Книга о верных и неверных женах - Канбу Инаятуллах - Страница 4

• Предыдущая
• 4/96
• Следующая

Волшебники, владеющие сокровищницей тайн и постигшие сокровенные имена [8], переписали эти новые страницы из древних свитков, а потом привели их в такое состояние.

В давно минувшие времена в обширной и цветущей, подобной раю стране Хиндустан жил некий венценосец, который, словно озаряющее мир солнце, украсил всю поверхность земную своей властью. Он озарял ночные покои земли лучами справедливости и был настолько возвеличен судьбой, что в гордости попирал пятой Фаркдан, а на всех прочих властителей тронов взирал свысока, как на сидящих в глубокой яме. Сам бирюзовый небосвод, казалось, носил в ушах серьги покорности ему [9]. Судьба вручила ему власть над пегим конем времени [10], а счастье, как раб, приникло челом к его порогу.

Но в его покоях не было светоча, который озарял бы надеждой, у пальмы его существования не было плода, который сообщает жизни радость. Поэтому он постоянно сидел в кругу скорби и вечно просил святых мужей помолиться за него, а по ночам сам обращал свои молитвы к чертогу Аллаха.

И вот наконец, после долгих молитв благословенных дервишей, их полуночных и утренних бдений, в цветнике его надежды выросла роза, пальма его упований принесла плод, домик его сердца озарился светочем счастья, ночь страданий сменилась для него утром благоденствия. Иными словами, на горизонте неба царствования взошло в полном великолепии и блеске новое светило и озарило своими лучами надежды отца и чаяния народа. Падишах из благодарности за такой великий дар приложился челом к земле, восславил бога, велел раздать большие сокровища, так что все подданные его страны разбогатели, а бедняки и нищие избавились от нищеты и нужды.

Эту жемчужину из великого моря нарекли в добрый час Джахандар-султаном, и отец приставил к нему кормилицу, удачливую и любимую небом. Когда ребенку исполнилось четыре года и четыре месяца, его, по обычаю мусульманских стран, отдали для совершенствования ума к ученому наставнику, а для должного воспитания его возвышенной натуры к нему прикрепили еще много мудрых и ученых мужей. Шахзаде учили управлять государством, царствовать, покорять страны и вести войны.

Поскольку всемогущий Аллах в первый день творения наделил избранных талантами и способностями, то Джахандар-султан к четырнадцати годам в совершенстве владел всеми науками, был прекрасно воспитан, благороден, великодушен, терпелив, щедр, он был проникнут высокими стремлениями и помыслами, скромен, умел вести беседу, обладал мощью тела и силой духа, твердостью характера и прекрасным телосложением, красивой наружностью, соразмерностью членов, красноречием и прославился этими качествами по всему свету.

Шахзаде по зову своей августейшей природы и в силу врожденного благородства пристрастился охотиться [11], в душе его укоренилась склонность к ловитве, так что он проводил большую часть своего времени в охотничьих угодьях. И вот однажды он сел, как обычно, на быстроногого гнедого коня и отправился со своими приближенными поохотиться на диких зверей степей и вольных птиц неба, выпустил на все стороны ловчих зверей. Быстрокрылый белый сокол взвился вверх и поймал куропатку и перепелку, а кречет, белые и черные перья которого напоминали глаза красавиц, когтями ресниц, пленяющих сердца влюбленных, взлетел и стал ловить фазанов, выпустив когти. Гепард, двухцветный, как день и ночь, быстрый, как молния, окропил свои когти кровью диких коз и быков, показал свою ловкость и хищность в ловле газелей. Гончая с острыми когтями настигала онагров и оленей внезапно, словно смерть, и бросала их на землю бездыханными.

Когда златокрылый сокол небосвода высоко поднялся над изумрудной степью неба, жара усилилась, и Джахандар-султану, который был взлелеян под сенью счастья, стало невмоготу от зноя, и он приказал возвращаться во дворец. На обратном пути он увидел цветущий прекрасный сад. Кипарисы и пальмы в нем, словно влюбленные, стояли плечом к плечу; гиацинты и розы, словно новобрачные, сплетались в объятиях; вода казалась изумрудной от склонившихся над ней трав, щебетание птиц над розами звучало слаще мелодий арфы, отовсюду слышалось пение, а воркующие серые горлинки напоминали каландаров в рубищах, предающихся своим радениям [12].

Джахандар был пленен великолепием сада, свежестью роз и базиликов, он залюбовался цветами; подобный распустившемуся бутону розы, горделивому кипарису, вошел он в сад и стал бродить там. В каждом уголке сада видел он гиацинты, склонившиеся к розам, желтые нарциссы, на головы которых были возложены инкрустированные венцы, под каждым кустом соловьи, словно жрецы в храме, заливались жалобными трелями, на каждой ветви качалась горлинка и пела печально, словно дервиш. А на берегу ручья сидел юноша, подобный стройному кипарису. Под его томным взглядом пихта теряла сознание, а пальма готова была отдать жизнь за его сладостную улыбку, словно Фархад за Ширин [13], его чарующие нарциссы [14] приводили в восторг соловьев на лужайке, а его по-весеннему радостное лицо вызывало зависть роз в цветниках. В руках у него был букет роз. Томным голосом, который вызвал бы зависть самого Накисы и заставил бы устыдиться Барбада, он запел любовную песню. А с тем юношей был попугай, который, словно уединившийся от людей суфий, сидел в железной клетке. На нем было кольцо, как цепи на аскете, он, словно обитатели рая, носил зеленые одеяния [15] и вел разумные речи подобно мудрецам. Это была птица, которая затмила мудростью удода Сулеймана и позаимствовала сахар речей из сладостных уст гурий. Зеленокрылый ангел среди птиц, он был заглавным листом [16] всех сладкоречивых попугаев, утвердивших знамя красноречия над всеми птицами мира, а научился он добрым деяниям у облаченных в зеленые одежды обитателей райских садов.

Красота юноши и его чарующее пение изумили Джахандара, он подошел поближе к незнакомцу и приветствовал его. Но юноша был так поглощен пением, что не обратил на Джахандара никакого внимания и даже не ответил на его приветствие. Зато мудрый попугай заметил, что от пренебрежения, проявленного его хозяином, на челе Джахандара обозначились приметы гнева. Он заговорил человеческим голосом и в утешение Джахандару произнес несколько фраз, достойных мудрецов и ученых мужей. Шахзаде был так удивлен этими словами, что пробыл некоторое время в безмолвии, словно статуя или отражение в зеркале. В тот же миг в его сердце запали семена любви к тому сладкоголосому, который в деяниях был подобен Фархаду [17]. В волнении он тут же снял с руки драгоценный рубин, положил перед поющим юношей и попросил уступить ему попугая. От нетерпения он весь горел, словно подкова на огне. Но юноша не в силах был расстаться с птицей, он оттолкнул руку Джахандара.

— Эй, невежа! — закричал шахзаде. — Я — наследник престола этой страны. Эта птица пленила меня. Если тебе сопутствует счастье, то возьми рубин, который стоит податей целого царства, и уступи мне эту горсть перьев, а не то тебе придется раскаяться и ты отдашь мне попугая бесплатно, испытав одни унижения.

Юноша немного подумал, пришел к заключению, что спорить с правителями — все равно что самому проливать свою кровь, и волей-неволей отдал попугая приближенным Джахандара. Шахзаде обрадовался так, словно получил власть над всеми странами мира, и поскакал в восторге прямо во дворец. Отныне он стал проводить все свое время с попугаем, не расставаясь с ним ни на миг, постоянно держа его при себе. А мудрая птица дни и ночи рассказывала ему увлекательные и пленительные повести и сказания.

• Предыдущая
• 4/96
• Следующая