Пятая авеню, дом один - Бушнелл Кэндес - Страница 50

Филипп вернулся в спальню. Символически укрывшись, обнаженная Лола лежала на животе, словно ждала его. Филипп стянул простыню и сразу забыл о Шиффер Даймонд и обо всем на свете при виде прекрасного тела Лолы. Она приглашающе раздвинула ноги. Филипп бросил полотенце, опустился на колени, приподнял ее бедра и нежно вошел в нее.

Хватило его ненадолго. За пароксизмом наслаждения сразу наступило сонливое спокойствие. Окленд закрыл глаза. Лола подобралась поближе и начала играть с его волосами.

– Филипп! – нежно начала она. – А что ты делаешь на День благодарения? Хочешь поехать со мной в Атланту?

– Может, и съездим, – пробормотал он, уже проваливаясь в сон.

Наверху снова пронзительно заныла дрель. Потеряв терпение, Инид Мерль встала из-за рабочего стола и вышла на террасу. Этажом выше на террасе она увидела груду медных труб. Стало быть, Райсы еще не закончили ремонт в ванной комнате. А может, трубы предназначались для аквариума, который Пол Райс, по слухам, устанавливает в бальном зале миссис Хотон? Инид надеялась, что ремонт не превратит ее в одну из тех старух, которые в отсутствие новостей в собственной жизни начинают шпионить за соседями. Чтобы отвлечься, она включила телевизор и нашла канал «История», программы которого напоминали об истинной сути людской натуры: пока избранные пытаются стяжать славу и возвыситься, основная часть человечества упражняется в грубом искусстве выживания, продолжения рода и потакания низменным инстинктам вроде убийства себе подобных, паранойи и разжигания войн.

В дверь позвонили. Думая, что пришел Филипп, Инид, не спрашивая, открыла дверь и остолбенела, увидев в коридоре, как обычно, угрюмую Минди Гуч со сложенными на груди руками.

– Мне нужно кое о чем потолковать, – сказала она.

– Входите. – Инид придержала дверь, пропуская соседку в квартиру. Визит главы домового комитета ее заинтриговал – они не разговаривали со дня похорон миссис Хотон.

– Мне кажется, у нас проблема, – начала Минди.

Инид улыбнулась.

– Я живу в этом доме всю жизнь, дорогая, – сказала она, предположив, что речь идет о возникшем между ними отчуждении. – Я жила здесь задолго до того, как вы въехали, и собираюсь жить здесь после того, как вы переедете. Если в ближайшие пять лет мы не обменяемся и парой слов, уверяю, я легко это перенесу.

– Речь не о вас, – перебила Минди. – Я говорю о Райсах. С ними нужно что-то делать.

– Неужели? – холодно осведомилась Инид Мерль.

– На прошлой неделе Пол Райс пришел ко мне на работу.

– Видимо, пытался наладить дружеские отношения?

– Он пытался предложить мне взятку за разрешение на установку внутристенных кондиционеров!

– И что вы ответили?

– Сказала «нет».

– Ну, так в чем же проблема? – терпеливо переспросила Инид.

– А вот. – Минди протянула на ладони крошечного зеленого пластмассового игрушечного солдатика, делающего выпад штыком.

– Не понимаю, – осторожно сказала Инид.

– Сегодня утром я открыла дверь, чтобы забрать газету, и обнаружила на коврике целую армию таких...

– И решили, что это дело рук Пола Райса, – сдерживая смех, предположила Инид.

– Я не решила, я знаю, что это сделал он, – возмутилась Минди. – Он ведь сказал, если я не дам разрешения, будет война. И если это не знак, – продолжала она, повертев солдатика перед самым носом Инид Мерль, – то не знаю, что и думать.

– Ну так приструните его, – предложила Инид.

– Одна я не могу, – понизила голос Минди. – Мне нужна ваша помощь.

– Чем же я могу вам помочь? – спокойно спросила Инид. – Решать проблемы с жильцами входит в ваши обязанности. Теперь вы у нас председатель домового комитета.

– Вы возглавляли комитет пятнадцать лет, – напомнила Минди. – Должен же быть выход! Можно этих людей как-то отсюда выставить?

Инид улыбнулась:

– Они только что въехали.

– Слушайте, Инид, – начала Минди, теряя терпение, – когда-то мы были друзьями...

– О да, – кивнула Инид Мерль, – мы дружили довольно долго и оставались в приятельских отношениях даже после того, как вы с помощью интриг сместили меня с поста главы домового комитета.

– Да я же просто хотела освободить вас от обузы! – запротестовала Минди.

– Это и вправду была обуза, потому я простила вас. Я подумала – раз женщине так сильно хочется занять эту должность, почему бы не сделать ей приятное?

Минди отвела взгляд.

– Что, если одобрение кандидатур Райсов было ошибкой? – нерешительно спросила она.

Инид вздохнула:

– Ничего не поделаешь. Выселить можно только злостных неплательщиков. Учитывая состояние Райсов, шансов у вас практически нет.

– Я не могу жить в одном доме с этим человеком, – призналась Минди.

– Значит, вам нужно переехать, – весело сделала вывод Инид и открыла дверь: – Очень жаль, что не смогла помочь вам, милочка. Всего хорошего.

Отложив толстый том «Искупления»[18], Лола открыла балконную дверь и вышла на обледеневшую террасу в сапогах от Chloе. Перегнувшись через перила, она посмотрела, не идет ли Филипп. Вернувшись на диван, Лола захлопнула книгу и мрачно уставилась на обложку. Это был сувенир от Окленда – точнее, подарок со значением – после испорченного ужина с одним из его давних знакомых.

– Замечательный роман, – сказал Филипп. – Должен тебе понравиться.

– Спасибо, – поблагодарила Лола, хотя сразу раскусила, к чему клонится дело. Окленд пытался ее развивать, и хотя она была благодарна за внимание, не понимала, с чего он вдруг так озаботился ее образованием. Она была убеждена, что это Филиппа надо обтесывать. Когда Лола упоминала молодого красавца актера, или заводила речь о видеоклипе с YouTube, о котором говорил весь Нью-Йорк, или просто включала музыку со своего айпода, Филипп заявлял, что никогда об этом не слышал. Лола огорчалась, но благоразумно удерживалась от критики, ужасно гордясь своим тактом: не стоит ранить чувства Окленда, напоминая старикану о его преклонном возрасте.

Действуя таким образом, Лола обнаружила, что может добиться от Филиппа почти всего, что ей хочется. Сегодня, например, они собрались на съемки очередной серии нового телепроекта с Шиффер Даймонд. В городе только и разговоров было, что об этом сериале, и Лола, зная, что Филипп и Шиффер, как он выразился, старые друзья, невзначай невинно удивилась, отчего он не навестит ее на съемочной площадке. Филипп тоже, кажется, удивился и под давлением Лолы спустился на этаж Шиффер и прикрепил ей записку к двери. Вечером Шиффер позвонила. Филипп ушел к себе в кабинет и говорил с ней около часа, плотно прикрыв дверь. В гостиной Лола с ума сходила от нетерпения. Выйдя, Филипп сказал, что отправляется на съемки к Шиффер, но ей, Лоле, не нужно беспокоиться, ведь съемочный процесс – дело вовсе не такое интересное и там ей будет скучно. И это при том, что идея пойти туда принадлежала ей! Лола устроила Окленду массаж ступней и, нежно растирая правую подошву, обронила, что как его референту ей полезно было бы разобраться в съемочном процессе, чтобы лучше понимать специфику работы сценариста.

– Ты знаешь, в чем состоит эта специфика, – запротестовал Филипп без особого, впрочем, энтузиазма. – Я целыми днями сижу за компьютером.

– Неправда, – возразила Лола. – В январе ты на две недели едешь в Лос-Анджелес... Может, и я с тобой на недельку съезжу... И тогда мне придется ходить с тобой на съемки – не сидеть же в отеле с утра до вечера!

– С Лос-Анджелесом мы уже все обсудили, – возмутился Филипп, и его ступня напряглась под пальцами Лолы. – Первые две недели съемок всегда самые трудные. Я буду работать по шестнадцать часов в сутки – развлекать тебя мне будет некогда.

– Так это что, я тебя две недели не увижу? – взвизгнула Лола.

Филипп, должно быть, почувствовал угрызения совести, потому что почти сразу согласился взять ее с собой на съемки «Госпожи аббатисы». Лола была так довольна, что даже не стала возмущаться решением Филиппа не ездить к ее родителям на День благодарения, сказав себе: в конце концов, вместе они совсем недолго, еще рано проводить праздники в семейном кругу. Лола и сама не хотела бездарно тратить время на Инид: по сложившейся традиции Филипп водил тетушку на нудный ленч в клуб «Столетие». Однажды он повел туда Лолу, но, увидев посетителей, средний возраст которых переваливал за восемьдесят, мисс Фэбрикан пришла в ужас и мысленно поклялась – больше в этот клуб ни ногой. Поэтому она с удовольствием съездила в Виндзор-Пайнс, встретилась с подружками и до трех часов ночи в субботу хвасталась фотографиями квартиры Окленда и своими снимками с Филиппом. Одна из ее подруг была помолвлена и планировала свадьбу, другие еще заманивали бойфрендов в брачные сети. Девушки смотрели на снимки Филиппа, квартиры и дома на Пятой авеню и завистливо вздыхали.