Евроцентризм — эдипов комплекс интеллигенции - Кара-Мурза Сергей Георгиевич - Страница 52
- Предыдущая
- 52/54
- Следующая
«Ни в какой из примитивных групп никому не запрещается использовать природные ресурсы, и ни один индивидуум не является их владельцем… Природные ресурсы, которыми живут группы, являются коллективной или общинной собственностью… Внутри группы все семьи имеют равные права на получение этих ресурсов. Кроме того, родственникам из соседних групп разрешается свободно охотиться или заниматься собирательством, по крайнем мере если они об этом просят. Наиболее частый случай видимого ограничения права на ресурсы касается деревьев, дающих фрукты, орехи и т. д. Иногда определенные деревья или группы деревьев приписываются каждой семье из группы. Но это скорее разделение труда, чем собственность, так как это делается с целью предотвратить бесполезную потерю времени и сил при работе нескольких семей в одном месте. В любом случае, собрала ли данная семья много фруктов или мало, действуют нормы распределения, и никто не испытывает голода.
В наибольшей степени напоминает частную собственность отношение к вещам, которые делают и используют разные личности. Оружие, ножи, одежда, украшения, амулеты и т.п. обычно рассматриваются охотниками и собирателями как личная собственность… Но можно утверждать, что в примитивном обществе даже эти личные объекты не являются частной собственностью в строгом смысле. Поскольку обладание этими вещами диктуется их использованием, они являются функцией разделения труда, скорее, чем собственностью на «средства производства». Частная собственность на эти вещи имеет смысл лишь в том случае, если одни люди их имеют, а другие нет, когда, так сказать, это делает возможным ситуацию эксплуатации. Но трудно вообразить (и невозможно найти таких данных в этнографических исследованиях) случай, чтобы один или несколько человек из-за какого-то непредвиденного обстоятельства лишились оружия и одежды и не могли взять ее у более благополучных родственников» [37].
Парадоксальным образом, изучая именно взаимоотношение человека с природой, мы приходим к выводу, что естественным является как раз отрицание частной собственности. Ибо это отрицание связано с тем видением природы, которое было изначально заложено в человеке и «снято» в ходе научной и промышленной революции. Можно предположить, что снято на исторически короткий срок, конец которого все явственнее виден уже сегодня. Объясняя причины сопротивления примитивных обществ развитию, Леви-Стросс пишет:
«Оно [развитие] предполагает безусловный приоритет культуры над природой — соподчиненность, которая не признается почти нигде вне пределов ареала индустриальной цивилизации… Между народами, называемыми „примитивными“, видение природы всегда имеет двойственный характер: природа есть пре-культура и в то же время суб-культура; но прежде всего это та почва, на которой человек может надеяться вступить в контакт с предками, с духами и богами. Поэтому в представлении о природе есть компонент „сверхъестественного“, и это „сверхъестественное“ находится настолько безусловно выше культуры, насколько ниже ее находится природа… Например, в случае запрета давать в долг под проценты, наложенного как отцами Церкви, так и Исламом, проявляется очень глубокое сопротивление тому, что можно назвать моделирующим наши установки „инструментализмом“ — сопротивление, далеко выходящее за рамки декларированного смысла запрета.
Именно в этом смысле надо интерпретировать отвращение к купле-продаже недвижимости, а не как непосредственное следствие экономического порядка или коллективной собственности на землю. Когда, например, беднейшие индейские общины в Соединенных Штатах, едва насчитывающие несколько десятков семей, бунтуют против планов экспроприации, которая сопровождается компенсацией в сотни тысяч, а то и миллионы долларов, то это, по заявлениям самих заинтересованных в сделке деятелей, потому, что жалкий клочок земли понимается ими как «мать», от которой нельзя ни избавляться, ни выгодно менять… В этих случаях речь идет именно о принципиальном превосходстве, которое отдается природе над культурой. Это знала в прошлом и наша цивилизация, и это иногда выходит на поверхность в моменты кризисов или сомнений, но в обществах, называемых «примитивными», это представляет собой очень прочно установленную систему верований и практики» [27, с. 301-302].
В течение шести лет перестройки социологи, философы и поэты на все лады убеждали советского человека, в том, что он жил в «примитивном» обществе. Убедили, этот человек согласился с разрушением «внешних» конструкций — государства, идеологии, социальной системы. Но теперь к этому «примитивному» человеку пристают с требованием, чтобы он добровольно признал, что частная собственность представляет собой естественное право. Ну где же логика? Ведь в сознании «примитивного» человека отрицание этого права есть прочно установленная система верований. Такие вещи по приказу не отменяются. Значит, «реформаторы» организуют войну, причем войну не социальную, а религиозную, войну против верований. Но это — войны на уничтожение.
Кстати, на огромном археологическом материале антропологи установили, что война как форма взаимоотношений между людьми возникла вместе с частной собственностью. И по мере развития этой категории войны становились все более кровавыми. Но это — уже другой вопрос, которого мы здесь касаться не будем. Речь даже не идет о пользе или вреде частной собственности. Врать не надо — вот о чем идет речь! Не терпится узаконить обманом захваченную у народа собственность — надо приступать к выработке общественного договора, а не прикрываться естественным правом.
Книгу «Евроцентризм — скрытая идеология перестройки » я написал в 1993 г. Ход событий в Российской Федерации за последние годы показал, что общий вектор господствующей идеологии у нас не изменился. Прочитав ту книгу, изданную очень малым тиражом в 1996 г., мы с товарищами решили, что она не потеряла своего смысла и сегодня. Она и издается в данном, сокращенном виде.
- Предыдущая
- 52/54
- Следующая
