Лоцман и Берегиня (СИ) - Гордеева Евгения Александровна - Страница 24
- Предыдущая
- 24/61
- Следующая
— Без нужды не позвали бы! Но, сделаю всё, что могу.
— Ни пуха!
— К бабру!
Меня ждали в лекционном зале. Дуплянский, Боцман, Рыська и…Лукава.
— Лоцман где? — пробасил, не поздоровавшись, Боцман.
— В командировке. Будет через четыре дня.
— Блинд! — он насупился, а излагать дело начал леший.
— Жаль. Его помощь могла пригодиться. Здравствуй, Варвара! — я в ответ кивнула. — В ваших краях есть озеро Пречистое?
— Есть. Только его впору Препоганым называть, — я вспомнила довольно большое озеро за городом в дачном посёлке, в котором в детстве купалась. Сейчас купаться в нём было опасно из-за наличия подводного мусора, но рыба ещё водилась.
— У-у-у! — взвыл кто-то в углу. Я разглядела, не замеченную сначала, пышнотелую даму, по виду — русалку, но таких габаритов!
— Замолчи, Мо/крица! Бом-брам-стеньга! — набросился на неё Боцман. — Осьминог тебя раздери, шнява!
— У-у-у-у-у! — ещё сильнее завыла русалка.
— Мокрица/? — удивилась я.
— Ударение на первом слоге! — вдруг, абсолютно спокойно прогудела толстуха и снова завыла.
— Уведи ты её отсюда! Она же говорить не даёт! — рассердился леший.
— Она, как свидетель нужна, — невозмутимо отозвался водяной, — буйреп ей в печёнку!
— Тогда, прикажи ей заткнуться! — рявкнул Дуплянский, потому что Мокрица не переставала выть ни на секунду.
— Ну-у-у! — грозно обратился в угол водяной. — В гальюне утоплю! Кофель-нагель! — Мокрица поджала пухлые губки и притихла, иногда вздрагивая, чем вызывала натужный скрип кресла. Тишины это не прибавило.
Я ничего не понимала, а Рыська и Лукава только хитро перемигивались.
— Вернёмся к нашим баранам, — продолжил леший, — этому озеру грозит полное запустенье!
— У! — вырвалось из угла и тут же затихло под суровыми взглядами присутствующих.
— Озеро и его обитателей надо спасать! — патетически подытожил он.
— А своими силами не справляетесь? — я удивилась. У духов было много способов оградить озеро от поругания.
— Свои силы в углу воют! — Дуплянский мотнул головой в сторону Мокрицы. Она мужественно выдержала очередное обвинение. — Распустила всю округу! Рыбу сетями ловят! Глушат! Стоки клоачные в озеро спускают! Трупы плавают!
— Трупы? — мне стало не по себе. Как там Май советовал: «Без нужды не встревай?» Да уж! Я вытерла пот со лба.
— Нужна твоя посильная человеческая помощь! С нашей стороны — Лукава, — леший начал загибать пальцы, — Рыська на прикрытии. При критической обстановке присоединится Боцман. Плохо, что Андрей в отъезде. Не помешал, ох, как он не помешал бы.
— Что надо делать и чем я могу помочь?
— Надо прогнать с озера браконьеров, заткнуть трубу с нечистотами и организовать охранную зону, — поставил перед нами задачу водяной.
— Всего то? — удивилась я. — А я то подумала, что надо главного браконьера в плен взять и силой заставить его подписать пакт о ненападении и провести мелиорационные работы…
— Варвара, это долгосрочный план, — сделал попытку оправдаться леший, — а вам надо всего лишь провести разведку.
— А что, свидетель скрывает оперативные данные? Пытать пробовали? — пять пар недоумённых глаз уставились на меня. Ясно, шутка не прошла. — Как описывает обстановку Мокри/ца? Тьфу, Мо/крица?
Из угла стали доноситься новые звуки, не то бульканье, не то хлюпанье в сопровождении скрипа.
— Она, шнява, в гроте окапалась, — прорычал водяной, — забросила вахту нагель, и только селёдку камбузила! А когда абордажем запахло, свистнула «аврал», а сама утекла сюда! Всю икру там бросила и теперь тут воет, что озеру кранцы!
Я с трудом переварила сказанное водяным.
— То есть, она бросила следить за подотчётным объектом, пустила всё на самотёк и, когда запахло жареным — сбежала? — перевела я речь Боцмана.
— Никто ничего в моём озере не жарил, — вдруг поведала нам русалка. Мы удивлённо уставились на неё. Под столь пристальным вниманием она чуть сникла, но добавила, — я просто слабая женщина. Взвалили на мои хрупкие плечи (да уж) непосильную ношу. Вы слишком многого от меня хотите.
— Слабая женщина? — удивлённо простонал Боцман. — А кто два рундука с добром в лёгкую прифордунил? Ты, клюз твою, выбленков этих гонять должна была! А ты что делала, я тебя спрашиваю!? — Русалка даже уменьшилась в размерах от ругани водяного, но молчала. — Ты ногти себе пилила! — Мокрица инстинктивно спрятала холёные ногти в кулачки. — Брови выдёргивала!!! Внешность свою совершенствовала!? — Всё больше и больше распалялся Боцман. У него даже пар из ушей пошёл.
— Папа, ты кипишь! — предупредила его Лукава.
— Бом-брам-стеньга-кофель-нагель!!! — выпалил водяной и замолчал, отдуваясь.
— Кто рыбу глушит? — обратилась я к толстой русалке. Что толку её сейчас ругать, дело уже сделано, теперь, главное, не упустить время, если оно ещё осталось.
— Глушили один раз, — промямлила русалка, — давно, в основном сети ставят.
— Кто?
— Да почти все.
— А кто сток пустил в озеро?
— Местный житель. Зовут его… Фермер.
— Фермер — не имя, а род занятий.
— Да? А я ещё подумала, местный, а имя иностранное! — удивилась Мокрица.
— Думала!!? — Снова взревел водяной. — Думать шнякам не положено! Ты должна была этого корсара в кренгельс свернуть, а ты…вместо этого ДУМАЛА!
— У него усадьба на холме, — русалка попыталась не обращать внимания на крики Боцмана. — Зажиточный!
— Так! Значит фермер. Один противник нам известен. Будем на месте проводить рекогносцировку! — я задумалась.
— Может не надо так кардинально? — напрягся леший.
— Всё будет нормально, Николай Николаевич! — успокоила я его. — Когда приступим?
— Завтра с утра. — Это было первое, что произнёс Рыська. Всё время он только загадочно улыбался.
— Добираться будем от меня?
— Нет. Лукава по водным проходам пойдёт, а я по шатуну доберусь. Есть там один.
— По шатуну?
— Да. По свободно перемещающемуся энергетическому проходу.
— А как его обнаружить?
— Да так же. Всё те же белые шары. Надо толь попасть!
— Ты попадёшь?
— Обижаешь!
— Беспокоюсь! Во сколько встречаемся?
— По-вашему, в семь.
Мне не очень улыбалось вскакивать в субботу в пять, чтобы добраться до этого Поганого озера, но… дело есть дело.
Рыська отправился провожать меня к створу.
— Если нам всё удастся, это озеро отойдёт Лукавее. Мокрица просто старая стала. Ей как раз Лукавино болото подойдёт.
— А что, её никто не контролировал?
— Бюрократизм у нас ещё не развит, — невесело усмехнулся он. — Хотя… в некоторых случаях…
— А как Баська поживает?
— Отлично! Хмара его опекает.
— Привет им передай.
— Ты, лучше сама приходи. Они очень рады будут. — Мне показалось, что Рыська немного смутился. А он добавил, — и мы…я тоже.
Повисла неловкая пауза. Рыська знал, что мы с Андреем…, ну, в общем… Но он сам исправил ситуацию.
— Вот, Андрей вернётся, и приходите. И ещё… Ты завтра меня не увидишь, но я буду рядом… вас охранять.
— Как не увижу?
— Так надо, Варя.
Мы уже миновали зал контроля и двигались по Перунову проходу. А вот и мой створ. «Пригласить Рыську к себе на чай?» — мелькнула шальная мысль.
— Мне пора, — Рыська развеял все мои сомнения. — Ничего не бойся завтра. Я…
— Ты будешь рядом, я поняла, Рыська. До завтра! — я шагнула домой.
Утро было хмурое, но день обещал быть солнечным. Я ехала по пустому городу в сторону злосчастного озера на своей машине. А машина у меня была…
Машина досталась мне в наследство от дяди, автослесаря от бога и, одновременно автогонщика — любителя. Называлась она Галатея. Дядя собрал её из такого количества разных машин, что определить её марку не смог даже он сам. Но вот кузов у Галатеи был от «Москвича 408»! (Без комментариев). Да ещё выкрашена она была в гадкий болотный (да простит меня Лукава) цвет. Спереди и сзади были приварены огромные хромированные бамперы, от чего машинка имела очень грозный вид. На переднем бампере крепились, кажется восемь фар, больше похожих на театральные софиты. В крыше был прозрачный люк, круглый… Подвеска была усилена, мотор имел зарубежно — спортивное происхождение, количество приборов не имело счёта. Салон вообще напоминал кабину летательного аппарата. И в центре этого авто-Франкенштейна восседала я. Когда-то это чудо самоавтопрома выдало меня замуж.
- Предыдущая
- 24/61
- Следующая
