Путница - Громыко Ольга Николаевна - Страница 30

• Предыдущая
• 30/128
• Следующая

– А… да ничего вроде. – Девушка сглотнула. Горло тоже не болело, пересохло только.

– Может, и моим здоровьем поинтересуешься? – Жар плечом стер с носа пыльную паутину, чувствуя себя круглым дураком.

– Зачем? И так вижу, что не сдох. – Альк равнодушно переступил через его согнутую спину, без спросу снял с гвоздя хозяйское полотенце и вытер мокрое лицо, потом скомкал и бросил на лавку. Рыска поспешила подхватить его и повесить на место, заискивающе улыбнувшись хозяину. Тот не разделял ее дружелюбия и, видя, что гости более-менее пришли в себя, снова начал их выпроваживать, мыча и попеременно показывая на дверь, потом на свой висок и ладонью поперек шеи.

– Это у него голова болит, что ли? – Жар выпрямился, сердито показал саврянину кулак.

Альк ответил презрительным оскалом:

– Так, что хоть вешайся?

– Это он сейчас весчанского голову позовет, и тот нам по шее надает, – перевела более догадливая Рыска.

Немой радостно закивал и вдохновенно повторил пантомиму.

– А запасной голова у них есть? – поинтересовался саврянин.

Хозяин поумерил пыл, тем не менее продолжая неумолимо теснить гостей к выходу.

– Ладно-ладно, уже уходим! – поднял руки Жар. – А до Рогатки далеко?

Мужик на пальцах показал – десять лучин и еще пять.

– Эх, пролетели мы с торжищем, – тоскливо сказал вор. – Если б всю ночь шли…

– Что ж не шел? – Альк заглянул в горшок на столе, но новой картошки там, увы, не появилось.

– А ты?

– Это не мои коровы. И не мои торбы. Я вас просто сопровождаю.

– Ой, – спохватилась Рыска, – расписку-то у меня тоже отобрали! Она в кошеле вместе с деньгами лежала!

– Ха. – Саврянин, к огромному облегчению хозяина, наконец переступил порог. За ним вымелись и остальные неприятные гости. Собачонка, спохватившись, взъерошилась и сурово затявкала им вслед (правда, когда Альк оглянулся и пристально посмотрел ей в глаза, смутилась и спряталась за хозяином).

На улице оказалось не утро, а ближе к полудню. Облака так и не разошлись, но дождем больше не прыскали, и земля успела высохнуть. Северный ветер унес уже ставшую привычной жару, Рыске было зябковато даже в рубашке и штанах – особенно при виде бледного полуголого Алька с недовытертыми каплями воды на груди и плечах.

– Что – «ха»? – настороженно потребовал уточнений Жар.

– Это значит, что ваших проблем на одну больше, а моих – на одну меньше. – Саврянин вышел за калитку и уверенно повернул налево.

Бабки, судачившие на лавочке у общинного колодца, примолкли, как вспугнутые лягушки, но стоило компании чуть отойти, как за спиной снова раздалось оживленное «бур-бур-бур».

– Ничего себе грибочки! – Жар от возмущения перешел на подзабытый при Рыске жаргон. – Втюхал нам гнилое мочало, а сам шайкой прикрылся и в кусты?!

– А если бы вас уже после обналичивания ограбили, тоже я был бы виноват? – отбрехивался Альк вяло, не пытаясь оторваться от спутников.

– А кто нас с мышеловкой подставил?!

– А я вас просил туда соваться?

Разговор свернул в прежнюю колею, как Рыска уже знала – закольцованную.

– И что нам теперь делать? – жалобно спросила она, даже не пытаясь переспорить Алька.

Саврянин пару щепок шел молча, делая вид, что не замечает ее умоляющих глазищ и вообще их дороги совпадают совершенно случайно, потом смягчился:

– Идти в Рогатку. По-моему, это все-таки не лишено смысла. Вдруг воры не успеют продать коров за сегодня.

– А может, их вообще не туда погнали, – мрачно возразил Жар. – Мало ли кругом весок-торжищ…

– Туда, – уверенно сказал Альк. – И думаю, это вовсе не воры. Просто кормилец ткнул пальцем знакомому жулику – мол, хозяева этих уже не вернутся, продай да поделимся. А Рогатку я знаю, там за скот хорошую цену дают, потому что рядом лесопилки и песчаные карьеры. Надо ж на чем-то это добро вывозить.

Рыске стало чуть полегче. Цель была, надежда – тоже, а значит, все не так беспросветно. Еще бы солнышко выглянуло…

– Тебе не холодно? – осторожно спросила девушка у Алька.

Тот пожал плечами:

– Лето как лето. В Саврии и похолоднее бывает.

– Но это же не значит, что можно ходить в одних штанах!

– Предлагаешь их снять?

Рыска, не успокоившись, обратилась к другу:

– Жар, может, отдашь ему рубашку или кафтан?

– Вот еще! – взъерошился вор. – Ему ж тепло, сам сказал.

– Ничего ему не тепло, вон вся спина в гусиной коже!

– Пусть сам попросит. – Жар демонстративно застегнулся под самое горло.

– Успокойся, я твою вонючую рубашку и так не надену. – Альк шевельнул лопатками, пытаясь согнать предательские мурашки.

– Давай я тебе свою отдам, а сама Жарову возьму, – настаивала девушка. Не то чтобы она так радела о здоровье белокосого, но подозревала, что простуженный Альк будет еще гадостнее Алька здорового. Впрочем, главное, что бросать Рыску с Жаром он вроде не собирался. Девушка сама не понимала, на кой ей сдалась компания саврянина, но при всей Альковой непредсказуемости с ним было спокойнее. Пусть белокосый постоянно втравливал их в неприятности, но вытаскивал из них тоже он. Главное – подловить момент, когда первое и второе уравновесятся, и тогда уж расстаться навек!

Жару Рыскино предложение совсем не понравилось. Ясно, что оставить подружку нагишом он не сможет и придется раздеваться. Насмешливый взгляд саврянина поверх Рыскиной головы заставил вора стиснуть кулаки – похоже, Альк готов был согласиться, даже если и вправду не мерз. Но ответить не успел. Позади раздался приближающийся скрип, громкие веселые голоса, щелканье кнута и низкое, гортанное мыканье волов. Рыска и Жар машинально сдвинулись к обочине, Альк остался стоять, развернувшись лицом к двум приближающимся возам.

– Ну чего дорогу загородил, белокосый? – остановив волов, спокойно, но без особой приязни осведомился вожак, крупный мужчина в соломенной шляпе и ярко-зеленой рубахе, правивший первой упряжкой. На каждой телеге лежало несколько мешков и сидело по пять человек, все как на подбор: рослые, широкоплечие, бородатые, с толстопалыми мозолистыми руками.

– Подвези до Рогатки, добрый человек, – ровно сказал Альк, глядя вожаку в глаза. Тот так же уверенно и неспешно оценил саврянина, потом его компанию и лениво поинтересовался:

– А что нам с того будет?

– Охрана, – коротко ответил саврянин. – Путь долгий, лес глухой. Мало ли.

Мужики переглянулись – и обидно захохотали.

– Поди лучше к разбойникам наймись, от нас защищать, – посоветовал вожак, наклоняясь вбок и поднимая здоровенный топор на длинной изогнутой рукоятке.

Прочие мужики не остались в долгу, и обе телеги ощетинились лезвиями, как огромные стальные ежи. «Можно таких в сказку запустить, – машинально подумала Рыска. – А герою тогда копье надо, длинное и тонкое».

– Мы – потомственные лесорубы, – пояснил вожак. – К Хольгиному Пупу лес валить едем, тсарский подряд. Пшел с дороги, белокосый!

Рыска, не дожидаясь Алькова ответа, вцепилась ему в руку с одной стороны, Жар – с другой. Тело саврянина напряглось как струна, но вырываться он не стал. Лишь презрительно бросил:

– На кой вам топоры-то? Боднули разок, дерево и упало.

Мужики заворчали, как стадо разбуженных медведей. Один, самый обидчивый, даже привстал, собираясь перекинуть ногу через борт:

– Щас я эту крысу двухвостую…

– Сиди, – одернул его вожак, снова берясь за вожжи. – Нашел с кем связываться. Х-хо, пошли!

Волы послушно налегли на ярмо. Троице пришло посторониться: заступать им путь было все равно что катящемуся с горы валуну. Только и осталось сердито и обиженно провожать лесорубов взглядом.

– Эй, девчонка! – неожиданно окликнул Рыску возница со второй телеги. – А это не ты, случаем, третьего дня сказку с помоста травила? Про сиротку?

– Я, – зарделась девушка и, повинуясь наитию, выпустила Алька и поспешила за лесорубами.

– Молодец, – одобрил возница. – Я чуть живот не надорвал слушаючи. Хотел даже монетку кинуть, да, пока стоял, какая-то сволочь кошель срезать успела!

• Предыдущая
• 30/128
• Следующая