Случайный президент - Шеремет Павел - Страница 31
- Предыдущая
- 31/50
- Следующая
Пытались мы и связываться с соседями, но не очень удачно. Это была самая крайняя камера со стороны двора. А двор всегда просматривался. Но мы все равно связывались, с «низом». И уже я сам, как человек обученный, сделал грузило, коня сплел — нитку в матрасе нашел. Нам даже пару раз сигарет прислали, но по большому счету на связь «низы» выходили не очень охотно. А вот рядом сидели рецидивисты, они сами вышли на связь. Мы уже отстрелялись, начали дорогу тянуть, но прибежал наряд — и все вымел».
23-24 августа.
Суббота — воскресенье. Тихо как в могиле. От нечего делать сварили чифирь.
Чифирь — отдельная тема. В тюрьме — это святой напиток, но вокруг него очень много легенд. Чиф — означает сваренный «вкрутую» чай. Он не вызывает никаких галлюцинаций, весь кайф от него — невероятная бодрость и активность. К чифу надо привыкнуть, первое время он вызывает только рвоту и головокружение. «Специалисты» рассказывают, что после частого употребления чифа без него трудно — наступает вялость и упадок сил. Зеки варят чиф и разбираются в его видах так же, как любители кофе или чая.
Кто-то уважает крепкий чифирь. У нас была большая кружка на два коробка чая с горочкой, сверху — обернутый фольгой картон или фольга от шоколадки. Чай намокал, оседал, но пока весь не намокнет, его не размешивают. Потом по глотку пускали по кругу. Первый раз меня чуть не вырвало — рот вяжет как он неспелой хурсы. Лучше пить «купец» — чиф с вареньем или сахаром, это намного приятнее. Для гурманов важно даже то, из какого чая варить: индийского («индюху»), «цейлона» или «грузии». Делают даже смеси, например: «цейлона» с «грузией». Считается, что цейлонский дает толчок крови, а грузинский «первый сорт» долго держит и гоняет кофеин по венам, поэтому кайф от такой смеси дольше. Но для человека, первый раз попавшего в эту запредельную жизнь, чифирь — питье непонятное. Потом я замечал, что с большим наслаждением здесь пьют кофе, который из-за недоступности считается роскошью. Чифирь — это ретро, больше традиция, чем необходимость. Кофе, наркотики, таблетки и прочая дрянь постепенно вытесняют из тюремного рациона «чай в крутую». Другие времена — новые технологии.
25 августа.
Приехал Волчек. Единственное светлое пятно за последние трое суток. Поговорили о жизни. Он мне все рассказывал, что там и как там на воле. Михаил Валентинович приносил вырезки из газет со статьями по нашему делу. Почитаем, поговорим и обратно в камеру. Раза два в неделю он или Гарри Погоняйло приезжали. Хоть кого-то из знакомых повидать — все легче. К суду готовится или документы штудировать бессмысленно — сам предмет уголовного дела вымышленный, что там обсуждать. Надо бороться и ждать.
Сегодня в Лиде освободили Владимира Костина, единственного белоруса в группе Адамчука. Только он и смог рассказать, что произошло со второй группой ОРТ в Ошмянах.
Из рассказа телеоператора Владимира Костина:
— Мы доехала по старой дороге на Вильнюс от Ошмян почти до заграждения на дороге. До самого заграждения мы не доехали, остановились метрах в трехстах от него, потому что в сторону Литвы ехал какой-то мужик на велосипеде. Обычный местный житель, в старой кепке, с котомкой. Мы его тормознули и спрашиваем: «Мужик, где тут граница?». Он показывает в сторону заграждения: «Так вот же она. Но вы на машине здесь не проедете, лучше объехать через лес». И объясняет нам, как и где въехать в лес и по какой тропинке выехать на литовскую сторону. Мы посмеялись, записали мужика на камеру и сели обратно в машину. Мужик спокойно доехал до первого заграждения, объехал, затем также преодолел второе заграждение, добрался до шлагбаума, перетащил велосипед через шлагбаум, потом также поступил и на втором шлагбауме и покатил себе дальше уже по литовской земле. Никто этого мужика не тормознул. Самое смешное, что буквально через пару минут с литовской стороны идут две бабушки. Свободно перешли эту границу и идут прямо к нам. Создалось такое впечатление, что люди ходят через границу туда — сюда совершенно свободно, никого это не интересует, никого это не волнует и всем начхать на это. Мы сняли этих женщин, поговорили с ними и решили уезжать, потому что материала для сюжета было больше чем достаточно. Но тут Толя Адамчук захотел снять стенд-ап на фоне того же Литовского пограничного щита, что и Шеремет. Мы ему говорим: «Толя, надо сваливать отсюда, пока все нормально». Но Толю невозможно было переубедить. Решили хоть первую кассету спрятать, засунули ее под запасное колесо в багажнике. И втроем — я, Толя и оператор — пошли в сторону границы. Не успели мы отойти от машины метров на тридцать, как Валера — водитель — кричит нам: «Мужики, по наши души!». Поворачиваемся, а со стороны Ошмян из леса выбегают два пограничника, оба прапорщика. Видно, что пробежали они много. Оказалось, они ждали нас на лесной дороге, думали, что мы действительно собираемся перейти границу.
Добежали они до нашей машины, мы тоже вернулись, представились, отдали им наши документы. Пограничники забрали ключи от машины, нам приказали в нее сесть и начали связываться по рации и вызывать наряд. Приехало еще человек восемь солдат пограничников, они оцепили место, где мы стояли. Я пошел в кустики по надобности, а из кустов автомат торчит. Я говорю: «Осторожно, не отстрелите мне ничего».
Подождали мы еще полчаса и всех повезли в комендатуру. Развели по разным комнатам и попросили написать объяснительные, потом начали допрашивать. Меня допрашивал начальник оперативного отдела погранотряда Страх. Он интересовался, зачем мы сюда приехали, что мы здесь хотим найти и так далее. Но беседа была спокойной, мирной. Как я понял, все рассказали, что не собирались нарушать границу, хотя и не скрывали, что приехали в Ошмяны, чтобы убедиться собственными глазами, как охраняется граница.. Ну там действительно, абсолютно непонятно, где проходит граница. Такое ощущение, что мы пересекли границы Минской и Гродненской областей: никаких знаков, табличек, стоит посреди дороги одинокий шлагбаум. И все.
Раз пять или шесть Страха вызывали к телефону, и, насколько я понял, звонили какие-то начальники из Минска. И чем дальше, тем он все более заводился, нервничал. Забрали камеру и все кассеты.
Часа через три передали нас в местное отделение милиции. Там тоже все повторилось, написали мы объяснительные, проверили документы и объявили каждому штраф по 450 тысяч белорусских рублей за въезд в пограничную зону без специального разрешения. И дальше начинается самое смешное.
Нас повезли пообедать за счет милиции в местный ресторан. Сопровождал нас замначальника РОВД и там он говорит: «Ребята, зачем вы сюда приехали. Как можно быстрее берите ноги в руки и сматывайтесь отсюда, чтобы не было никаких проблем». Вернулись после обеда в отделение, часа три там посидели и нам надо было только уплатить штраф. Но было уже семь часов вечера. Ни у кого не было белорусских рублей, только российские. Пока нашли обменный пункт, закрывается сберкасса. Сам этот замначальника позвонил в банк и попросил не снимать кассу и на охрану не ставить, пока мы не приедем и не заплатим штраф, и постоянно нас торопил. И вдруг раздается звонок из Минска. Нас попросили выйти из кабинета, минут пять там шла беседа, и когда мы вернулись, милиционер развел руками и сказал только одну фразу: «Поздно. От меня уже ничего не зависит. Оставайтесь здесь ночевать, завтра все оплатите и тогда уедите».
Честно говоря, мы были уверены, что завтра нас отпустят. Машину оставили возле РОВД. Перед этим милиция и пограничники ее обыскали и только по дурацкой случайности они нашли главную кассету. Машину уже обыскали, Валера собирается закрыть багажник, тут подходит мужик и просит закурить. Валера дает ему прикурить, хлопает крышкой багажника, она не закрывается, он хочет еще раз закрыть и тут пограничник говорит сержанту милицейскому: «Посмотри под запасным колесом». Тот отказывается: «Да не надо, грязное колесо. Зачем». Пограничник не унимается. Мент подымает колесо, а там кассета.
- Предыдущая
- 31/50
- Следующая
