Выбери любимый жанр

Лилит - Калина Саша - Страница 2


Изменить размер шрифта:

2

Я вышла из лифта, открыла дверь и вошла в квартиру.

Сережки не было. Мой страх по поводу объяснения с ним сначала сменился облегчением, но ненадолго, всего на минуту, а вот потом появилась нехорошая растерянность и тревога — Сережка пообещал меня ждать, а его нет.

Но тут же я подумала, почему он мне не звонил, и сразу вспомнила, что я отключила свой мобильник, как только пришла в театр, и так его и не включала.

Я подошла к телефону, который стоял у меня на столе, и набрала номер Сережкиного мобильного.

Вместо Сережки мне ответил женский голос, и он, этот голос, сказал мне, что Сережка временно недоступен. В общем, он отключил свой телефон.

Я набрала его домашний номер, там никто не подошел к телефону.

Что это все могло значить? Могло значить все, что угодно, но ничего хорошего для меня, в этом я не сомневалась.

* * *

Прошло два дня, Сережка так и не появился.

Понятно, кто-то ему все рассказал и он решил меня бросить. Но я с этим не согласна, нельзя бросать человека за одну-единственную ошибку, ведь такое в моей с ним жизни случилось только один-единственный раз, поэтому он не должен меня бросать, а должен простить, потому что я больше так не буду.

И я знаю, где его найти. Когда у Сережки плохое настроение или какие-то неприятности, то он может быть только в своей мастерской.

* * *

Мастерская находилась в центре, во дворе девятиэтажных кирпичных домов, в полуподвальном помещении, как это называется. Чтобы попасть туда, нужно сначала открыть железную дверь, к которой ведут три ступеньки, за ней маленькая площадка, и сразу влево вниз кирпичные ступени, примерно десять, точно не знаю, не считала, а когда спустишься, то там еще одна дверь, и вот за ней уже мастерская.

Я въехала через арку во двор и остановила машину рядом с железной дверью.

Сережкиной машины поблизости не было, но это ничего не значило: жил он недалеко и, если заезжал домой, потом мог пешком прийти сюда.

Я заглушила двигатель, вздохнула и вышла из своей «БМВ».

Ключи у меня были не только от Сережкиной мастерской, но и от его квартиры.

Я поднялась по трем ступенькам и вставила ключ в замок.

Ключ почему-то никак не хотел поворачиваться в замке.

Я так старалась, что пальцам стало больно, а он не поворачивался.

Если так, нужно стучать в дверь. Но прежде чем ударить по ней, я взяла и дернула ее. И дверь открылась.

Лампочка, освещавшая лестницу, горела. Значит, Сережка здесь.

Приготовив себя к слезам раскаяния и словам обвинения, я спустилась по приблизительно десяти кирпичным ступенькам и толкнула следующую дверь. Она открылась.

В мастерской было темно.

Я нащупала на стене выключатель. Мастерская осветилась ярким светом.

В первую секунду я ничего не сообразила, во вторую секунду растерялась, а ближе к третьей ощутила бешенство — прямо передо мной, в пяти шагах от меня, на старом, местами вытертом до серого цвета, кожаном диване, лицом к стене, лежала женщина. И она была совершенно голая! Я видела только ее спину, ну и все остальное, что можно увидеть с этой стороны. Честно признаться, фигурка у нее была не хуже моей, правда, ростом она поменьше, как мне кажется, сантиметров сто пятьдесят пять — сто шестьдесят, и, судя по этой фигуре, она была довольно молоденькой, и она мирно спала. И хоть бы простынка на ней какая-нибудь была, хоть тряпочка, которой вытирают кисти. Только длинные темные волосы прикрывали ее лицо, шею и плечо.

Но мне было не до того, чтобы ее рассматривать, мне очень хотелось увидеть Сереженьку — вот, значит, куда он отправился и с кем провел двое суток, вот его важная встреча с каким-то человеком.

А я, идиотка, мучалась, страдала из-за того, что случайно, по глупости у меня что-то такое было. Сволочь он!

Но где он сам? Мне нужно сказать ему все, что я о нем думаю, перед тем как уйти. Прятаться в мастерской особенно негде, кроме этого помещения, есть еще совсем маленький чуланчик. Я подошла к этому чуланчику и открыла низенькую, сбитую из досок, как в деревенском сарае, дверь.

Там никого не было.

Значит, Сережка куда-то вышел.

Я подошла к девушке, взяла ее за плечо, чтобы разбудить.

Мне же нужно ее расспросить о чем-то — о чем, я еще пока и сама не знаю. Я взяла ее за плечо и сразу отдернула руку.

Мне стало не по себе, потому что плечо девушки было каким-то неестественно холодным.

С полминуты я простояла, уставившись на холодную женщину, и за эти полминуты хоть бы одна мысль появилась у меня в голове. Потом одна появилась: может быть, это совсем не женщина, может, это просто манекен какой-нибудь синтетический?

Я снова взяла ее за плечо и потянула на себя. Она медленно опрокинулась на спину.

Нет, она была настоящая. И она была красивая, но это меня сейчас не волновало, потому что я поняла: эта девушка — мертвая!

Я это поняла потому… Ну, в общем, потому, что это было понятно с первого взгляда.

Что здесь случилось? И где Сергей?

Всякие обиды я вдруг сразу забыла. Во мне появилось другое чувство — страх за Сережку.

Что случилось и где он, все это мне нужно знать, но сейчас, в данную минуту тоже есть важное дело, очень важное. Никто никогда не заставит меня поверить, что это он сделал, язык не поворачивается выговорить «убил эту девушку».

Но попробуй докажи это другим. Значит, я должна сделать так, чтобы никто никогда не связал смерть этой девушки с Сережкой.

Я стала обдумывать, как бы мне это лучше сделать.

Сейчас не получится. Я не смогу днем вытащить ее и усадить в машину, это сразу привлечет внимание. Это нужно сделать, когда станет темно. И все равно, даже тогда нужно, чтобы она была одета.

Ее одежда должна быть здесь, не в таком же виде она пришла сюда?

Я стала искать ее одежду. Летом, да еще в такую жару на женщинах минимум одежды. Только куда этот минимум мог деться? Я осмотрела всю мастерскую и ничего не нашла.

Рядом с диваном валялись пустые ампулы, похоже, из-под лекарств, на одну я наступила, она, нежно хрустнув, раздавилась у меня под ногой. Я не обратила внимания, потому что это совсем не было удивительным: мало ли что художник может добавлять в краски, чтобы получился нужный ему цвет или чтобы картины сохранились на века?

Постепенно я перестала нервничать и начала лучше соображать.

Нет, это не тот случай, когда можно справиться одной, кто-то должен мне помочь. И я знала, кто мне поможет и ничего не скажет и ничего не спросит — Витька Косарев, или Косарь, как его еще называют, Сережкин приятель, муж моей лучшей подруги Леночки. Я и с Сережкой познакомилась благодаря Леночке. Она моя самая близкая подруга, и она работает со мной, моя главная помощница, не знаю, что бы я без нее делала.

Я вытащила из кармана телефон (сумочку я оставила в машине, а телефон захватила с собой на всякий случай) и стала набирать домашний номер Вити, я его помнила, потому что это был и номер телефона его жены и моей подруги Леночки.

Я слушала гудки в телефоне и нервно ходила по мастерской. Никто не взял трубку. Я нажала на кнопку отбоя. Надо позвонить Леночке и узнать у нее номер Витиного мобильного телефона. Я стала набирать свой рабочий номер, потому что ясно, он был и Леночкин тоже.

И вдруг я услышала шаги.

Я испуганно замерла на месте, как кошка, которая шла по своим делам, но вдруг услышала подозрительный шорох, и я так же с испугом и недоверием уставилась в ту сторону, откуда он раздался, — на деревянную дверь.

Кто-то не спеша спускался по кирпичным ступенькам.

И это был не Сережка.

В последнюю секунду я очнулась и, как та же самая испуганная кошка, бросилась убегать. Только убегать здесь особенно некуда, единственное место, куда можно спрятаться, — это чуланчик. В него я и заскочила.

Почему я была уверена, что это не Сережка? Да потому что это была не его походка, он всегда быстро спускался по ступенькам, а здесь шаги были неторопливые, тяжелые, к тому же, кажется, не одного человека.

2
Перейти на страницу:

Вы читаете книгу


Калина Саша - Лилит Лилит
Мир литературы