Никогде (Задверье) (др. перевод) - Гейман Нил - Страница 24

• Предыдущая
• 24/70
• Следующая

– Довольно! – громко объявил маркиз. – Всем спасибо. Мистер Варни, подождите минутку.

– Зачем ты пришел? – холодно спросила Ричарда Дверь.

– А что мне оставалось делать?

Она вздохнула. Маркиз тем временем прощался со всеми остальными претендентами. Кого-то хвалил, кого-то одаривал советом. Варни терпеливо ждал в сторонке.

Ричард робко улыбнулся Двери, но та не ответила на его улыбку.

– Как ты попал на рынок? – спросила она.

– Ну, я попал к таким людям-крысам… – начал Ричард.

– К крыситам.

– А крыс, который доставил записку маркиза…

– Господин Долгохвост.

– …приказал отвести меня на рынок.

Она удивленно вскинула бровь и спросила, склонив голову набок:

– Тебя привел крысит?

Он кивнул.

– Крыситка. Ее звали Анестезия. Она… в общем, с ней что-то произошло… на мосту. И дальше меня повела одна женщина. Мне кажется, она… эта… – он запнулся, – проститутка.

Маркиз подошел к Варни, и тот самодовольно осклабился.

– Каким оружием владеете? – спросил маркиз.

– У-у! Скажем так: если чем-то можно искромсать человека на куски, снести ему башку, переломать кости или продырявить, – Варни в совершенстве этим предметом владеет.

– Предшествующие работодатели?

– Олимпия, Пастушья Королева, крауч-эндцы. Кроме того, я некоторое время следил за порядком на Майской ярмарке[23].

– Что ж. Ваши наработки произвели на нас впечатление.

– Я слышала, вы ищете телохранителя, – раздался женский голос. – Профессионального телохранителя, а не желторотых новичков.

Женщина с кожей цвета жженого сахара проговорила это с улыбкой, которая, казалось, могла бы остановить сражение. Одета она была в пятнистую серо-коричневую кожу, и Ричард тотчас ее узнал.

– Это она, – прошептал он Двери. – Проститутка.

– Варни – лучший наемник и телохранитель в Нижнем мире, – с негодованием заявил Варни. – Это всем известно.

Женщина посмотрела на маркиза.

– Вы уже выбрали телохранителя? – спросила она.

– Да, – ответил Варни.

– Может быть, и нет, – ответил маркиз.

– В таком случае я бы хотела показать, что умею.

На несколько секунд воцарилась тишина, и маркиз сказал:

– Отлично! – Он снова уселся на прилавок и приготовился наблюдать за поединком.

Варни был здоровым, крепким, безжалостным садистом, опасным для окружающих, но вот сообразительностью не отличался. Он уставился на маркиза, не понимая, что происходит. Постепенно – очень нескоро – до него дошло.

– Я должен драться с ней?

– Конечно, – ответила женщина в коже. – Если только ты не хочешь сначала прилечь отдохнуть.

Варни нервно заржал. Но тут же смолк – женщина двинула его коленом в солнечное сплетение, и он повалился на пол.

Он упал как раз рядом с железным прутом, которым дрался с карликом, и, поспешно схватив его, ударил женщину по лицу. Точнее, хотел ударить, но та ловко увернулась и резко хлопнула его по ушам. Железный прут отлетел на другой конец зала. Несмотря на звон в ушах, Варни вытащил из-за голенища нож. …Он так и не понял, что произошло, но в следующую секунду уже лежал на животе, из ушей у него шла кровь, соперница сидела на нем верхом, приставив ему к горлу его собственный нож.

Тут маркиз сказал:

– Хватит!

Не убирая ножа, женщина подняла глаза на маркиза.

– Ну как?

– Очень впечатляюще, – ответил маркиз, а Дверь кивнула.

Ричард онемел от удивления. Эта женщина была, как Эмма Пил[24], Брюс Ли и мощнейший торнадо вместе взятые. Ему вспомнился документальный фильм о животных, в котором есть кадры, как мангуст убивает королевскую кобру. Именно так эта женщина двигалась, и так же потрясающе сражалась.

Вообще-то Ричард не выносил насилия. Но сейчас, завороженно глядя на женщину, он чувствовал, как в нем просыпается что-то новое. Ему вдруг показалось, что в этом мире – искаженном отражении Лондона – без нее чего-то бы не хватало. Она должна была здесь быть. И должна была драться именно так.

Она – часть Нижнего Лондона. Теперь он понял, что это значит. И тут же подумал о Верхнем Лондоне, в котором никто так не дрался, потому что там это не нужно, – о разумном, безопасном мире. Его охватила тоска по дому – внезапная, как лихорадка.

Женщина тем временем вежливо сказала:

– Спасибо, мистер Варни. Боюсь, ваши услуги не понадобятся. – Она слезла с него и повесила его нож себе на пояс.

– И как же вас зовут? – спросил маркиз.

– Я Охотница.

Воцарилась тишина. И только Дверь робко переспросила:

– Та самая?

– Да, – ответила женщина, смахивая с колен пыль и опилки. – Я вернулась.

Раздался удар колокола – один, а потом второй – низкий звук, дрожью отзывавшийся во всем теле.

– Осталось пять минут, – пробормотал маркиз. – Полагаю, мы выбрали телохранителя, – объявил он оставшимся зрителям. – Всем спасибо. Представление окончено.

Охотница подошла к Двери и оглядела ее с головы до ног.

– Вы сможете меня защитить? – спросила Дверь.

Охотница кивнула в сторону Ричарда.

– Я сегодня трижды спасла ему жизнь: на мосту и по дороге на рынок.

Варни медленно встал на ноги, мысленно ухватился за железный прут, поднял его. Маркиз видел, что происходит, но промолчал.

Легкая улыбка появилась на губах Двери.

– Забавно, – сказала она, – а Ричард подумал, что вы…

Охотница так и не узнала, за кого ее принял Ричард. Железный прут просвистел в воздухе – Варни метил ей в голову. Она подняла руку и поймала прут на лету – с тихим «шлеп» он лег в ее ладонь.

Охотница подошла к Варни.

– Это твое? – Он оскалился, показав коричневые обломки зубов. – На рынке действует перемирие. Но если ты еще раз выкинешь что-нибудь подобное, я наплюю на перемирие, оторву тебе руки, и ты унесешь их в зубах. А теперь, – она выкрутила ему руку, – проси прощения.

– О-о! – взвыл Варни.

– Ну?

– Прошу прощения, – выдавил он с ненавистью.

Она отпустила его.

Варни попятился, не сводя глаз с Охотницы. Он был напуган, он был в ярости. И, добравшись до выхода, остановился и крикнул:

– Ты труп! Ты труп, поняла?! – но в голосе его слышались слезы.

А потом он повернулся и бросился наутек.

– Не профессионал, – вздохнула Охотница. 

Они пошли обратно – тем же путем, каким пришел Ричард. Колокол теперь гудел не переставая. Вскоре они увидели его у витрины с мармеладом – огромный медный колокол на деревянной раме. К языку была привязана веревка, которую дергал верзила-негр в черной рясе доминиканского монаха.

Насколько Ричарда потряс сам рынок, настолько же – если не больше – его потрясло, как он закрылся. Все исчезло в считанные минуты. Торговцы сложили свои лотки, взвалили на спины и ушли. Ричард заметил старину Бейли, тащившего свои вывески и клетки с птицами. Старик помахал ему и выскочил на улицу.

Все разошлись, и «Хэрродс» снова выглядел точно так же, как по субботам, когда Джессика таскала Ричарда за собой, – даже на полу ни соринки не осталось. Словно никакого рынка и не было.

– Охотница, – пробормотал маркиз. – Я, разумеется, немало слышал о тебе. Где ты была все это время?

– Охотилась, – ответила Охотница и обратилась к Двери: – Ты умеешь исполнять приказы?

Девушка кивнула.

– Да, если нужно.

– Хорошо. Значит, я смогу тебя защитить, если соглашусь на эту работу.

Маркиз замер и недоверчиво воззрился на Охотницу.

– Что значит если?

Охотница открыла дверь, и они вышли на улицу. Недавно прошел дождь, и мокрый асфальт блестел в свете фонарей.

– Я согласна, – сказала Охотница.

Ричард поглядел на ночную улицу – такую обычную, тихую, безопасную. На секунду ему показалось, что стоит поймать такси, поехать домой, выспаться хорошенько в своей собственной постели, и все будет как раньше. Но он знал, что такси не остановится, да и дома у него больше нет.

• Предыдущая
• 24/70
• Следующая