Никогде (Задверье) (др. перевод) - Гейман Нил - Страница 38

• Предыдущая
• 38/70
• Следующая

Они оказались в огромном каменном зале. Потолок подпирали стальные колонны, почерневшие от времени и покрытые ржавчиной. Эти колонны были невероятно высокими. Откуда-то доносился тихий плеск воды: фонтан или, может быть, какой-то источник. Дверь все еще крепко держала Ричарда за руку. Где-то вдали загорелся огонек и заколыхался во тьме. Потом еще один, и еще. Ричард догадался, что кто-то зажигает свечи. И тут он увидел его: высокий, в белых одеждах, он шел к Ричарду и Двери, и вокруг тут же загорались свечи.

Казалось, он шел очень медленно, но, видимо, это было не так, потому что буквально через несколько секунд он остановился перед своими гостями. У него были золотистые волосы и бледное лицо. Он был не намного выше Ричарда, но рядом с ним Ричард почувствовал себя маленьким мальчиком. Он не походил ни на мужчину, ни на женщину и был невероятно красив. У него был очень тихий голос.

– Леди Дверь? – спросил он.

– Да, – отозвалась Дверь.

Он мягко улыбнулся и смиренно кивнул.

– Я рад видеть вас, тебя и твоего спутника, в моих владениях. Я – ангел Ислингтон.

У него были большие светлые глаза. А одежды были не белыми, как сначала подумал Ричард, – нет, они казались сотканными из света.

Ричард не верил в ангелов. Никогда не верил. И не собирался верить. Но все же гораздо проще во что-то не верить, когда оно не смотрит на тебя и не называет по имени.

– Ричард Мэхью, – сказал ангел, – приветствую тебя. – Он повернулся. – Прошу вас, идемте за мной.

Ричард и Дверь пошли за ангелом по залу. И свечи гасли у них за спиной.

Маркиз Карабас брел по коридору заброшенной больницы. Осколки стекла и старые шприцы хрустели под его тяжелыми черными сапогами. В конце коридора была двойная дверь, что вела на запасную лестницу. Маркиз спустился по лестнице в подвал.

Оказавшись в подвале, Карабас прошел по пустым комнатам, брезгливо переступая через кучи мусора. Пройдя мимо туалетов и душевых, по старой железной лестнице он спустился еще ниже, открыл полусгнившую деревянную дверь и зашел в комнату. Здесь было сыро и темно. Он огляделся. Презрительно посмотрел на недоеденного котенка и горку лезвий на столе. Смахнул мусор со стула, уселся поудобнее и закрыл глаза.

Через некоторое время дверь распахнулась, и кто-то вошел.

Маркиз Карабас открыл глаза, зевнул и радостно улыбнулся мистеру Крупу и мистеру Вандемару.

– Привет, ребята, – сказал он. – Я подумал, нам с вами пора поболтать с глазу на глаз.

– Вы пьете вино? – спросил ангел.

Ричард кивнул, а Дверь ответила нерешительно:

– Я как-то пила. Отец нам налил за обедом. Разрешил попробовать.

Ангел Ислингтон поднял похожую на старинный графин бутылку, которая так сверкала и искрилась, что Ричард подумал: должно быть, она сделана не из стекла, а из чистейшего хрусталя или даже вырезана из огромного цельного алмаза. Хрусталь – или что бы там ни было – так причудливо отражал свет, что казалось даже, будто светится само вино.

Ангел снял крышку и налил вина в бокал – немного, всего на дюйм. Это было белое вино, но Ричард такого никогда не видел. Оно бросало на каменные стены блики, похожие на солнечных зайчиков на воде.

Дверь и Ричард сидели за почерневшим от времени деревянным столом на тяжелых деревянных стульях и молчали.

– Такого вина больше нет, – проговорил Ислингтон. – Это последняя бутылка из дюжины, которую дал мне твой далекий предок.

Ангел протянул бокал девушке и принялся бережно, с любовью наполнять следующий. Он был похож на священника, исполняющего ритуал.

– Он подарил мне вино в честь моего прибытия. Это было тридцать… нет, сорок тысяч лет назад. Давно… – Ангел передал бокал Ричарду. – Вы, очевидно, считаете, что такое вино надо беречь, но у меня так редко бывают гости. Путь сюда труден.

– Angelus … – прошептала Дверь.

– Да-да, вам помог Angelus. Но к его помощи можно прибегнуть только один раз. – Ангел поднял бокал и поглядел на вино на свет. – Пейте осторожно, оно очень крепкое, – посоветовал он и опустился на стул между Ричардом и Дверью. – Мне нравится думать, – печально продолжал он, – что когда пьешь это вино, ты пьешь солнечный свет тех дней, которые уже не вернутся. – Он поднял бокал. – За былую славу.

– За былую славу, – эхом откликнулись Дверь и Ричард и осторожно пригубили вино.

– Невероятно! – пробормотала девушка.

– Невероятно! – повторил Ричард. – А я думал, вино с годами превращается в уксус.

Ангел покачал головой.

– Не такое, как это. Все дело в винограде. Важно, где выросла лоза. А такой лозы больше нет – те виноградники поглотили волны.

– Оно волшебное! – воскликнула Дверь, потягивая солнечную жидкость. – Я в жизни не пробовала ничего подобного.

– И не попробуешь. Вина Атлантиды больше не осталось.

Где-то в глубине сознания тоненький голосок разума говорил Ричарду, что Атлантиды никогда не было и, если уж на то пошло, ангелов тоже не бывает, да и большая часть всего, что с ним происходило в последние дни, – это бред. Но Ричард не стал его слушать. Медленно и с трудом он учился доверять своим чувствам. Он понял, что самое простое и самое правильное объяснение всему, что он увидел за это время, – то, которое давали Дверь, маркиз и другие. Да, это объяснение казалось невероятным, но оно было единственно верным. Он сделал еще глоток вина и вдруг почувствовал себя абсолютно счастливым. Он подумал о небесах – таких огромных и синих, каких он никогда не видел, о солнце – большом и желтом, которое светило над миром, где все было проще, потому что и сам мир был гораздо моложе.

Слева от них шумел водопад – прозрачная вода сбегала по стене в каменную чашу. Справа, меж двух бронзовых колонн, была дверь из полированного кремня в тяжелой черной металлической раме.

– Вы и в самом деле считаете себя ангелом? – спросил Ричард. – В смысле, вы видели Бога и все такое?

– Я ничего не считаю, Ричард, – с терпеливой улыбкой объяснил Ислингтон. – Я ангел.

– Это такая честь для нас, – сказала Дверь.

– Напротив. Это вы оказали мне честь, посетив меня. Твой отец, Дверь, был хороший человек. Он был мне другом. Его смерть меня очень опечалила.

– Он сказал… в своем дневнике… что я должна найти вас. Что я могу вам доверять.

– Надеюсь, я оправдаю ваше доверие. – Ангел сделал глоток вина и задумчиво продолжил: – Нижний Лондон – единственный город, который я люблю. Прежде был другой, но его поглотили волны, и я ничего не смог с этим поделать. Я знаю, что такое боль утраты. И сочувствую тебе. Что ты хотела узнать?

Дверь ответила не сразу.

– Моих родных… убили. Это сделали Круп и Вандемар. Но кто их нанял? Я… я хочу знать, почему?

Ангел кивнул.

– Я знаю немало тайн. Многие слухи доходят до меня, правдивые или нет: слухи, намеки, отголоски слухов… – Он повернулся к Ричарду. – А ты? Чего хочешь ты, Ричард Мэхью?

Ричард пожал плечами.

– Я хочу снова жить как раньше. Хочу вернуться в свою квартиру, на свою работу…

– Это вполне возможно, – заметил ангел.

– Ну да, конечно! – буркнул Ричард.

– Ты мне не веришь, Ричард Мэхью?

Ричард посмотрел в светлые глаза ангела. Они будто светились изнутри. Глаза, которые видели, как миллионы миллионов лет назад из космической пыли рождались галактики.

Он покачал головой.

Ангел улыбнулся доброй, всепрощающей улыбкой.

– Это будет нелегко. И вас самих, и ваших спутников ждут тяжелые испытания. Будет трудно выполнить то, что нужно, и еще труднее вернуться назад. Но только так мы сможем найти ответы на ваши вопросы. Только так мы получим ключ ко всем тайнам.

Он встал, подошел к каменной плите, на которой были расставлены статуэтки, и взял одну из них. Это была фигурка какого-то зверя, сделанная из лавы.

– Она будет оберегать вас на пути ко мне, – проговорил ангел и отдал статуэтку Двери. – Больше я ничем не могу помочь.

• Предыдущая
• 38/70
• Следующая