Хранитель смерти - Герритсен Тесс - Страница 25

• Предыдущая
• 25/71
• Следующая

Джозефина проснулась во второй половине дня от яркого солнца, светившего ей прямо в глаза. Сощурившись, она выглянула в окно автобуса «Грейхаунд»[9] и увидела пролетающие мимо зеленые поля, окутанные золотистой дымкой заката. Прошлой ночью она почти не сомкнула глаз, и только в автобусе невероятная усталость взяла-таки над ней верх — Джозефина задремала. Она даже не представляла, где теперь находится, но, судя по времени, автобус уже приближался к границе штатов Массачусетс и Нью-Йорк. Если бы она поехала на своей машине, вся дорога заняла бы у нее только шесть часов. А поездка в автобусе с пересадками в Олбани, Сикаркьюсе и Бингемптоне займет целый день.

Когда Джозефина в конце концов подъехала к последнему пересадочному пункту в Бингемптоне, было уже темно. Она в очередной раз с трудом вышла из автобуса и двинулась к телефону-автомату. Звонки по мобильному можно отследить, так что свой аппарат она отключила еще до отъезда из Бостона. Джозефина полезла в карман за двадцатипятицентовыми монетами и опустила их в прожорливый автомат. А затем услышала все то же приветствие автоответчика, говорившего энергичным женским голосом:

— Скорее всего я на раскопе. Оставьте свой номер, и я перезвоню.

Джозефина, не произнеся ни слова, повесила трубку. Потом, подтащив два чемодана к следующему автобусу, встала в небольшую очередь ожидавших посадки пассажиров. Разговоров слышно не было — видимо, окружающие утомились не меньше нее и теперь безропотно ждали продолжения путешествия.

В одиннадцать вечера автобус остановился в городке Уэйверли. Джозефина была единственной пассажиркой, вышедшей на этой станции, и вскоре она в полном одиночестве оказалась у темного пристанционного магазинчика. Даже в таком небольшом городке должна быть служба такси. Она направилась к кабинке телефона-автомата, собираясь опустить в аппарат несколько двадцатипятицентовых монет, но тут увидела, что на прорези для монет приклеена табличка: «Не работает». Еще один удар — финальный для этого тяжелого дня. Глядя на бесполезный телефон, Джозефина внезапно рассмеялась, и этот грубоватый, отчаянный звук эхом огласил пустую парковку. Если не удастся поймать такси, ей придется пройти восемь километров во тьме, волоча за собой два чемодана.

Джозефина поразмыслила, насколько опасно будет включить мобильный. Стоит только раз воспользоваться им, и ее можно будет отследить. «Но я так устала, — подумала она. — Я не знаю, что делать и куда идти. Я торчу в маленьком городке, и единственную местную жительницу, которую я знаю, застать, похоже, невозможно».

На дороге показался свет двух фар.

Машина ехала прямо на нее — патрульный автомобиль с синими проблесковыми маячками. Джозефина замерла, не зная, как поступить — нырнуть в темноту или продолжить наглую игру в несчастную пассажирку.

Бежать было поздно — полицейская машина уже сворачивала на парковку возле магазинчика. Стекло опустилась, и из автомобиля выглянул молодой патрульный.

— Здравствуйте, мисс. За вами кто-нибудь приедет?

Джозефина откашлялась.

— Я собиралась вызвать такси по телефону.

— Автомат не работает.

— Я только что увидела это.

— Он уже полгода неисправен. Телефонные компании сейчас и не думают чинить автоматы — у всех ведь есть мобильники.

— У меня тоже есть. Я сейчас позвоню по нему.

Некоторое время полицейский просто смотрел на нее — наверняка размышлял, зачем возиться с автоматом, если есть мобильник.

— Мне нужен был справочник, — пояснила она, открывая телефонную книгу, которая висела в кабинке.

— Ладно, я посижу здесь и подожду, пока приедет такси, — заявил он.

Пока они вместе ждали машину, полицейский объяснил, что в прошлом месяце на этой самой парковке произошло неприятное событие с участием молодой дамы.

— Она, как и вы, приехала на одиннадцатичасовом автобусе из Бингемптона, — сказал полицейский.

С тех пор он всегда проезжает мимо и смотрит, не пристает ли кто к молодым дамам. Охранять и помогать — вот его работа, и если бы его собеседница знала, какие ужасные вещи случаются порой даже в таких городках, как Уэйверли, с населением в четыре тысячи шестьсот человек, она ни за что не осмелилась бы стоять в одиночестве возле темного магазинчика.

За время ожидания такси добряга-полицейский так разговорился, что Джозефина начала опасаться: а не решит ли он для продолжения разговора проводить ее домой? Однако патрульный автомобиль направился в другую сторону, и Джозефина, облегченно вздохнув, откинулась на спинку сиденья и стала обдумывать свои последующие действия. Для начала необходимо как следует выспаться в доме, который она считает безопасным. В доме, где ей не придется скрывать свое истинное лицо. Она очень долго жонглировала правдивыми фактами и вымыслом, порой забывая, что в ее жизни действительно было, а что просто выдумка. Стоит только выпить лишнего, допустить небольшую оплошность, и с ее губ может слететь правда, способная низвергнуть весь этот карточный домик. Среди студентов, вечно тусовавшихся в университетском общежитии, она одна всегда оставалась трезвой и в любой момент готова была к бессмысленной болтовне, не выдавая при этом ни единого факта из собственной биографии.

Я устала от такой жизни, подумала Джозефина. Устала думать, к чему приведет то или иное слово, еще не вылетевшее изо рта. Сегодня вечером я наконец побуду собой.

Такси остановилось перед большим фермерским домом, и водитель объявил:

— Приехали, мисс. Отнести ваши сумки к двери?

— Нет, я сама справлюсь.

Джозефина заплатила таксисту и двинулась к крыльцу, везя по дорожке свои чемоданы. Там, делая вид, что ищет ключи, она простояла до тех пор, пока такси не уехало прочь. Как только автомобиль скрылся из виду, Джозефина развернулась и снова двинулась к дороге.

Прошагав пять минут, она оказалась у длинной, посыпанной гравием подъездной аллеи, пересекавшей густой лес. Луна уже стояла высоко, и Джозефина различала путь настолько, что могла идти, не спотыкаясь. Звук чемоданных колес, бороздивших гравий, казался зловеще громким. В лесу затихли сверчки: они поняли, что в их королевство вторгся чужак.

Джозефина поднялась на крыльцо темного дома. Несколько ударов и звонков в дверь подтвердили то, что она и без того знала: дома никого нет.

Не беда.

Джозефина обнаружила ключ там, где его прятали всегда, — под сложенными на крыльце дровами — и открыла дверь. Щелкнув выключателем, она увидела гостиную — такую же, какой запомнила ее за время последнего визита два года назад. На всех полках и прочих поверхностях царил прежний беспорядок, в застекленных рамках из мексиканского олова, что висели на стенах, были все те же фотографии. Джозефина поглядела на улыбающихся людей с обожженными солнцем лицами, выглядывающих из-под широкополых шляп; мужчину, застывшего перед потрескавшейся стеной и опирающегося на лопату; рыжеволосую женщину — стоя на коленях и держа в руках совок, она сощурившись смотрела в объектив из раскопа. Большинство лиц на этих фотографиях были незнакомы Джозефине — они населяли воспоминания другой женщины, были частью другой жизни.

Оставив свои чемоданы в гостиной, Джозефина направилась на кухню. Там царил такой же беспорядок: потемневшие кастрюли и сковородки свисали с закрепленных на потолке полок с крючками, подоконники хранили на себе всякую всячину — от морских стеклышек до битой посуды. Джозефина наполнила чайник и поставила его на плиту. Ожидая, пока вскипит вода, она подошла к холодильнику и принялась разглядывать прикрепленные к его дверце снимки. В центре этого нескладного коллажа находилось лицо, которое она прекрасно знала. Ее собственное. Эту фотографию сделали, когда Джозефине было три года; она сидела на коленях у женщины с волосами цвета воронова крыла. Джозефина протянула руку и нежно погладила женщину по лицу, вспоминая гладкую щеку, аромат ее волос. Чайник засвистел, но Джозефина так и не тронулась с места, заворожено глядя на фотографию, в смотревшие с нее притягательные темные глаза.

• Предыдущая
• 25/71
• Следующая