Идеальный вальс - Грейси Анна - Страница 15

• Предыдущая
• 15/84
• Следующая

Наконец наступило утро. Хотя еще даже не рассвело, и всего несколько самых отчаянных лондонских птиц начали свое предрассветное щебетание. Хоуп же полностью проснулась, чувствуя себя настолько активной, словно готова вот-вот выскочить из собственной кожи. Вся – то ли натянутая тетива, то ли скрученная пружина.

Она взглянула на свою близняшку, спящую на соседней кровати. Когда Фейт испытывала нечто подобное, ей удавалось найти облегчение в музыке. Но на Хоуп это не действовало. Она нуждалась в чем-то более активном.

Она соскользнула с кровати и посмотрела в окно. Прохладно и сухо. Идеально. Она тихонько вытащила из гардероба свой старый, коричневый костюм для верховой езды, ботинки, шляпку, кнут и вышла на цыпочках в соседнюю комнату, чтобы одеться.

Держа ботинки в руках, Хоуп выскользнула в коридор и побежала наверх, под самую крышу, в ту часть дома, где обитала прислуга. Она мягко постучала в одну из дверей. После второго удара изнутри раздался низкий стон.

– Все в порядке, мисс Хоуп. Я спущусь через минуту.

Улыбаясь, Хоуп легко спустилась вниз по лестнице, и села на нижнюю ступеньку, чтобы надеть ботинки. Их лакей, Джеймс, непременно будет ворчать, но ему всегда нравились их тайные утренние прогулки, а гинея, которую он получал каждый раз, когда лишался сна, становилась полезным дополнением к его сбережениям. В доме Мерридью все знали, что Джеймс собирает деньги, чтобы отправиться в Америку.

На кухне, она отрезала два толстых, неровных куска хлеба и намазала их маслом и абрикосовым джемом. Съев один тут же, другой она протянула Джеймсу, как только тот переступил порог.

Оценив протянутый кусок, он мрачно посмотрел на Хоуп.

– Пытаетесь задобрить меня этим громадным, безобразным ограничителем для двери, мисс Хоуп?

Хоуп улыбнулась. Ей никогда не удавалось отрезать хлеб достаточно ровно, но, по крайней мере, ее нельзя было назвать жадной.

– Ну, разумеется, дорогой мой, ворчливый Джеймс. Я отрезаю такие куски только потому, что ты всегда такой голодный. Нам надо спешить. Я хочу оказаться на месте как можно скорее.

Добродушно ворча и дожевывая свой бутерброд, Джеймс вышел за ней в серый сумрак раннего утра. Зная всех девушек Мерридью еще с тех пор, когда они были детьми, Джеймс изучил все привычки Хоуп.

К тому времени, как солнце начало золотить шпили церквей, они рысью миновали ворота Гросвенор Гейт. Гайд парк[34] был безлюден. Гнедой мерин Хоуп шел боком и опасно гарцевал, нервно сторонясь опадающих листьев и пугаясь причудливых теней. Наевшись овса, теперь он закусил удила и был полон желания пройтись хорошим галопом. Хоуп точно знала, что он чувствовал.

– Давай, лежебока, я тебя обгоню, – крикнула она Джеймсу, и, не дожидаясь ответа, подстегнула свою лошадь, пустив ее в галоп.

Мерин двигался под ней очень плавно, его копыта мощно отталкивались от земли; пожалуй, ей опять следует отблагодарить чаевыми помощника конюха. Он всегда предоставлял ей самую лучшую лошадь. Как только она дала ему знать о своих предпочтениях, этот конь, как по-волшебству, всегда оказывался свободен. За прошедшие несколько недель, мерин и всадница привыкли друг к другу, и Хоуп могла делать с ним все, что душе угодно. Казалось, что этим утром он так же наслаждается скоростью, как и она.

Это было великолепно, потрясающе, вот так лететь сквозь утреннюю прохладу, свободно и дико, оставив позади все мысли и тревоги. Это бодрило и возбуждало. Сейчас ей было почти так же хорошо, как в деревне – в некотором роде, даже лучше, поскольку галоп в таком месте практически противозаконен.

Прохладный утренний воздух бил ей в лицо, наполнял легкие, освобождая ее ото всех правил и ограничений, по которым она вынуждена была жить. Здесь ее наполняли воздух, свет и приятное возбуждение. Было похоже, что ветер подхватил ее, создавая ощущение полета. Как же она наслаждалась этими тайными прогулками рано поутру. Только на рассвете она могла позволить себе эту дикую скачку на невероятной скорости, так нравившуюся ей.

Позже днем, она, возможно, выберется на прогулку с дядюшкой Освальдом, Фейт и Грейс. Они будут ехать благопристойным шагом или, возможно, легкой рысью, останавливаясь каждые несколько минут, чтобы поприветствовать кого-то и, не торопясь, завести пустую беседу.

Хоуп позволила мерину скакать что есть мочи, направляя его по большому кругу, чтобы остаться в поле зрения Джеймса. Она оглянулась назад и улыбнулась. Джеймс с утра резко разговаривал с помощником конюшего, в результате чего получил самую медленную рабочую лошадь, не лошадь, а улитку. И он раздраженно плелся где-то далеко позади.

Парк по-прежнему был безлюден. Значит она могла потренироваться в выездке. Сжав поводья, она приступила к серии упражнений. Сначала мерин несколько заупрямился, но потом стал слушаться идеально.

– Ой, мисс, прекратите! – закричал Джеймс.

Она рассмеялась.

– Попробуй, останови меня, если сможешь это сделать на своей черепахе. Это так весело. Лошадь просто замечательная.

***

На следующий день Себастьян проснулся рано утром, как и обычно. Он просыпался до рассвета большую часть своей жизни. Машины никогда не останавливались, потому людям следовало подстраивать свой сон под них.

Он потянулся, мечтая заснуть снова, но раз открыв глаза, он никогда не мог снова погрузиться в сон. В любом случае, его организм не требовал долгого сна. Во времена работы на фабрике это сослужило ему хорошую службу, да и теперь позволяло совмещать выходы в свет с требованиями бизнеса.

На сегодняшнее утро у него была запланирована масса дел, но события вчерашнего проклятого бала не давали ему покоя. Он плохо спал. И это было для него необычно, он всегда спал хорошо. Хотя иногда он и поднимался, снедаемый демонами. Но он знал, как этому помочь. Это была одна из причин, почему он арендовал дом с конюшней на заднем дворе. Он нашел единственный способ утихомиривать своих демонов – скакать до тех пор, пока они его не покидали.

После вчерашнего бала он провел полночи, стараясь уснуть. Но мешали ему не его обычные демоны, а мысли о Хоуп Мерридью. Он вспоминал то, как держал ее в своих объятиях настолько близко, насколько ему хотелось, а ее тело, поддерживаемое его руками, двигалось в медленном, томном вращении.

В результате утром он проснулся перевозбужденный, словно не контролирующий себя подросток!

Ему нужно проветрить мозги. И дать серьезную физическую нагрузку телу. Только хорошая скачка верхом сможет ему помочь!

Он оделся и прошел к конюшням. Конюший проснулся, как только он подошел, но Себастьян отправил его спать, предпочитая самому седлать свою лошадь.

Город только начал пробуждаться, когда он въехал в главные ворота Гайд парка[35]. Было время, когда он в течение десяти лет своей жизни и близко не подходил к лошадям. Его учили ездить верхом еще в детстве, но только после того, как он женился на Тие, у него снова появилась такая возможность. Он волновался, как бы ни выставить себя дураком, не упасть перед своими новыми родственниками и их друзьями. Но в тот же миг, как только он оказался в седле, все его навыки вернулись к нему, словно прогулки верхом всегда являлись его любимым занятием.

Но это не просто стало его любимым времяпрепровождением. Это стало его отдушиной.

Он начал с медленного, сдерживаемого галопа, потом позволил лошади ускорить шаг, они неслись все быстрее и быстрее, пока Себастьян не забылся, оказавшись во власти скорости и ритма.

• Предыдущая
• 15/84
• Следующая