над нами кружит Текила.

Я перекусил, быстро навел порядок дома, а к тому времени и карета уже подоспела. Мы загрузились и покатили в сторону города. Я примостился у окна, Серая Дымка свернулась клубочком на сиденье прямо передо мной. Хозяин с хозяйкой расположились у другого окна, друг напротив друга, и о чем-то болтали. Я заработал лишь пару царапин, порезавшись осколками стекла, у Дымки же по правому боку вздулся рубец от удара хлыстом. Не могу сказать, что душа моя была чиста, когда я думал о викарии.

• Предыдущая
• 29/45
• Следующая