Я, Мона Лиза - Калогридис Джинн - Страница 63
- Предыдущая
- 63/112
- Следующая
— Palle! Palle!
А с противоположной стороны, от площади Синьории, слышался другой крик: «Popolo е liberta!» Постепенно он становился все громче: к дворцу приближались темные фигуры, почти неразличимые в свете пылающих тряпок, намотанных на длинные палки или метлы.
— Abbasso le palle! Смерть Медичи!
Улица ощерилась зубастыми вилами, наконечниками искривленных копий, заостренными деревянными дубинками.
Прежде чем эти две силы сошлись, ряды сторонников Медичи пополнились новым отрядом. Я из своего окна не могла разглядеть лица — мне не было видно лица даже того всадника, который высоко держал фонарь. Но я узнала его алое одеяние, широкие плечи, внушительную осанку: это медленно выехал Джованни в окружении вооруженных людей.
— Palle! — выкрикнул он своим звучным голосом. — Добрые жители Флоренции, послушайте меня!
Но добрые жители Флоренции слушать не стали. Из толпы полетел камень и ударил в плечо черного скакуна, на котором восседал Джованни. Конь вздыбился, но Джованни удалось его успокоить. Кардинал принял решение: вместо того чтобы вступить в открытый бой с врагами, он со своим отрядом предпочел поскакать на север, выбрав узкую улочку.
Мне оставалось только молиться, что он все еще не отказался от намерения явиться на площадь.
Когда Джованни со своими людьми скрылся из виду, озлобленные горожане пошли в наступление. Казалось, им нет числа. Вглядываясь в плохо освещенную толпу, я не видела, где она заканчивается. Вскоре к пешим бунтовщикам присоединились противники Медичи побогаче — они были на лошадях, держали в руках булавы, крепкие копья, мечи, турецкие кривые сабли.
Сторонники Медичи, поняв, что уступают противнику в численности, поспешно разъехались, предоставив дворцовой охране самой вести бой.
Я увидела странное зрелище, услышала жуткие звуки: солдат вонзил пику в живот крестьянину и поднял его в воздух; купец рухнул на колени, когда ему раздробили череп булавой. Поверженный стражник хрипло закричал, когда фермер насадил его на вилы. Другой смутьян поднял с земли уроненный факел и поджег раненого.
Кисть Уччелло не могла передать запахи, шум, смятение. У него война была пышным зрелищем, а я увидела безумие.
А снизу, разносясь эхом по всему дому, раздавался яростный стук — это в дверь колотили кулаками и булавами. Значит, кому-то из смутьянов удалось подобраться к дворцу.
Лаура так и не пришла, и тогда я поняла, что она вообще не придет. Я решила покинуть дом, но, не успев повернуться от окна, заметила краем глаза какое-то движение на ближайшей улочке.
Это ехали всадники, освещая себе дорогу факелами и фонарями. За ними, почти не отставая, неслась разъяренная ревущая толпа. Во мне вспыхнула надежда, что это может быть Джулиано. Я высунулась из окна. Когда отряд подъехал к дворцу, перед которым продолжалась битва, я узнала Джованни. Но его отчаянные крики я сумела разобрать только тогда, когда он оказался прямо под моим окном.
— Долой… Пьеро… Popolo е liberta!
И озлобленные горожане, которые преследовали его, закидывая камнями, начали кричать: «Предатель, предатель!» — и были совершенно правы.
Я отскочила от окна. Мигом спустилась по лестнице, пронеслась по коридорам, выбежала во двор и, миновав лоджию, оказалась в саду. Никакого оружия я там не нашла — обнаружила только Джованни, который, изможденный и задыхающийся, направлялся в дом в сопровождении двух солдат.
— Вы его видели? — закричала я, стараясь перекрыть ужасный шум, доносившийся из-за стен.
Джованни был сама деловитость. Прежняя любезность исчезла, а ее место заняла холодная решимость. Он прошел мимо меня, даже не взглянув в мою сторону, даже не замедлив шага, а когда я бросилась за ним, коротко произнес:
— Я не смог добраться до площади.
— Так вы его не видели? Джулиано?
— Спроси у Пьеро. — Он махнул, указывая куда-то за спину.
И я побежала к деревянному забору и отперла ворота, закрывавшиеся на замок. Миновав их, я оказалась на большом немощеном дворе, перед конюшнями. Здесь пахло навозом, сеном и разгоряченными лошадьми. Тридцать или сорок лошадей, сдерживаемых всадниками, нервно перебирали копытами; мужчины переговаривались, обсуждая стратегию новой вылазки, чтобы понести как можно меньше потерь. Я быстро обвела взглядом их лица, но не увидела того, кого искала.
— Джулиано! — закричала я. — Где Джулиано?
Большинство воинов, охваченных военной суматохой, не обратили на меня внимания, и только несколько бросили на меня любопытные взгляды, но ничего не ответили.
Тут на мое плечо опустилась тяжелая рука. Я обернулась и увидела Пьеро, взмокшего, мрачного, с дикими глазами.
— Где Джулиано? — повторила я.
— Все вышло не так, как мы задумывали, — сказал он, удрученный неудачей. — Будь проклят Лорено — он предал нас, не позволил мне войти через главные ворота, не мог же я смириться с таким оскорблением: «Войдешь один, через боковой ход, без оружия». Кто я ему, слуга, что ли? Я вспылил, велел им всем убираться к черту, тогда Лорено, этот сукин сын, передал ключи от колокольни моим врагам…
Я вцепилась ему в руки.
— Где Джулиано?! — Он отпрянул от меня.
— Джулиано все еще на площади, пытается утихомирить толпу. — Увидев ярость на моем лице, он поспешил добавить: — Это была не моя идея, я не хотел его там оставлять, он знает, что если дела пойдут совсем плохо, то нужно ехать к воротам Сан-Галло, где мы с ним встретимся…
Я отвернулась, испытывая отвращение. Пока я шла к конюшне, у меня родился план.
— Поедем вместе с нами! — прокричал мне вслед Пьеро. — Сейчас собирают мои вещи… А у вас уже все упаковано?
Я не стала отвечать. В конюшне я увидела длинный, сколько глаз хватало, ряд стойл, и почти все они были пусты. Пожилой человек спорил с двумя солдатами, но я перекричала их всех.
— Подайте мне лошадь! Немедленно!
— Эй, спокойнее, — сказал старик, несомненно главный здесь. Тон у него был повелительный; думаю, в этой неразберихе он принял меня за одну из горничных, но, взглянув повнимательнее на мой наряд, сразу осекся. — Простите меня, мадонна… Вы ведь, кажется, молодая жена Джулиано? — Наверняка это он готовил экипаж, который доставил меня сюда, во дворец. — Вам нужна лошадь? А мессер Пьеро знает? Мне кажется, он счел, что в экипаже будет безопаснее и туда поместятся все ваши вещи…
— Он передумал, — сказала я. — У меня нет вещей. Он велел дать мне лошадь немедленно. — Я с вызовом посмотрела на конюха.
Появились шестеро вооруженных людей.
— Фургоны загружены? — спросил один из них у старшего конюха. — Мессер Пьеро велел проверить, чтобы воды и сена было вдоволь и хватило на долгий путь.
Старик остановил его жестом и обратился ко мне:
— Вот видите, мадонна, у меня едва хватает лошадей…— Он посмотрел на воинов. И запас воды и сена тоже невелик…
Я в бешенстве повернулась и пошла прочь, прямо сквозь строй солдат. Я направилась вдоль конюшни, пока старший конюх продолжал спорить. Мимо пустых стойл, одного за другим.
Но в одном из них, в дальнем конце, стояла кобыла — наверное, конюх оставил ее для собственного побега. Лошадь была оседлана, а когда я приблизилась к ней, она зафыркала. Серая лошадь, с одним-единственным черным пятном на морде. Когда я вошла в стойло, лошадь отступила на шаг, наклонила голову и уставилась на меня темными испуганными глазами, сверкнув белками.
— Эй, спокойнее, — сказала я, невольно копируя конюха. — Если кто из нас и напуган, то это я. — Я робко поднесла руку к мягкой морде и почувствовала на ладони теплое дыхание лошади.
— Можно на тебя взобраться? — спросила я.
Перспектива езды верхом меня пугала. Я привыкла путешествовать в экипажах. Отец считал, что женщинам ездить верхом не подобает. В моем случае, наверное, он был прав. Взобраться на лошадь оказалось трудным делом. Мы обе нервничали, к тому же у меня не хватало роста — пришлось встать на перевернутую лохань и уже оттуда кое-как вскарабкаться в седло. Длинная юбка со шлейфом лишь все усложняла. Взобравшись на спину лошади, я как могла подоткнула со всех сторон юбку и укрылась накидкой.
- Предыдущая
- 63/112
- Следующая
