Князь вампиров - Калогридис Джинн - Страница 49
- Предыдущая
- 49/84
- Следующая
– Войдите.
Быть невидимым не так уж сложно. Это умеет любой вампир. Но вне зависимости от возраста и опыта в процессе насыщения сохранить невидимость не удается ни одному вампиру. И дело здесь не в ограничении, наложенном на каждого из нас Владыкой Мрака. Все внимание вампира полностью концентрируется на поглощении крови (кстати, то же самое происходит и с пищей, отдающей свою кровь). Невозможно одновременно насыщаться и контролировать собственное свечение, от которого зависит наша невидимость. Поэтому наши жертвы всегда нас видят.
Я рассчитывала полакомиться кровью этой юной леди и потому еще за порогом сбросила покров невидимости. Зачем пугать жертву? Это портит вкус крови.
Когда я вошла, плотно закрыла за собой дверь и щелкнула задвижкой, девушка удивленно поднесла бледную ладонь к губам. И все же любопытство перевесило страх. Конечно, она могла бы закричать или дернуть шнурок звонка, но наша с Владом жертва была знатного рода и получила хорошее воспитание. По-видимому, ее учили, как следует себя вести в неожиданных ситуациях. Постаравшись улыбнуться, девушка спросила:
– Кто вы?
Я улыбнулась и сняла все покровы, представ перед юной леди во всем своем великолепии. Ее взгляд был прикован ко мне, и только ко мне. В глубине зеленого океана ее глаз я заметила слабое темно-синее мерцание. Я поняла: если кусать ее, это нужно делать очень быстро, очистив свой мозг от всех мыслей. Но опасность была слишком велика. Кто знает, каковы пределы возросшей силы Влада? А вдруг даже днем через эту юную деву он почует мое присутствие и ударит по мне?
Но отступать было поздно.
– Я – ваш друг. Я пришла вам помочь в трудную минуту, – торжественно сообщила я.
Я подошла и встала у ее постели. И снова меня обожгло невидимой "кислотой". Наконец я увидела, что загородило мне вход через окно. Наверху, в щели между оконной рамой и стеной, поблескивало маленькое распятие. Странно! Теперь я не боялась подобных вещиц, поскольку Элизабет убедила меня в беспочвенности моих страхов. Значит, кто-то наделил распятие дополнительной отвращающей силой. Кто этот маг? Ответ мог быть только один: Влад.
Девушка отвлекла меня от мрачных мыслей. Она вздохнула и прижала руку к сердцу, то ли защищая его, то ли открывая его мне. Я так и не поняла смысла этого жеста, но ее удивленные глаза были полны вдохновенной любви. Ее губы открылись в ожидании уже знакомого ей чувственного наслаждения.
– Как вы прекрасны, – прошептала она, запрокидывая лицо и подставляя мне свою прекрасную белую шею, частично скрытую бархатной лентой.
Моя улыбка сделалась ироничной. Те же слова я недавно слышала от Мери, но умирающая женщина была искренна (хотя ее разум и оставался замутненным), и потому они тронули меня до глубины души. Девушка произнесла их под влиянием моих чар, а потому ее признание не доставило мне никакого удовольствия.
Я наклонилась для поцелуя. Опустив бархатную ленту чуть ниже, я увидела следы зубов. Я прильнула губами к ранкам и лизнула кожу. Язык почувствовал место укуса, и теперь мои зубы должны были точно попасть в эти небольшие дырочки. Я замерла, но не от желания растянуть удовольствие. Меня охватил трепет.
Нередко знания передаются через кровь – насыщаясь, вампир узнает то, что известно его жертве. Но и жертва может многое узнать о вампире, ибо наши жизненные свечения (напишу "ауры", хотя, как уже говорила, я не жалую это новомодное словечко) переплетаются. Обычно вампиров это не волнует: пища, как правило, погружена в такой глубокий транс, что, очнувшись, все забывает. Однако у нее сохраняется психическая связь с вампиром.
Влад может знать о мыслях этой девушки, о ее чувствах, об образах, наполняющих ее мозг, но далеко не обо всех (если только он не укрепит связь с нею через обмен кровью – тогда он будет знать почти все, что пожелает). А если я соединю свой разум с ее разумом сейчас, когда она находится в трансе и наиболее восприимчива, я... смогу узнать мысли Влада!
Но что, если при этом он узнает мои? Игра стоила свеч – я могла добыть такие сведения, ради которых стоило рискнуть. Я закрыла глаза и погрузила зубы в ранки, проделанные Владом. Я старалась целиком сосредоточиться на дыхании девушки и ударах ее сердца.
Кровь поднялась мне навстречу, и я стала ее пить.
Перед мысленным взором появился образ невысокой и невероятно толстой женщины. Казалось, она целиком состоит из грудей и живота. Шея отсутствовала, голова росла прямо из плеч. Жидких седеющих волос толстухи было явно недостаточно для высокой прически...
"Бедная мама, все эти дни она так плохо выглядит..."
"Артур, неужели я умираю?.."
Я увидела молодого человека с гривой золотистых волос и удлиненным лицом, в котором было что-то лошадиное.
"Шесть строк, два ключа. Проклятый ключ! Он должен быть где-то здесь..."
В сильных руках помолодевшего Влада сиял развернутый белый пергамент с золотыми строчками. Теперь я различала каждую букву.
"К востоку от города есть перекресток. Там находится погребенное сокровище – первый ключ".
Всплеск невероятной силы, что была ослепительнее молнии и оглушительнее грома, силы, превосходящей самый неистовый ураган... кажется, эта мощь вырвалась прямо из самой мисс Люси Вестенра (так звали юную леди) и отшвырнула меня к стене. У меня закружилась голова. А к спальне с криками: "Мисс Люси! Мисс Люси!" уже бежали служанки. Я быстро пришла в себя и притушила свечение, сделавшись невидимой. Обнаружив, что дверь заперта, испуганные девицы замолотили по ней кулаками. К тому времени, когда мисс Люси кое-как доковыляла до двери и отодвинула задвижку, я выскользнула из ее спальни и покинула Хиллингем.
Я вернулась в респектабельный магазин, возле которого меня послушно дожидался Антонио, села в коляску, и мы поехали домой. Правильнее сказать, в относительно безопасный дом Элизабет. Хорошо, что она не видела, как я вернулась, поскольку после нападения в спальне Люси мне требовалось побыть одной. Добавлю, у меня не было ни сил, ни желания прятать дрожащие руки и маскировать крайнюю взволнованность болтовней о пустяках. Я отправилась в свою персональную гостиную (Элизабет отвела мне эту комнату "под живность", которую она терпеть не может). Увидев меня, мои узники в драгоценных оковах сжались от страха. Какаду нахохлился, а пес, поджав хвост, попытался убежать. Но я нуждалась в его молчаливом сочувствии. Я поймала беднягу и усадила рядом с собой на диван, уткнувшись лицом в его мягкую шерсть. Мы сидели и оба дрожали.
Что же произошло? Влад узнал о моем визите к Люси Вестенра и о том, что я полакомилась его жертвой. Он ведь едва не убил меня. Вампир попытался расправиться с другим вампиром. Почти невероятно, но сила, направленная им против меня, чуть не разорвала мое, как я считала, неуязвимое тело. Даже сейчас у меня дрожит рука, отчего перо выводит едва разборчивые каракули. Что же сделало его таким сильным и почему вдруг Элизабет заметно ослабла?
Чтобы хоть как-то рассеять страх, я стала негромко говорить с собакой. Удивительное существо. Пес по-прежнему боялся меня, но в то же время чувствовал мой страх. Его темные глаза смотрели на меня с таким пониманием и сочувствием, что я не выдержала и заплакала. Слезы лились по моим щекам, а это благородное создание слизывало их, отчего я плакала еще сильнее. И люди еще смеют говорить, что у животных нет души? Да душа этого пса куда чище и достойнее моей!
Постепенно мы оба успокоились и перестали дрожать. Мне показалась, что псу нравятся мои ласки. Прижав голову к его узкой, щуплой груди, я слушала частое дыхание и стук собачьего сердца. Потом я обняла его и погрузилась в свои мысли, а пес нежно тыкался в меня своим мокрым носом.
До сих пор мне даже не приходило в голову дать собаке имя. Стыдно признаться, но вначале я восприняла этого пса как забавную живую безделушку. Но "безделушка" оказалась наделенной способностью чувствовать и сострадать. Я решила, что дам ему имя (не кличку!) Друг. Он – мой единственный и верный друг. За все годы своего бессмертия я еще не встречала такой чистой и бескорыстной любви.
- Предыдущая
- 49/84
- Следующая
