Тахана мерказит [Главный автовокзал] - Каледин Сергей - Страница 1

• 1/15
• Следующая

Ну, перетеплился малость, что поделаешь. А с другой стороны, если как Мерцалова велела – в шортах да майке, – уж лучше совсем без порток, чтобы прямиком дурдом.

Так рассуждал Петр Иванович Васин, спускаясь трапу на летное поле аэродрома Бен-Гурион. Первое, он увидел за пределами аэродрома: пальмы натуральные, будто в Сочах. И жару увидел – марево над бетоном колыхалось, как прозрачный желей.

Одет Петр Иванович был по-солидному: черный костюм, джемпер, сорочка – с галстуком, разумеется, на голове шляпа. В одной руке плащ, в другой – портфель(пожрать на первое время, мыло, то-се…).

На транспортерной карусели уже крутились оба чемодана. Один деревянный, сработанный специально под плотницкий инструмент; второй обычный, фибровый там инструмент электрический: лобзик, рубанок, точило.

Мартин, дурак, все смеялся, зачем ты с собой такую тяжесть прешь, там все дадут. Дадут, куда кладут! Кто ж это, интересное дело, свой инструмент чужому человеку даст? Пришлось Мартина маленько осадить: ты в своей яме садишь и сиди, палочкой дирижерской маши, я тебя не учу. А в мое дело не суйся.

Петр Иванович подхватил чемоданы. На специальных столах шмонали багаж. Не у всех, на выборку. К Петру Ивановичу подошла девушка, блондиночка рыжеватенькая. На левой грудке у нее табличка на прищепке, написано не русскими буквами, но и не местными крючками, а, может, по-немецки. Петр Иванович все-таки разобрал имя – Сара.

– Это ваш багаж? – по-русски, но как-то чудно спросила девушка.

– Мой, – кивнул Петр Иванович.

– Вы уже посещали Израиль?

– Первый раз, Сарочка, – улыбнулся Петр Иванович, но, видать, рановато.

– С какой целью вы предприняли свой путь?

– У меня родственница есть непосредственно, сватья мне, Ирина Васильевна Мерцалова. По всему миру поет. Ей тут у вас один еврей, муж бывший, дом подарил. Она просила меня его взглянуть. Я сам-то строитель.

– Вы читали Тору?

– Тору?.. – опешил Петр Иванович. – Это Евангелие, что ли? Читал.

– Вы посещаете синагогу?

– Зачем она мне надо? В церковь хожу иной раз… Может вы не поняли… Я ж не в евреи приехал записываться. Я в гости. Русский я. В командировку как бы…

– Откройте ваш багаж.

Петр Иванович заволок оба чемодана на операционный стол и отомкнул деревянный.

– Зачем вам это? – строго спросила таможенница.

– Инструмент мой, – недоуменно пробормотал Петр Иванович и сразу, вспотел. – Я плотник….Таможенница не стала его слушать, подозвала уже на своем толстого дядьку, видать, начальника. – Плотницким инструментом толстый остался доволен, а на электрический – набычился.

– Кто компоновал ваш багаж? – чистым русским, без примесей, спросил он. – Через посредника или лично? – Сам собирал. – Зачем вы везете это в Израиль?

– Ты что, деваешься?! – Петр Иванович почувствовал острое желание слегонца заехать жиду в волосатое ухо. Он полез за папиросами, наткнулся на письмо Мартина по-английски, написанное на всякий случай для раильских властей. Таможенник заглянул в письмо. – Мерцалова – это кто?

– Мерцалову не знаешь?! Да она же у вас тут была! Вы ей премии сами надавали!.. – Релакс, – сказала Сара. – Спокойно. Отвечайте только на вопросы. Петр Иванович аккуратно поплевал на незажженную папиросу, замял для верности о ладонь и сунул в карман.

– Чего вы от меня хотите, черти? – пронес он потухшим голосом и присел по-плотничьи на корточки, считая разговор законченным. Теперь ментов ихних ждать, говорить без толку. А он еще в самолете выпил на халяву – могут и в трезвиловку засунуть… Постой, постой… Он встал, пошарил в пиджаке и протянул толстому фотку.

– Вот она.

На зарубежной фотографии мэр Тель-Авива вручал Ирине Мерцаловой пр. Она стояла возле белого рояля. Но самое главное было на обороте: «Желаю тебе, Петя, счастья в прекрасном Израиле. Ирина».

Толстый повертел фотку, только что не понюхал, вернул ее Петру Ивановичу, прижав руку к сердцу:

– Шабат Шолом! Наклюнулось было у Петра Ивановича желание развернуться: и улететь назад, благо билет на полгода безразмерный… Ладно! Он плюнул на мраморный пол, теранул по плевку черным, специально для Израиля купленным полу ботинком. Будем считать типа анекдота непосредственно!

Стеклянные непрозрачные двери бесшумно отворились. Петр Иванович вышел за пределы таможенной зоны. В Израиль!

Мог ли он подумать месяц назад, что окажется вдруг на этой ихней земле обетованной?..

Месяц назад перед участком номер один садового товарищества «Салют» притормозил, чиркнув нко посаженным брюхом по разбитой дороге, белый «Мерседес» народной артистки бывшего Союза Ирины: Васильевны Мерцаловой.

На бревнах, сваленных вдоль забора, сидел невеселый ханыга в меховой шапке с ушами и в синих милицейских галифе, Ирина Васильевна шагнула во Посреди участка возвышалось грандиозное сооружение. Строение до половины было выполнено красного кирпича, выше – сруб. Далеко, однако, сруб не ушел: три венца ощерялись поверху мощными кантами. Вокруг были навалены готовые к кладке бревна с выдолбленнымм пазами. Меж бревен блуждали куры, поклевывая опилки, нервно дергал башкой цветастый петух, недовольный появлением нового человека.

В углу, у забора, притулилась крохотная времянка, обитая драным рубероидом. На оторванной дверце холодильника «Север» был сервирован стол. Ирина Васильевна Подошла, заглянула в кастрюлю, вилкой поддела содержимое… Это оказался разваренный бычий хвост, опутанный водорослями петрушки. Окружали кастрюлю мутные стаканы, штук пять чесночин, две полубуханки черного хлеба я несколько яиц с прилипшим сором.

Рядом со столом, на земле, убранной щепой и завивающейся душистой стружкой, лежал сват Ирины Васильевны Петр Иванович Васин, Три года назад сын Петра Ивановича Игорь женился на дочери Ирины Васильевны Наташе. Знакомство их состоялось по вызову. Игорь работал врачом на «Скорой помощи». Ложный приступ аппендицита у Наташи оказался судьбоносным, и, как результат, Петр Иванович чохом – хоть и не сразу ладом – приобрел кучу родни. Оперную певицу с мировым именем, невестку, тоже певицу, но без имени, и внучку Машку – дочь Наташи от первого брака с молодым полузнаменитым балеруном. А также назревающего в настоящий момент во чреве невестки внука, однозначно обнаруженного неопасным рентгеном. Да еще свата, Мартина, дирижера музыкального. Его, правда, Ирина на Васильевна как неродного держала в черном теле – он и не высовывался.

Ирина Васильевна достала сумочки дымчатые очки на золотой цепочке, пригляделась к свату. Лежал Петр Иванович бескровно. Она выбрала яиц которое почище, отшелушила соломинку, расковыряла макушку и выпила.

– Курям кинь! – крикнул с бревна мужик в ушанке.

Ирина Васильевна послушно бросила скорлупу петуху под ноги и, обернувшись к ханыге, кивнула в сторону свата.

– Живой?

– Вчера освежались, – ответил тот и, помолчав, должил странно: – Просыпаюсь – ничего не слышу, посмотрю – ничего не вижу… Вот братан галифе подарил. Из милиции. Говорит, носи, Евгений, менты не загребут. Слушай, у меня комбикорм для курей кончился, давай на твоей машине в Глухово сгоняем, а? Пока он спит.

Ирина Васильевна не удивилась.

– У тебя ноги есть? – ласково спросила она своим знаменитым на весь мир контральто. – Ходить умеешь?

Мужик безропотно снялся с бревна и, придерживая рукой галифе, поплелся прочь.

Ирина Васильевна поддернула на коленях тесные джинсы, склонилась над распростертым родственником и пропела ему в ухо: – Вставать пора! Именинник! Царство небесное проспишь!

Петр Иванович зашевелился, оторвал голову от земли: – Не понял. – И снова уронил лицо в стружку.

Ирина Васильевна мотанула вокруг шеи длинные концы шарфа и направилась к «Мерседесу».

Сват между тем поднялся. Провел расщеперенными ладонями по распавшейся густой волосне и – порядок; какой тебе пьяница-пенсионер; спортсмен на параде пятидесятых годов. Одну за другой он принялся подымать с земли пустые бутылки – смотрел их на свет, переворачивал и снова кидал на землю. Гостью он не видел.

• 1/15
• Следующая