Отцы и деды - Добрынина Марина Владимировна "и Астральная Сказочница" - Страница 26

— Дульсинея, я прошу тебя, никуда больше одна не выходи.

— Без тебя догадалась бы, заботливый ты мой, — буркнула я, но тот факт, что он в ответ обнял меня покрепче и поцеловал в лоб, оценила… еще как оценила!

— Я тебе, что покойник, что ли в лоб меня чмокать? Или забыл, как жену целовать положено?

— Дуся, не сейчас.

— А что нам мешает, сладкий мой?

— Ничего. Кроме нежеланных гостей, которые возможно до сих пор гуляют по нашему саду, — объяснил Терин, отступил на шаг и исчез.

Ах, так! Значит, ловить этих психов ему интереснее? А помощников своих слабо было на это дело подрядить? Ну и хрен с ним! Пойду лучше Брианне расскажу, какое счастье нам привалило в лице вернувшегося Таурисара, а потом, после того, как дух переведу, пойду Вальдора предупрежу. Тем более что вот, Козюлиус рвется мстить за погубленного Дукуса…о! А не этот ли "юноша бледный со взором горящим" пытался Валя убить посредством поднятия покойного Деларона? А что, вполне в его духе — совершить подобную глупость. Надо обязательно все Вальдору рассказать. Но сначала перекурю и сообщу Брианне, пусть поосторожнее будет, кто знает, что этому Таурисару недобитому в голову придет?

Я, по молодости, решил, что раздельные спальни для монарших особ — это нечто лишнее, и велел спальню объединить, чтобы мне с Аннет всю ночь быть вместе. Лет пять я упорно придерживался этого своего заблуждения, и потом тихо так, аккуратно, переехал в старые покои. С тех пор не устаю радоваться — высыпаюсь просто замечательно! Ну а если нужда придет чем себя порадовать, так Аннет недалеко. Могу и у нее остаться.

Сегодня просыпаюсь. Один. Солнышко в окно светит. Слуга у дверей топчется. Ждет, пока Его величество соизволит потребовать себе воду для умывания или еще что-нибудь. А вот и не соизволю пока. А валяюсь. Я валяюсь, потягиваюсь, жмурюсь на свет. Я доволен, я счастлив. Счастлив, как человек, у которого из задницы выдернули давно уже застрявшую там занозу. Сейчас вот встану, позавтракаю и поинтересуюсь, что там нам Гудрид напел. А уж в том, что напел — я не сомневаюсь. При дворе моем мало осталось профессионалов, но Сурик — один из них. В папу весь. У них семейное это — магов обрабатывать. Помню, папа его еще Терину приговор в исполнение приводил. Приговоры, я хотел сказать. Что же нашему королевству маги такие странные попадаются? А! Не буду об этом думать.

— Встаю! — сообщаю я, и вот уже слуга несется ко мне с халатом в руках. Все же, Гарлан — молодец. Надо будет узнать у него, как он персонал подбирает и дрессирует. Часа через полтора я умыт, одет, накормлен. Сижу в кабинете, жду доклада.

Сурик появляется с достаточно толстой пачкой бумаги в руках.

— Вот, Ваше величество, — с поклоном, произносит он и протягивает мне листки, — это запись моей беседы с Вашим бывшим магом.

— Да боги тебя упаси! — восклицаю я, — с действующим магом, действующим! Кстати! Это что же за кошмар? Я же Гудрида силы только на сутки лишил! А если он там разнес уже все и ушел в подполье?!

Галопом несусь вниз, в пыточную, и только полы халата на лету хлопают. Недоумевающий Сурик бежит следом. И что я обнаруживаю? Гудрида, привязанного к стулу. Но главное — с кляпом во рту.

— Сурик — ты умница! — шепчу я, обессилено прислоняясь к стене, — какой же ты умница.

— Ваше величество, — тихо отвечает палач, — мне приятно, конечно, но…

— Какой ты молодец, что рот ему завязал. Это же словесник!

— Так он орал… — растерянно произносит Сурик.

— От боли? — зачем-то уточняю я.

— Скорее, от возмущения, — поясняет палач, — я его, если честно, и пытать-то толком не начал. Только раздел, привязал к скамье, ну он и стал все рассказывать. А потом орал вот, мол я неверно что-то записываю. Я устал и рот ему закрыл. Вот и все.

Я радостно улыбаюсь. Волшебник что-то возмущенно мычит.

— Гудрид, — сообщаю я, — ты лишаешься доступа к магическим способностям еще на месяц. Минимум. Сурик, вынь кляп, я хочу его послушать.

— Так нельзя! — кричит Гудрид, — я же все сказал! За что Вы так со мной?

— Ты меня удивляешь, — говорю я, — я тебя не казнил. Даже не покалечил. Я вообще еще не решил, что с тобой делать. А ты уже открываешь рот, когда тебя не спрашивают. Тебе что, плохо у меня жилось?

— Вы меня не уважали!

— Так ты того не заслуживал. Был бы толковым магом, я бы уважал. И вообще, Сурик, мне эта необоснованная критика надоела. Проследи за тем, чтобы нашего героя сопроводили в камеру. До тех пор, пока я не найду Мерлина и не посоветуюсь с ним, что с этим… человеком делать. Или сам не придумаю. Кстати, ты твердо уверен в том, что он все сказал?

Гудрид вжимается в сидение. Сурик хихикает:

— Даже то, о чем я не спрашивал.

— Вот и чудненько.

Возвращаюсь к себе. Не пристало это монархам — в халате по дворцу носиться.

Возвращаюсь, переодеваюсь, читаю запись допроса. Ну да, могу погладить себя по голове за сообразительность. Где-то с год уже наш придворный маг приторговывает должностями. Сначала, по его версии, все начиналось вполне невинно. Его попросили. О! Попросили, а он и согласился, бедняжка, слегка посодействовать назначению одного мальчика в пажи. Все бы ничего, но вот мальчик был незаконнорожденным, а у нас это, вроде как, не приветствовалось. Тогда как раз у меня на подписании был достаточно длинный перечень назначений. Я вникать не стал, и быстренького подписал слегка подхимиченный документ. Гудрид получил немножко денег. Не понимаю! Мне казалось, я платил ему достаточно! Даже слишком хорошо, учитывая его уровень знаний и способностей. Потом его снова попросили, а я кандидатуру не утвердил. Вот какой я нехороший! Я даже припоминаю эту ситуацию. Смотрю в список, а там фамилия какая-то, мне неизвестная. Даже должность не помню. Ну, я и вычеркнул.

Маг задумался, а тогда его король, Вальдор который, сам подкинул ему идею. Взял да и нажрался с друзьями. Да так, что на следующий день мало, что помнил. А чтобы королю этому да не напиваться почаще? А как бы не сделать так, чтобы король и сам факт этого своего состояния не помнил? Да не вопрос. И вот уже бедный Валь время от времени под воздействием специфичных заклинаний вроде как напивается до беспамятства, потом трезвеет, а потом благородный во всех отношениях маг даже лишает этого самого короля похмелья. И все довольны, все счастливы. Нет, чтобы сволочи этой Вальдору Зулкибарскому, и дальше в неведении пребывать месяца так с два, чтобы бедный Гудрид скопил достаточно золота и мог с чистой совестью просить об увольнении. Так нет, надо было королю этому влезть не в свое дело. И ведь, что интересно, король бы в это не свое дело долго еще не лез, если бы не форс-мажор — дочка пропала.

Аяяй! Как же так? Принцесса исчезла! Кстати, очень хочется верить Дульсинее, что с Ханной все в порядке. Очень. Пока Дуся мне, вроде бы, не врала. Смысла нет ей меня обманывать. Разве что из жалости, но это не тот случай, и субъект не тот. Только вот пора бы Иоханне, девочке моей, вернуться уже на родину.

И Аннет, наверное, вся уже испереживалась. Нехорошо я, все-таки, вел себя по отношению к ней в последние дни. Ладно, доклад дочитаю после. Пойду с супругой пообщаюсь. Она же у меня такая чувствительная!

Аннет сидит, в окружении своих придворных дам. Вся такая чинная и печальная. Дамы — кто чем занят. Кто вышивает, кто альбомчики какие-то разглядывает. Кто еще что-то такое творит, женское, мне непонятное.

— Кыш всем! — говорю я, радостно улыбаясь.

Девочки молодцы, два раза повторять не надо. Две минуты и я уже наедине с женой.

Она встает, глаза встревоженные, руки сжимает. И хорошенькая при этом — глаз не отвести!

— Есть что-то новое? Ты узнал что-то об Иоханне?

Я нежно целую ее в щечку и предлагаю присесть.

— Милая, — говорю, — кроме того, что сказала Дуся — они вместе с Мерлином-младшим живы, здоровы и путешествуют — больше ничего.

— Я так волнуюсь, — вздыхает королева.

— Я понимаю, — ласково проговариваю я, — у тебя как дела?