Непознанное и невероятное: энциклопедия чудесного и непознанного - Кандыба Виктор Михайлович - Страница 24
- Предыдущая
- 24/127
- Следующая
Упадок Высокой Порты в XVII веке привлек внимание турецких писателей-современников. По их мнению, причиной упадка были «эджем-огланы», т.е. дети ренегатов, причем название «ренегат» в те времена не имело оскорбительного оттенка, и переход на службу к врагу был явлением обыденным. Но если переход в рамках одного суперэтноса даже не считался изменой, то уход к мусульманам лишал ренегата былой этнической принадлежности. «Теперь я турок, а не – казак» («Запорожец за Дунаем»).Искренность неофитов не подвергалась сомнению. Некоторые ренегаты были энергичными и полезными людьми, например француз Кеприлю и грек Хайрэддин Барбаросса, но большинство их были подонки, искавшие теплого местечка и добывавшие синекуры через гаремы визирей, наполненные польками, хорватками, итальянками, гречанками и т.п. Эти проходимцы разжижали османский этнос, и настоящие османы были уже в XVIII векесведены на положение этноса, угнетенного в своей собственной стране. Прилив инородцев калечил стереотип поведения, что сказалось – на продажности визирей, подкупности судей, падении боеспособности войска и развале экономики. К началу XIX века Турция стала «больным человеком». По поводу столь странного превращения сильного народа в слабый В.Д.Смирнов в своей диссертации пишет: «Неужели же кто-нибудь хоть в шутку станет утверждать, что граждане Чайковский, Лангевич и т.п. личности из славян, греков, мадьяров, итальянцев и др, приняли ислам по убеждению? Без сомнения, никто. А между тем на долю подобных-то перевертышей и выпал жребий воспользоваться плодами доблестных подвигов османского племени. Не имея никакой религии, они чужды были всяких нравственных убеждений; не чувствуя никаких симпатий к народу, над которым они властвовали, они жили одной животною жизнью. Гаремные интриги заменяли им настоящую, интересующую всякого истинного гражданина, политику. Семейные связи не вызывались у них изуродованным состоянием организма или восполнялись гнусным пороком… Понятие о благе не шло у них дальше благополучия собственного кармана. Чувство долга ограничивалось приисканием законных предлогов, которыми бы можно было прикрыть свои беззакония, не рискуя сделаться жертвою происков подобных им общественных деятелей. Словом, будучи османами по имени, они не были ими в действительности». Где же решающий фактор: в природе или в гражданском состоянии?
Итак, внедрение в Турцию иноплеменников обострило и без того нарастающий кризис классовых противоречий, для которых превращение этнической целостности в химерную играло роль катализатора, ибо каждому понятно, что искренние лояльные чиновники ценней, нежели лицемерные и беспринципные. И наоборот, развитие классовых Противоречий для этногенеза османского этноса играло роль вектора. Сочетание же этнических и социальных процессов в одном регионе оказалось фактором антропогенной ломки ландшафтов некогда богатейших стран мира, в древности именовавшихся благодатным «полумесяцем». Завоевания Селима I в XVI веке отдали в руки османских султанов Сирию, Палестину, Египет и Месопотамию, где интенсивное земледелие еще в III тысячелетии до н.э. преобразило первозданный ландшафт.
Шумеры в низовьях Тигра и Евфрата «отделили воду от суши», и созданную ими страну современники называли «Эдем». Аккадийцы построили Вавилон – «Врата Бога», первый в мире город с миллионным населением, для которого хватало пищи без привоза из дальних стран. Антиохия, а потом Дамаск были большими, веселыми и культурными городами, процветавшими за счет местных ресурсов. Малая Азия кормила огромный Константинополь.
Однако культурный ландшафт нуждался в том, чтобы его постоянно поддерживали. Это понимали арабские халифы, покупавшие в Занзибаре рабов для сохранения ирригации в Месопотамии, византийские автократоры, специальными эдиктами укреплявшие мелкое крестьянское хозяйство как наиболее интенсивное в тех природных условиях, и даже монгольский иль-хан Газан, организовавший строительство канала в засушливой части Северного Двуречья. Развал культурных ландшафтов Передней Азии наступил поздно: в ХУ11-Х1Х веках, во время глубокого мира и упадка Османской империи, так как замученные поборами сирийские, иранские и киликийские крестьяне бросали свои участки и искали лучшей доли в прибрежных пиратских городах, где можно было легко разбогатеть либо сложить голову. А те, кто оставался дома из-за лени или трусости, запускали ирригацию и превращали страну, некогда богатую и обильную, в пустошь.
Начало этого страшного и губительного процесса было видно уже современникам. Французский авантюрист и врач в гвардии Ауренгзеба Франсуа Бернье, наблюдавший аналогичные порядки в Индии, подвластной «Великим Моголам», в письме Кольберу предрек неминуемое ослабление трех больших мусульманских царств: Индии, Турции и Персии, причем для последней он считал, что упадок будет медленным, так как персидская аристократия местного происхождения. И нам приходится согласиться с тем, что при стабильном социальном устройстве, при одной и той же формации, но при меняющемся соотношении этнических компонентов в политической системе – государстве состояние ландшафта, как чуткий барометр, показывает возникновение или наличие подъемов и упадков, а также периодов стабилизации.
Вывод неожиданный и пугающий: что выигрывается в общественной свободе, то теряется при контакте с природой, точнее – с географической средой и собственной физиологией, ибо природа находится и внутри наших тел.
Поскольку же аналогичные явления имели место и в Риме, и в Древнем Иране, и во многих других странах, то легко заметить общую закономерность: при наличии эндогамии, как этнического барьера, процессы шли медленнее и менее мучительно, а ведь для этноса не все равно: просуществует он триста лет или тысячу.
Монотонность и разнородность ландшафтов. Далеко не всякая территория может оказаться месторазвитием этносов. Так, на пространстве Евразии на всей полосе сплошных лесов – тайги, от Онежского озера до Охотского моря, не возникло ни одного народа, ни одной культуры. Все, что там есть или было, принесено с юга или с севера. Чистая, сплошная степь тоже не дает возможности развития.
Подлинными месторазвитиями являются территории сочетания двух и более ландшафтов. Это положение верно не только для Евразии, но и для всего земного шара. Основные процессы этногенеза в Евразии возникали:
а) в восточной части – при сочетании горного и степного ландшафтов;
б) в западной – лесного и лугового (поляны в Волго-Окском междуречье);
в) в южной – степного и оазисного (Крым, Средняя Азия);
г) на севере – лесотундра и тундра. Но северные я предполагаю выделить в особый отдел циркумполярных культур, так как, отделенные от евразийского месторазвития «таежным морем», они никогда на него не влияли.
Проверим. Хунны сложились на лесистых склонах Иньшаня и потом лишь передвинулись в монгольские степи. Уйгуры – на склонах Нань-шаня. Тюркюты – на склонах Алтая. Монголы – на склонах Хингана и Хэнтея. Кидани – на языке степи, вдающемся в лесную Маньчжурию. Киргизы енисейские – на «острове» минусинской степи и склонах Саян. Татары казанские, потомки древних болгар, – на Каме, где лес граничит со степью. Татары крымские – на границе степного Крыма и южного берега – сплошного оазиса. Это отреченные левантинцы разного происхождения, слившиеся в единый народ. Хазары – в предгорьях Дагестана.
Развивая изложенный принцип, можно предположить, что там, где границы между ландшафтными регионами размыты и наблюдаются плавные переходы от одних географических условий к другим, процессы этногенеза будут менее интенсивны. Например, группа богатых оазисов среднеазиатского Междуречья окаймлена полупустынями и сухими степями, отделяющими оазисы Друг от друга. Действительно, этногенез в Средней Азии шел столь медленно, что почти неуловим. Но тут возникает вопрос: является ли сочетание ландшафтов причиной этногенеза или только благоприятным условием? Если бы причина возникновения новых народов лежала в географических условиях, то они, как постоянно действующие, вызывали бы народообразование постоянно, а этого нет. Следовательно, этногенез хотя и обусловливается географическими условиями, но происходит по другим причинам, для вскрытия которых приходится обращаться к другим наукам.
- Предыдущая
- 24/127
- Следующая
