Потерянный разум - Кара-Мурза Сергей Георгиевич - Страница 7
- Предыдущая
- 7/225
- Следующая
И.Смирнов в “Русском журнале” от 4 июля 2004 г. пишет о том, что уже даже в учебной и методической литературе ставятся под сомнение общепринятые научные взгляды на происхождение человека и предлагается на уроках “уравновешивать” Дарвина религией, “выделяя сильные и слабые стороны двух мировоззренческих подходов”. Он цитирует “методолога образования” М. Эдельштейна, который утверждает: “Преподавать и учить детей должны… скептики. Но скептики подлинные, то есть люди, способные усомниться в истине не только религиозной, но и научной, готовые объективно изложить все основные точки зрения, сознающие пределы разума, способные объяснить сущность эволюционизма и креационизма, не разъясняя при этом, что один о-го-го, а другой бяка-бяка. Более того, ученикам в школах и студентам в институтах не мешало бы рассказывать не только о физических законах и химических элементах, но и о Туринской плащанице, благодатном огне и мироточивых иконах”19.
Достаточно хорошо известно, что именно смешение, переплетение разных форм сознания (например, научного с религиозным) ведет к мракобесию, к подрыву обоих способов видения мира — потому и говорил Ницше, что оба типа мышления “должны лежать рядом, быть отделимыми и исключать всякое смешение”. Смешение школы и университета, ставших механизмом передачи именно рационального знания и навыков мышления, с религиозным собранием как раз и создает питательную среду для химерического сознания, мракобесия. И это мракобесие стало в нынешней элите очень агрессивным. “Невежество становится действенным” — это важное явление в культуре времен смуты подметил М. Пришвин.
В конце 1994 г. в докладе на международном симпозиуме историк из ИМЭМО РАН В.Г.Хорос сделал вывод “о недостаточной готовности интеллектуальной элиты в России к реформам. Может быть, даже более резко: об явно обозначившемся интеллектуальном и во многом моральном банкротстве нынешней генерации российских реформаторов”20. Если бы это касалось только интеллектуальной элиты! Надо признать интеллектуальное банкротство интеллигенции в целом — как той социальной группы, которая стала главным проводником идей реформы в широкие слои общества.
Массовая утpата здpавого смысла, способности кpитически оценивать утвеpждения, довеpие к самым абсуpдным обещаниям — все это стало нормой нашей общественной жизни. Люди грезили наяву, отвергали, иногда очень злобно, предупреждения, мешающие наслаждаться приятными образами близкого будущего, которые им рисовали идеологи. Не грузите меня! Полная свобода! Гласность не должна иметь пределов! Возвращение в цивилизацию! Общечеловеческие ценности! Постиндустриализм!
Политики считают, что если поток утверждений с шизофренической логикой пропитает все уровни общественного сознания, то граждане рано или поздно будут приведены в состояние, выражаемое старым принципом: “Верую, ибо абсурдно”. Нас к этому уже почти привели. Вспомните, как перед выборами 2003 г. обочины шоссе покрылись плакатами со странными лозунгами. Одна партия так соблазняла избирателей: “Вместе мы — русские!” Наверное, немало ошарашенных водителей съехали в этих местах в кювет. В каком воспаленном мозгу родилась эта идея? Что она означает? Может быть, нам намекают, что если татарин, чукча и еврей вместе проголосуют за Народную партию, то на этот краткий миг станут русскими? А если русский не проголосует, то кем станет?
Другой плакат с агитацией за того же Райкова — вроде как примитивный детский рисунок большого зеленого танка — и надпись: “Нет насилию на телевидении!” Что хочет сказать Райков? Что его партия, пройдя в Госдуму, введет цензуру на телевидении? А что означает танк? Может, эта партия запретит фильм “Они сражались за Родину” или “Тихий Дон”? Эти фильмы — рекордсмены по показу насилия.
Чего же хочет этот Райков, зачем он так вульгаризирует проблему? Смысл известен — упрощение входит в привычку и ведет к отказу от скептического внутреннего вопроса, внутреннего диалога. Так и разрушаются инструменты логического мышления в сознании людей. Верую в Райкова, ибо абсурдно.
Прошли выборы, но изобретатели этих идиотских реклам-лозунгов не потеряли своей выгодной работы. Обочины больших шоссе покрылись новыми плакатами, которые заменяют отсутствующую рекламу реальных товаров. Бессмыслица, напыщенность и пошлость этих творений политического постмодерна ставят в тупик. Что это? Как это надо понимать? Как будто какой-то глумливый сатир малюет эти плакаты в подвалах администрации Президента или другого большого начальника, издеваясь над здравым смыслом.
“Здоровье социальное — это уверенность в будущем” — и рядом сидит то ли кукла, то ли ребенок в кружевном платьице. Что за чертовщина! Как можно здоровье определять через уверенность в будущем! Ведь это категории разного порядка. Здоровье — это оценка состояния, символ добра. Уверенность в будущем означает лишь наличие надежной информации — как о добре, так и о зле. Представьте: человеку сообщают, что у него лейкемия, рак крови, лечение невозможно и жить ему осталось пару месяцев. У него появилась уверенность в будущем, но здоровьем это никак не назовешь. Наше общество уверено, что в скором будущем вздуют цены на газ, воду и электричество — прибавляет ему это здоровья социального?
Понятно, что этот официальный лозунг, в котором нет и намека на сарказм и издевательство над реформой, есть нездоровая отрыжка советской «уверенности в завтрашнем дне». Но социальный контекст резко изменился, и то, что раньше было усеченным и однозначно понимаемым выражением («уверенность в благополучном завтрашнем дне»), сегодня выглядит как глупость или глумление. Более того, даже в позднее советское время эта «уверенность в завтрашнем дне» была именно признаком социального нездоровья, даже более того — болезни. Социум не предвидел назревающей катастрофы. Вместо того, чтобы изучать идущие в обществе процессы и думать над ними, люди были «уверены». Это и есть утрата навыков рационального мышления. В нынешней обстановке этот лозунг говорит уже о глубокой деградации.
Проезжаешь еще сотню метров — новая загадка: “Здоровье экономическое — достойная зарплата”. О чьем здоровье гласит эта административная мудрость, о чьей зарплате речь — топ-менеджеров Гута-банка? И что это за новая политэкономическая категория — “достойная зарплата”? Какая часть общества должна получать эту зарплату, чтобы страна считалась экономически здоровой? Содрали идиотскую рекламу крема (“Л’Ореаль! Ведь я этого достойна!”), и получилось еще глупее. Кто развесил эту ахинею и зачем?
Дальше в том же роде: “Здоровье экологическое — чистота отношений”. Это что — реклама презервативов? Но тогда почему нарисована огромная бабочка на подсолнухах, по всей видимости, вредитель сельского хозяйства? Дальше — опять изречение, какого и Кафка с его больной психикой не смог бы придумать: “Здоровье физическое — это 100 спортивных площадок в год”. Что сто площадок? Чье здоровье? “Здоровье демографическое — интересная юность”. О чем это? Каким боком касается демографии? Если девушка очень интересно провела юность — у нее дети один за другим рождаются, или наоборот, совсем не рождаются? Что из этого считать здоровьем?
Еще через сто метров — самый крутой шедевр: “Здоровье духовное — вера в Россию”. И красочная картина: церковь, ряд матрёшек и огромный компьютер. Уже и церковь приспособили для своих дешевых идеологических поделок, какая бестактность! Нарисовали бы лучше самовар. Но главное, что за глупость, при чем здесь здоровье, вера, о какой России речь? Об РФ, что ли? В каком смысле надо в нее верить? Но главное, в какой пещере вырубили эту идеологическую скрижаль? Пятнадцать лет нам промывали мозги моющим средством демократии и плюрализма — и вдруг, на тебе, плакаты с самым тупым идеократическим требованием — во что-то верить, вновь суровое требование морально-политического единства. Причем единства не на основе разума, сотрудничества и солидарности — все это устранили рынок и конкуренция, — а на основе веры. Компьютер и матрёшки в одном флаконе — и витающая над ними безумная глумливая улыбка Абрамовича.
- Предыдущая
- 7/225
- Следующая
