Сука ты позорная - Алмазов В. К. - Страница 4

• Предыдущая
• 4/4

Вам слово, Семен Никифорович.

— Шаламов тянул срок здесь. Я, правда, сам с ним не встречался. Но от многих слыхал, что в отличие от Солженицына ему и тачку приходилось катать. Ну а после тачки побывать несколько дней в санчасти — действительно благо. Да еще, говорят, ему повезло попасть на курсы фельдшеров, окончить их и самому стать работником больницы. Значит, дело он знает досконально — и как зек, и как работник санчасти. Поэтому я Шаламова понимаю. А Солженицына понять не могу. Говорят, что он большую часть срока проработал библиотекарем. Понятно, что в санчасть он не рвался. И все же именно в лагерной санчасти у него вовремя обнаружили раковую опухоль и вовремя ее вырезали, т.е., спасли ему жизнь... Не знаю, может это и параша... Но если бы довелось его встретить, я бы спросил: правда ли это? И если бы это подтвердилось, то, глянув ему в глаза, я сказал бы: «Хмырь ты болотный! Тебя в лагерной больнице не „истребляли“, а жизнь твою спасали... Сука ты позорная!!! Больше мне нечего сказать...»

В разговор вступил Назаров:

— Теперь я окончательно понял, почему Солженицын так много и так бессовестно врет: «Архипелаг ГУЛАГ» написан не для того, чтобы сказать правду о лагерной жизни, а для того, чтобы внушить читателю отвращение к Советской власти. Вот и здесь то же самое. Если что-то сказать о недостатках лагерной санчасти, то это малоинтересно — недостатки всегда найдутся и в гражданской больнице. А вот если сказать: лагерная санчасть предназначена способствовать истреблению зеков — это уже занятно. Примерно так же занятно, как рассказ о собаке, покусанной человеком. А главное — еще один «факт» бесчеловечности Советской власти... И давай, Миша, закругляйся — надоело в этом вранье ковыряться.

— Ну ладно, заканчиваем. Но нужна резолюция, — сказал Романов. И, придав голосу официальный оттенок, произнес: — Прошу каждого высказать свое отношение к этой книге и ее автору. Только кратко. По старшинству — вам слово, Семен Никифорович.

— По-моему, за эту книгу надо было не международную премию давать, а принародно морду набить.

— Очень вразумительно, — оценил Романов и вопросительно посмотрел на Назарова.

— Ясно, что книга пропагандистская, заказная. А премия — приманка для читателей. Премия поможет надежнее запудрить мозги читателям-верхоглядам, читателям-легковерам, — сказал Назаров.

— Не очень коротко, зато обстоятельно — заметил Романов и вопросительно посмотрел на меня.

— Если эта книга и не рекордная по лживости, то автор уж точно чемпион по количеству полученных сребреников, — сказал я.

— Верно! — сказал Романов. — Он, пожалуй, самый богатый антисоветчик... Вот теперь я знаю, что писать любимому племяннику. Всем спасибо за помощь! Теперь пошли в кино смотреть Штирлица.

На следующий день, рано утром, я поспешил на первый автобус, чтобы успеть на самолет, вылетающий рейсом Магадан-Певек.

• Предыдущая
• 4/4