Новые письма счастья - Быков Дмитрий Львович - Страница 19

• Предыдущая
• 19/56
• Следующая

А если говорить совсем всерьез (ведь новости не каждый день зловещи) – боюсь, в таком ответе на вопрос таится пониманье главной вещи. Ругая всякий день свою страну, страдая от тоски и неуюта, я одного признать не премину: что только в ней я нужен хоть кому-то. Отечество мне оказало честь, хоть не дало особых изобилий: я здесь гожусь таким, каков я есть. В другой стране давно б уже убили. Пусть мы на завтрак не едим бекон, пускай у многих нету туалета, но каждый нарушает наш закон, и Родина легко прощает это. Здесь можно, не умея ни хрена, усвоив грозный вид и тон приказа, за месяц получить мильон грина, а за год – половину нефтегаза. Здесь ни к чему ни мудрость на устах, ни к тайнознанью пылкое влеченье, а вот рожденье в правильных местах имеет здесь огромное значенье! Короче, тут не надо ничего, помимо свойств обычного солдата, чтоб лавром увенчать свое чело. Конечно, риск. Но все умрем когда-то! Поэтому поэты и менты, юристы и заслуженные воры, которые по-братски и на ты с правительством ведут переговоры, кретин, по блату влезший в институт, боец-чеченец, нож вложивший в ножны, – мы все хотим родиться только тут!

В других местах мы просто невозможны.

Россия ввела запрет на экспорт украинских мясопродуктов

Оглядываясь, вижу лишь руины большой страны, где рос когда-то я. Введен запрет на сало с Украины. Пусть торжествует русская свинья! Обидевшись на бывшего вассала, сперва Россия перекрыла газ, а вскорости ввела запрет на сало, сказав, что этим салом травят нас. Страшна ты, государственная воля! Добавил Минсельхоз, скрывая боль, что нет за салом должного контроля. Какой за салом должен быть контроль?! Спецслужбы спят и видят – от кого бы еще спасти Россию, встав стеной... Вот говорят, что в сале есть микробы. Какие в нем микробы – грипп свиной? С тоски включаю зренье тайновидца: чем именно ослабленные мы могли от украинцев заразиться? Бациллами оранжевой чумы? Мы много в «Огоньке» о ней писали, она коварна, как злодей в плаще, но полагаю, что она не в сале. И не на Украине вообще.

Страна не раз над бездной зависала, не первый год в глазах у ней черно, но столько лет мы ели это сало, и вроде не болело ничего! Порой случится в поезде попутчик, которого хохлом зовет кацап. Весь день его историями пучит, всю ночь он издает могучий храп – российская ментальность описала его не раз, вставляя в анекдот... Но вот он достает из торбы сало, бутылку самогона достает, и если не куркуль – то предлагает! И весело мы в поезде летим, и водка от микробов помогает... (Кто сало ест без водки, тот кретин.) А сколько раз душа моя скисала там, в армии! Но я там знал хохла, а у хохла в посылках было сало и даже небольшой запас бухла. Где это он хранил – непостижимо, но тот, кто водку пьет и сало ест в условиях тотального зажима, тот выражает этим свой протест! Ужели тот, кто нынче ест корейку, ведет себя в России, как герой, от оккупантов прячущий еврейку? К тому идет, мне кажется порой.

Конечно, поднатужась хорошенько, народ блокаду сальную прорвет: нельзя из-за какой-то Тимошенко друзьям перекрывать салопровод. Куда бы нас Отчизна ни бросала по прихоти команды удалой, мы вывезем из Украины сало – в консервах, в шоколаде, под полой... С неистребимым страхом инородца я представляю: на рассвете, в шесть, в мое купе таможенник ворвется: «Наркотики, оружье, сало есть?!» А я ему отвечу: «Милый котик! Ужели ты не понял, лоботряс, что сало – и оружье, и наркотик! А впрочем, это верно и про газ...»

На киевлянке я мечтал жениться, с другою киевлянкой прожил год... Допустим, пусть таможня и граница. Меня граница, в общем, не (волнует). Весь суверенитет – пустая фраза, и их, и наш. Мы все-таки семья. Я соглашаюсь даже в смысле газа... Но в смысле сала не согласен я! Друг друга не грешно ущучить в малом. Шутил я с киевлянами не раз: «Стоп, газа не дадим, топите салом!» Они мне отвечали: «Жрите газ!» Я не хочу, как мерзостная птица, накаркать кучу мрачных перемен, но если впрямь подобное случится, и прекратится наш салообмен, и мы во взгляде Путина усталом услышим вдруг нешуточную месть, они от холодов спасутся салом.

Но водку газом все же не заесть.

На сайте ФСБ России, по адресу http://www.fsb.ru/contact/ contact.htm, я обнаружил следующее приглашение:

«Российские граждане, сотрудничающие с иностранными разведками, могут связаться с ФСБ России по телефону доверия с тем, чтобы стать агентами-двойниками. В этом случае денежное вознаграждение, получаемое такими агентами от иностранных спецслужб, будет полностью сохранено, и с ними будут работать сотрудники ФСБ РФ высочайшего класса. Телефон 914-22-22»

Желаю быть двойным агентом! Иметь профессию «двойник»! Желаю получать аргентум сперва у нас, потом у них! Сдавать британцам атом мирный, но чтобы знал об этом ФЭД. Иметь в России кличку Жирный, а в Альбионе – кличку Fat. О жизни этого накала я грезил весь четвертый класс, во дни просмотра сериала, где заявлял о чем-то ТАСС.

О, счастье быть двойным агентом! Озноб, горящее нутро, проход с секретным документом по гулким станциям метро... О, страха знобкая болтанка! О, риска сладостный ожог! Пароль: «Простите, где Лубянка?» – и отзыв: «Вот она, дружок!» Да, быть одним из миллиона, судьбу Земли держать в руке, оставить папку у шпиона или в секретном тайнике, а после, вымокши от пота и от удач захорошев, – туда, где главная работа, где главный долг и главный шеф. Вокруг бурлит людская масса, кипит, закручиваясь в жгут... Специалисты экстра-класса меня в секретном месте ждут. Весь в предвкушении пролезу в глухой заброшенный подвал... «Ну что, вы передали дезу?» – «Товарищ Пронин! Передал!» И видя, как, покорно-смирный, я скромно перед ним стою, он скажет мне: «Спасибо, Жирный!» – «Служу Советскому Сою...»

Я верю телетайпным лентам: шпионов вновь у нас полно. Желаю быть двойным агентом! Двойным я стал уже давно: разочарован в патриотах – но либералы мне враги; на двух работаю работах в упрямых поисках деньги. В совок я не хотел бы снова, но много взял бы из совка... Меня, мучительно двойного, заметь, родимая ЧК! В моей груди пылает пламень, не дай ему дотлеть в дыму. Хочу найти секретный камень и тайну выложить ему. Пусть знают, сволочи, в Нью-Йорке иль на Потомак-реке, что говорили на планерке в секретном нашем «Огоньке»! Инфляцией замучен лютой (ее отнюдь не погребли), я получать хочу валютой, а от своих иметь рубли... Но я не жажду подаянья. С поэтом лучше не шутить. Хочу блаженство покаянья со страшной силой ощутить! Хочу сказать по телефону – смотрите номер наверху: «Я выдал “Огонек” шпиону! Все рыло у меня в пуху!» И скажет мне незримый Пронин, бессмертный, как Мафусаил: «Теперь ты будешь двусторонен. Благодарю, что позвонил».

Как Пиркс – герой рассказов Лема, я стал бы выдержан и крут... Но у меня одна проблема: меня британцы не берут, американцы не вербуют, кося под тихих простаков... Я говорю им: «Do it, do it!» – они в ответ: «Fuck off, fuck off!» Порой мне хочется по пьянке служить Лубянке просто так – но на фиг нужен я Лубянке, коль мной пренебрегает враг?! Уйди ты, скажут, не позорься. Пиши стишонки, паренек.

Ау, британское посольство! Пишите мне на «Огонек»!

• Предыдущая
• 19/56
• Следующая