Лоцман и Берегиня (СИ) - Гордеева Евгения Александровна - Страница 12
- Предыдущая
- 12/61
- Следующая
— Белые, полупрозрачные шары, проносящиеся вертикально вверх, — пояснил леший.
Я видела эти шары, боковым зрением. Прямым взглядом я их не вижу. И я знаю, где точка прохода в моей квартире! Практически у правой стороны дверного проёма. Я как раз там и застыла, читая сообщение на сотовом. И не глюки это, а объективная реальность.
— Если у меня в двери есть проход, то почему я до этого ни разу не попадал сюда? — разговорился Андрей. — Или я был и выбирал стирку?
— Ты первый раз, — обрадовал его Семён.
— А пройти не мог, — пояснил далее леший, — потому что через дверь ходят, а не стоят. Вот ты часто просто так стоишь в дверном проёме?
— Нет. Но, некоторые турник устраивают, и висят там долго, — рассказал Андрей о привычках людей.
— Проход, обычно не по центру располагается. А когда болтаешься, в поток не попадёшь, — пояснил леший. — Вот посмотрим, как ты обратно уходить будешь! Твой створ так и неизвестен!
— Так может, известны хозяева других створов, — догадалась я, — значит, их можно в расчёт не брать!
— Не все створы действуют. В ваших вратах из ста створов всего десять задействованы, остальные нерабочие.
Я замолчала, переваривая информацию.
— Давайте-ка на боковую. Я уже всем постелила, — в комнату вошла Полина.
Мы и не заметили, как она покинула нас. Гости и хозяева разбрелись по местам ночлега.
Пробуждение было долгим. Сначала на задворках сознания поселился крик петуха, потом женский голос уговаривал Шехерезаду не упрямиться и идти в стадо, потом стучало и гремело, и, в довершении всего, мне что-то упало на живот. На какое-то время я снова провалилась в глубокий сон. Мне приснилась СТИРКА. Я решила выстирать ковёр, наполовину засунула его в стиральную машинку и запустила её. Машинка заурчала, а не засунутый конец ковра вращался вместе с барабаном, задевая уголком меня по щеке. Потом ковёр лизнул меня и стал перебирать лапками у меня на груди. Откуда у ковра лапки? Я открыла глаза. Дымчатая кошечка сидела на моей груди и смотрела мне в глаза.
— Мяу! — хрипло сообщила мне она.
— Встаю, встаю! — я сладко потянулась и села в кровати.
Кошечка мягко спрыгнула на пол, оглянулась на меня, ещё раз мяукнула и, победоносно задрав хвост, потрусила из комнаты. Я уже совсем собралась вставать, но мой взгляд остановился на сказочной обуви, торжественно выставленной на подоконнике. Мои скороходы! Мягкие, лёгкие, удобные… Я вскочила, стараясь быстрее убрать с подоконника предметы неуважения к гостеприимной хозяйке. Сапоги, конечно, царские, но водружать их на подоконник! Когда компрометирующее обстоятельство было ликвидировано, я постаралась придать своему лицу безмятежное выражение, и отправилась умываться. Поздоровалась с хозяйкой и вышла на улицу. По двору разгуливал красавец козёл с такими великолепными рогами, что я не решалась приступать к умыванию.
— Полина, а козёл у вас бодучий?
— Касым? Сейчас я его уведу, — Полина вышла во двор. — Теперь можешь пастись, — обратилась она к козлу. Тот радостно удалился за дом.
— А почему Касым? И кто такая Шехерезада?
— Воспитанница наша, Людмила, арабских сказок начиталась. Всю скотину по сказкам назвала: корова — Шехерезада, козёл — Касым, коза — Зейнап, кошка — Будур. Проказница!
— Да уж! Корова — Шехерезада! — повеселела я.
Омовение колодезной водой прогнало остатки сна и, совсем уже бодрой, я была готова к новым подвигам. Из дома вышел заспанный Андрей, об его ногу тёрлась серая кошечка.
— Разбудила Андрея? Вот умница! — Полина взяла кошку на руки. — Молочка хочешь? — она ушла в дом.
— Как спалось? — спросила я Андрея.
— Как в детстве! Спина не болит? — любезно поинтересовался он.
— Нет!
Мы стояли и смотрели друг на друга, улыбаясь. Мне было так хорошо, чувство счастья переполняло меня.
— Варь, ты сейчас похожа на ребёнка.
— Я действительно ощущаю себя как в детстве, когда нет ни забот, ни хлопот!
— Точно! И весь мир принадлежит тебе!
— Ладно, умывайся! — сбросила я наваждение, а то ещё заметит кто. Очень уж прямолинейное здесь население. Что думают, то и говорят.
— Польёшь мне? — Андрей протянул мне ковш.
— Конечно! — я зачерпнула воды и стала тонкой струйкой лить воду ему не шею. Он весело фыркал, а я думала про себя. — Неужели это и есть то, чего я ждала?
За завтраком леший объявил нам, что на праздник мы идём все вместе. Что сегодня к нам пожалуют верховные властители и что состоится Величание Достойных. Я уже было раскрыла рот для очередного вопроса, но Полина опередила меня.
— Идём со мной, Варвара. Надо тебя приодеть!
На свой вид я не жаловалась, но раз она считала, что меня надо нарядить, то спорить я не стала. Полина достала из сундука тонкую рубаху, красный сарафан, клетчатую юбку, ещё одну рубаху, полусапожки и женский головной убор.
— Вот тебе рубаха и сарафан, должны в пору быть. Сапоги у тебя есть. Понёва и кичка мне. Одевайся.
Я надела рубаху и сарафан. Сарафан был чуть мал в бёдрах.
— Штаны-то сними, — посоветовала кикимора.
Я попыталась сделать шаг и чуть не навернулась.
— Я ходить в такой узкой юбке не умею!
— Давай по швам немного подпорем.
Я распорола швы сарафана до середины бёдер, и ходить стало гораздо легче.
— Штаны теперь не снимай, а то голяшки видать! — строго приказала хозяйка.
— Ладно! — я оглядела себя в зеркало. Красный цвет мне идёт. Стройная девица получилась, вот только сотовый телефон некрасиво торчал в левом кармане. Андрея попрошу поносить пока. Полина тоже облачилась в праздничную одежду. Расшитая цветами рубаха, праздничная понёва, кичка в жемчугах…
— Есть женщины в русских селеньях, — я восхитилась её видом.
— Тебе на голову тоже что-нибудь надо придумать! Вот, ленту повяжи и к ней височные кольца.
Я довершила свой наряд головным убором, и мы вышли к ожидающим нас мужчинам.
— Немая сцена из «Ревизора», — проинформировал всех собравшихся вернувшийся к нам Семён.
— Теперь их точно полканы украдут! — сделал своё заключение Андрей. Ох, лучше бы не каркал.
— Ну, кикимору старую может, ещё и не возьмут, а вот Варвару надо будет стеречь! — усмехнулся леший.
— Это кто здесь кикимора? — грозно поинтересовалась Полина.
— А то ты сама не знаешь! Ты и есть кикимора! Самая красивая! — стал оправдываться леший.
— Гляди у меня! Нарисую на тебя карикатуру!
— Не надо, Полечка! Может, уже пойдём?
Мы направились на поляну.
— Варя, ты выглядишь… Только, что у тебя слева торчит?
— Это сотовый, — я совсем забыла про него, — можешь его пока поносить? — я передала телефон Андрею. — Как хорошо, что есть рядом мужчины, которые всегда придут на помощь!
На поляне уже во всю кипело гулянье. Девушки водили хороводы. Один, самый большой хоровод состоял из девиц в зелёных платьях и венках из водяных лилий на распущенных пепельных волосах.
— Русалки! — Семён заворожено смотрел на танцующих. Движения их были плавны, как будто это вода переливалась. А звуки тростниковой флейты были похожи на шум ветра в камышах. Только один неуловимый момент нарушал эту идиллию.
— Тапочки! Мои тапочки! — я некультурно ткнула пальцем в одну из русалок.
— Какие тапочки? — не понял леший.
— Мои домашние тапочки! Вчера в болоте утопли! — сердито доложила я.
— Понятно. Лукава! — он позвал русалку. — Лукава, поди сюда!
— Ну, чего? — русалка в розовых тапочках нехотя подошла к нам.
— Откуда у тебя эти бабуши?
— Нашла! — русалка смерила меня презрительным взглядом.
— Где нашла? В своём болоте?
— Ну, в своём! А нечего в топь лезть! Огоньки — приманки увидала и всё позабыла!
— А зачем ты приманки выпустила? Чего хотела? — продолжал свой допрос леший.
— Да! Ей и так хорошо! Вон, Ярилины скороходы ей презентовали! — чуть не плакала русалка, — что ей, старых бабушей жалко? — она с гневом уставилась на меня.
- Предыдущая
- 12/61
- Следующая
