Случайный президент - Шеремет Павел - Страница 39

• Предыдущая
• 39/50
• Следующая

Начальник дал команду и «Волги» тронулись. Прикуриваю, но вокруг никого не видно.

«Куда едем?», — спрашиваю у следователя. «Увидишь». Выезжаем из Гродно в сторону Минска. Ехали три часа, молча. Наручники конвой так и не ослабил. (Когда на суде у Рагимова спросили, зачем надо было тайно и в наручниках везти Шеремета в Минск, если на руках было постановление об освобождении, Рагимов заявил, что боялся моего нападения на конвой.)

Въезжаем в Минск. Тут в машине раздается телефонный звонок. Рагимов поднимает трубку аппарата и минуту-другую с кем-то разговаривает.

Поворачивается ко мне, спрашивает: «По какому адресу проживает сейчас ваша семья?». «Не знаю». «Я серьезно спрашиваю». «Наверное, в Уручье». «Дорогу покажете?» «Поехали».

Странное ощущение возникает, когда едешь по родному городу ночью после нескольких тюремных месяцев.Спящий город пугает пустотой и только усиливает эту тревогу. Кажется, люди не отдыхают, а вымерли.

Наконец подъезжаем к подъезду дома. Рагимов поворачивается ко мне и объявляет о том, что я освобожден под подписку о невыезде. Конвоир «находит» забытые ключи и снимает наручники. Я расписываюсь в постановлении об освобождении и слишком медленно для освобожденного выхожу из машины. Чекисты отдают два целофановых мешка с вещами и уезжают без лишних слов...

Конечно, этот дневник — наивные заметки молодого журналиста, случайно «попавшего под лошадь». В 1997 году аресты людей, суды над политиками и бизнесменами, разгоны демонстраций и массовые избиения граджан — все это было в диковинку. Сейчас в Беларуси никого не удивишь своими тюремными воспоминаниями, потому что точное число известных людей, прошедших через репрессии режима Лукашенко, подсчитать трудно. Из журналистов, например, на момент издания нашей книги, «в местах не столь отдаленных» отбывал наказание главный редактор газеты «Рабочий» Виктор Ивашкевич за «клевету на президента». Только что освободились журналисты гродненской газеты «Пагоня», осужденные за налогичное «преступление». А сколько находится за решеткой в Беларуси людей, за которых некому заступиться или просто рассказать об их судьбе общественности? Таких людей очень много.

Если вести отсчет президентских полномочий с 1994 года, то в 1999-м должны были состояться новые выборы. 1998-1999 годы были для Беларуси страшными. Леонов в тюрьме, Винникова остается под домашним арестом, Чигирь ходит под уголовным делом. На первые роли в оппозиции выходит Геннадий Дмитриевич Карпенко — академик, бывший мэр города Молодечно, вице-спикер Верховного Совета. Карпенко — знаковая фигура белорусской оппозиции. Ведь раньше в оппозиции были националисты, Белорусский народный фронт. Оказалось, что политику действующего президента не поддерживают весьма и весьма уважаемые люди.

Лукашенко не однажды пытался привлечь Карпенко в свою команду, посылал гонцов, предлагал разные должности, вплоть до поста премьера. Геннадий Дмитриевич неизменно отказывался. «Мне подойдет только один пост — президента», — отвечал он многочисленным гонцам.

Карпенко между тем не был чистоплюем. Только он мог припомнить «великому стратегу» трехлитровики самогона, которые тот возил в Минск из своего родного Шклова, стянуть с трибуны главного президентского идеолога или дать на посольском приеме пощечину особо зарвавшемуся президентскому глашатаю. «Давайте не будем делать вид, что играем с ними в шахматы, если нас бьют доской по башке», — убеждал Карпенко. Но и в шахматы он умел играть. Запад делал на Карпенко серьезную ставку, Карпенко готовился к встрече с Мадлен Олбрайт. На саммит в Варшаве были приглашены главы государств и правительств стран ОБСЕ, и лишь от Беларуси поехать туда могли только министр иностранных дел Урал Латыпов и вице-спикер разогнанного Верховного Совета Геннадий Карпенко.

Однако встреча с мировыми лидерами не состоялась. Огромный, веселый, здоровяк Карпенко выпил в компании малоизвестных людей чашку кофе… Результат — инсульт. Спасти могла только срочная операция. Но не приходящего в сознание Карпенко несколько часов возят из больницы в больницу, и во всем Минске лишь на следующий день находится врач, способный сделать операцию. Поздно. Карпенко умирает.

На его похороны приезжают люди в штатском и ищут… Тамару Винникову. Оказывается, незадолго до смерти Карпенко приходил в гости к Винниковой. Бывший главный банкир страны передала лидеру оппозиции какие-то документы. Родные Карпенко говорят, что в день смерти Геннадия Дмитриевича кто-то вскрыл их квартиру. А в день похорон искали Винникову, потому что, узнав о внезапной смерти Карпенко, она сбежала из-под домашнего ареста. Как немолодая больная женщина могла скрыться от двух надзирателей, днем и ночью находящихся рядом с ней, понять невозможно. Может, тоже мертва?

В Минске шок.

Лукашенко пытается оправдаться. Выступает с речью в том смысле, что он выражает соболезнование семье Карпенко, что послал своих людей помочь с организацией похорон, что дал деньги на похороны, ведь Геннадия Дмитриевича не за что было хоронить… «А Винникова скоро объявится», — успокоил президент широкую общественность.

«Чудовищная ложь», — заявит супруга Геннадия Дмитриевича Людмила Карпенко, когда ей станет известно о проявлении «широкой душевной щедрости» г-на Лукашенко, и выступит с гневной отповедью главе государства. Также, когда умрет знаменитый писатель Василь Быков, затравленный властями, президент объявит, что помог лично решить все его проблемы и удовлетворил все просьбы покойного. Надо доказывать, что это была тоже чистой воды ложь? Или Лукашенко говорит: «Я вырос на стихах Быкова». Умные, образованные люди смущенно и лихорадочно начинают вспоминать, какие же стихи написал Василь Быков.

А Винникова действительно объявится. В Лондоне. До сих пор она не раскрыла тайны своего побега из-под ареста, но нет сомнений, что сделано это было с санкции властей: дескать, езжай — подальше от оппозиции ты безопаснее.

Удар, который нанесла по оппозиции смерть Геннадия Карпенко, переоценить невозможно. Шок, страх, безысходность. Юрий Захаренко, бывший министр внутренних дел, а в последнее время — один из самых активных соратников Карпенко начинает создавать альтернативный Союз офицеров. Идею поддерживают не только армейские офицеры, подавленные безденежьем и неопределенностью, но и бывшие сотрудники спецслужб.

— Оппозиция будет вооружаться? — пытаются выведать журналисты у Захаренко.

Захаренко молчит.

Сергей Рачила работал помощником министра Захаренко, а после его отставки поддерживал близкие отношения с Юрием Николаевичем и его семьей.

…. Сергей позвонил и попросил никуда не уходить и дождаться его приезда в редакцию. Прямо с порога ошарашил новостью:

— Захаренко исчез.

— Как исчез, куда?

— Вчера вечером позвонил домой жене, чтобы разогревала ужин, и не вернулся.

В самом факте исчезновения человека есть изощренный садизм: свечку не поставить ни за здравие, ни за упокой; нет могилы, нет трупа, но нет и человека; он не жив, но и не мертв. Когда с человеком происходит трагедия — он умирает или погибает — это шок для его близких. Но постепенно люди свыкаются с этим ударом судьбы и время медленно сглаживает боль утраты. Когда человек бесследно исчезает, боль нарастают постепенно и не отпускает годами.

Невозможно было поверить, что кто-то в Беларуси решился на столь чудовищное преступление. Первой мыслью было, что Захаренко запил, загулял, поругался с женой и ушел из дома… Как ссообщить об исчезновении экс-министра внутренних дел? Если завтра он объявится, а ты будешь выглядеть по меньшей мере паникером, а по сути — идиотом? Сергей тоже был растерян:

— Ну, черт его знает, может и вправду загулял.

А потом, споря уже с самим собой:

— Нет, что-то случилось. Не такой человек Захаренко.

• Предыдущая
• 39/50
• Следующая