Луговая арфа - Капоте Трумен - Страница 19
- Предыдущая
- 19/29
- Следующая
Райли тоже не сдавался:
– Законы есть. Особенно против такого драндулета. На таких просто не разрешено передвигаться.
– Я знаю, дорогой, – женщина засмеялась. – Поменялась бы с тобой, да боюсь, моя компания не вместится в твою машину, мы и в нашей-то еле помещаемся… Не угостишь сигаретой? Благодарю, как это мило.
Когда она прикуривала, я мог заметить ее костлявые руки, абсолютно неокрашенные, грубо обработанные ногти. Правда, один ноготь был черным, похоже, что когда-то она прищемила палец в двери.
– Мне говорили, что если ехать прямо по этой дороге, то можно найти миссис Долли Тальбо – кажется, она живет где-то на дереве, не будете ли вы так любезны показать мне дорогу?
Позади нее сгрудилась целая толпа разнокалиберной ребятни, высыпавшей из грузовичка: среди них были дети, что едва ковыляли на своих еще неокрепших ногах, с соплями, ниспадающими до колен, были девочки, которым впору было бы носить и бюстгальтеры, и кучка подростков, из которых некоторые были по росту как взрослые мужчины. Я насчитал десять голов, включая косоглазых близняшек и совсем еще крохотного ребеночка, которого волочил за собой пацанчик лет так пяти. Но мой расчет оказался не совсем правильным, поскольку дети так и продолжали сыпаться из машины, словно кролики из волшебного ящика фокусника, до тех пор, пока вся эта команда не заполнила собой всю ширину дороги на этом участке.
– Это все ваши? – спросил я, искренне потрясенный.
По уточненным расчетам, количество детей достигло пятнадцати. Особенно приметным был небольшой такой пацан лет двенадцати, в очках и в огромной, даже сверхогромной для него ковбойской шляпе – не мальчик, а ходячий гриб. Большинство из них носило либо полную ковбойскую экипировку – техасские шляпы, сапоги и прочие причиндалы, либо некоторые элементы национального ковбойского костюма – как минимум, специальный шарф. Сам же их вид был далек от ковбойского – они выглядели какими-то потерянными, даже жалкими, и еще хворыми и бледными, словно всю жизнь питались только отварной картошкой и луком. Беззвучные, пасмурные, словно призраки дороги, они молча обступили нашу машину, чуть ли не вися на ее бортах. И лишь один из них был вполне земным существом – он все терся вокруг фар и постоянно пробовал крепость крыл машины своим слабоватым телом.
– Точно, дорогой, все мои, – ответила женщина, присев на корточках перед крошкой-девочкой, стоящей на одной ноге и изображавшей из себя Майское дерево. – Но ты знаешь, иногда я думаю, пара из них не наша, по-моему, подобрали где-то… – добавила она, невинно пожимая плечами, и некоторые дети, из тех, что постарше, улыбнулись.
Похоже, что дети любили ее безумно.
– Отцы некоторых из них мертвы, другие-то живы, наверное, – так или иначе, но живут… да и Бог с ними, нам нет никакого дела до них – мертвы ли они или живы. – Здесь она спохватилась: – Кстати, если вы не присутствовали на нашей вечерней встрече: меня зовут Сестра Ида, я мать Маленького Хоумера Хони.
Мне стало интересно, который из этой оравы был Маленьким Хоумером. Она метнула ищущий взгляд в гущу ребятни и затем выудила оттуда того самого очкастого пацана. Тот, раскачиваясь под своей шляпой, отсалютовал:
– Хвала Христу. Хотите свисток? – После этих слов он надул щеки и свистнул в оловянный свисток.
– С помощью такого свистка ты можешь напугать самого сатану, – объяснила его мать. – А кроме того, их можно использовать и в других, более практических целях.
– Двадцать пять центов, – стал торговаться мальчик.
И я бы купил один такой свисток, если бы я имел деньги, – по ним было заметно, что они голодны. По-видимому, Райли озарила та же догадка: во всяком случае он купил два свистка на полтинник.
– Благослови тебя Бог, – сказал маленький Хоумер, пробуя монету на зуб.
– Знаете, столько мошенников вокруг, – стала извиняться Сестра Ида за своего ребенка.
– От нас вам не стоит ждать дурного и никаких беспокойств, – вздохнула она. – Но вот если бы вы провели нас к миссис Долли Тальбо… – а то мы уже и не можем дальше ехать, просто бензин кончился.
Райли сказал, что ее затея найти Долли – пустая трата времени.
– Там больше никто не живет, – добавил он, заводя мотор, – позади нас, уже грозно рыча, блокированная нами, стояла, пронзительно сигналя нам, чья-то машина.
– Она уже не на дереве? – голос Сестры Иды, горестный и умоляющий, был намного сильнее нетерпеливого рокота нашего двигателя. – Но где тогда мы ее можем найти?! – Ее руки вцепились в борт машины с такой решимостью, что казалось, она хочет задержать ее во что бы то ни стало. – У нас к ней очень важное дело, мы…
Райли рванул машину вперед… Женщина отскочила… Оглянувшись назад, я увидел, как Сестра Ида и ее выводок провожали нас взглядом, в облаках пыли, безмолвно застывшие посреди дороги…
Я сказал Райли, что нам следовало хотя бы узнать, чего они хотят от Долли.
– Может быть, я и сам знаю, – ответил Райли.
Райли и на самом деле знал очень много о Сестре Иде и ее команде малолеток – Амос Легран еще утром был, как всегда, в курсе всех дел в городке и выдал достаточно большую информацию также и об этой женщине.
Сестра Ида была залетной пташкой и в нашем городе осела как бы проездом: у нас она впервые, но Амос как-то раз видел ее с ее детьми в городке Боттл, что соседствует с нашим, наверняка ее видел и знавал в свое время и преподобный отец Бастер, который, как только она прибыла с визитом в наш городок, помчался к шерифу и потребовал от того наложить запрет на всякую общественную деятельность труппы Маленького Хоумера в нашем городке. Бастер называл их не иначе, как жуликами, и добавлял при этом, что так называемая Сестра Ида была известна аж в шести штатах как мерзкая потаскуха – подумайте только, пятнадцать детей и ни одного мужа вокруг. Амос тоже полагал, что эта женщина никогда не выходила замуж, но в отличие от преподобного Бастера считал, что такая продуктивная женщина, как Ида, достойна уважения. Шериф рассвирепел и ответил Бастеру, что у него и так проблем хватает – может быть, те придурки на дереве и правы: сидят себе и живут сами по себе, он бы и сам за пять центов присоединился бы к ним. Бастер предложил тогда шерифу сдать свой значок и катиться подальше. Тот ответил преподобному не менее ласково. Тем временем Сестра Ида, пользуясь демократией, гарантированной правительством, созвала собрание верующих и просто любителей всяких зрелищ под большим дубом на площади.
Сторонникам учения «возрожденцев» всегда рады в нашем городке: это музыка, это возможность собраться всем вместе, пообщаться, и все на свежем воздухе. Сестра Ида и ее семья стали настоящим хитом, даже Амос, обычно весьма критичный по отношению ко всему, сказал, что он получил нечто, чего постоянно недоставало: те детки могли по-настоящему, по-детски орать, шуметь, а этот Маленький Хоумер просто маленькое чудо – как он танцевал…
Всем было очень здорово, всем, кроме мистера и миссис Бастер. Они немедленно начали какую-то склоку: козлом отпущения стала бельевая веревка с прищепками, на которую желающие могли пристегнуть деньги, – когда дети из труппы Хоумера затянули песню из Библии, люди стали делать пожертвования и пристегивать долларовые банкноты. Для Бастера, в чью церковную копилку никогда не падало больше десяти центов, это зрелище сделалось просто нестерпимым. Он рванул к Верине Тальбо, которая могла бы оказаться весьма полезной при принятии каких-либо серьезных действий. У Бастера с Вериной состоялся весьма серьезный разговор. По сведениям Амоса, Бастер склонил на свою сторону упиравшуюся до этого Верину тем, что наклеветал на Иду, заявляя, что последняя в своих проповедях называла Долли язычницей, врагом Христа, тем самым пороча славное имя Тальбо. На самом деле Сестра Ида вряд ли вообще что-либо знала о самом существовании Долли и всего семейства Тальбо. Но как ни была больна Верина, она поднялась с кровати, достала по телефону шерифа и сказала:
– Слушай сюда, Джуниус, я требую, чтобы эти бродяги на площади покинули не только город, но и само графство.
- Предыдущая
- 19/29
- Следующая
