Кольцо Харона - Аллен Роджер Макбрайд - Страница 19
- Предыдущая
- 19/96
- Следующая
Они возбуждали болезни и к тому же проедали насквозь скафандры и воздушные купола. Или портили провода энергетических сетей. Или забивали клапаны систем синтеза.
С точки зрения человека. Вернувшиеся — это кошмар. Но Бог — Джеральд это знал — не разделяет точки зрения человека. Господь Бог желает, чтобы все существа повсюду имели право на жизнь. Люди и микробы равным образом Его дети, одинаково удивительные. Он хочет, чтобы все Его дети, от самых больших до самых малых, могли жить. Если несколько особей одного вида должны умереть ради выживания другого вида, разве это не закон природы? Почему человечество должно быть исключением?
Впрочем, Джеральд не считал, что восхищение искусными навыками выживания Вернувшихся противоречит стремлению хладнокровно их умертвить. Волк поедает оленей, но самец-олень способен убить волка, защищая свое стадо. Разве можно решить наверняка, кто здесь прав, кто виноват. Даже ягненок объедает листву, и если вдруг ошибается, то тут же узнает, что такое острые шипы. Все особи во имя собственной жизни лишают жизни других и в то же время должны спасать себя от нападения более сильных. И человечество в этом ряду не исключение.
Целью Джеральда было истребить все внеземные формы микроорганизмов, развивающиеся за пределами созданной человеком нормальной среды. Он понимал, что эта цель недостижима, и понимание приносило ему какое-то странное облегчение. Но облегчение не было безусловным, потому что уничтожение жизни, пусть и оправданное эволюционными законами, все-таки не устраивало Джеральда.
Он хотел не уничтожать, а создавать живое, быть инструментом Господа Бога при сотворении новых, наполненных жизнью миров. И его мечта была близка к осуществлению. Но последние события на Земле, экономический кризис, политическая неразбериха отодвинули планы людей на неопределенное время, а может быть, и вовсе перечеркнули их. Надежды Джеральда постепенно угасали.
А связаны эти надежды были с предполагаемым преобразованием Венеры наподобие Земли. Технически оно возможно, никто больше не подвергает это сомнению.
Джеральду здесь тоже нашлась бы работа. Изолированная экзобиологическая установка служила бы прекрасным инкубатором для выращивания микробов, полезных для земных форм жизни. При помощи простейшей генной инженерии появились бы микробы, которые очистили бы пагубную для человека атмосферу, обогатили бы почву азотом, удалил» бы углекислый газ и накопили воду, превратив венерианские скалы в плодородную почву.
Но эпоха грандиозных проектов, едва начавшись, уходила в прошлое. Сначала закрыли проект постройки звездного корабля «Терра Нова», а теперь, говорят, пора расстаться с Кольцом Харона. Прекрасные планы рушатся на глазах. И скорее всего микробам, процветающим в Изолированной экзобиологической установке Джеральда, никогда уже не потрудиться на Венере.
Он оторвал взгляд от города и взглянул на ночное небо. Венера еще не скоро поднимется над горизонтом, но Джеральд знал, что она здесь, близко. И Марсия здесь, близко, на ВИЗОРе, который крутится вокруг этой горячей планеты. Почти целый год Джеральд готовился присоединиться к Марсии на Станции, но теперь оба поняли, что, по всей видимости, их планам не суждено сбыться, и Марсии придется вернуться к нему на Землю, поскольку человечество оказалось недостойно великих задач.
В центре связи раздался сигнал, Джеральд бросился туда и замер перед экраном. На нем часы, отсчитывающие время в обратном порядке, дотикали до нуля, и на их месте проявилось смуглое лицо Марсии.
— Привет, Джеральд, — нежно сказала она. — Слава Богу, я прорвалась, мы только что получили данные крупного эксперимента, и канал связи будет долго занят. С десяти часов любые частные сообщения запрещены, но мое послание давно стояло в расписании, и Лонни сделал для меня исключение. Во всяком случае, имей в виду, что связь может прерваться в любой момент. Беспокоиться не о чем: просто слишком много шума вокруг эксперимента, и всем нужен этот видеоканал. Прямо сейчас Лонни посылает текстовое сообщение по боковой полосе. В нем информация об эксперименте, так что все узнаешь сам. К сожалению, информация достаточно скудная, но большего мы пока не знаем. У меня не было времени закончить подробное письмо к тебе, но, думаю, к сегодняшнему вечеру все-таки закончу и сразу же отправлю.
Зажужжал принтер, и в лоток упала тонкая пачка бумаги. Джеральд, не обращая на нее внимания, протянул руку и коснулся экрана. Он мог побыть с Марсией лишь несколько минут и не собирался жертвовать ими ради чего бы то ни было. Тем более что канал могли отключить без предупреждения. «Больше никогда», — решил он. Он приедет к ней, или она к нему, и больше они никогда не расстанутся.
— Кроме этого опыта ничего нового пока нет, — сказала Марсия. — Макджилликатти терзает всех больше чем обычно, но я, кажется, уже к этому привыкла. Работа продвигается хорошо, мы все следим за невеселыми новостями и очень надеемся, что нас они не коснутся. — Рядом с камерой послышался приглушенный голос, и Марсия на секунду отвернулась. — О черт! — выругалась она так неумело, что было ясно; она нечасто прибегает к такой лексике. — Лонни говорит, что у меня осталось десять секунд. Я люблю тебя, Джеральд. Я не могу ждать, пока ты пришлешь следующее письмо. Заканчивай все дела и приезжай. Я люблю тебя. До свидания…
Экран погас, и Джеральд почувствовал комок в горле. Эта разлука доконает его. К счастью, скоро так или иначе они снова будут вместе.
В эту минуту на ВИЗОРе Марсия Макдугал грустно улыбнулась, поблагодарила Лонни и поспешила в коридор. «Но куда идти?» — подумала она. Марсия чувствовала себя заброшенной и опустошенной: Джеральд далеко, проект погибает. Куда ни пойдешь, ничего не изменится. Первое, что пришло ей в голову, — в комнату отдыха. Может быть, там будут люди, она поговорит с ними и забудет на время о своем одиночестве.
Но комната отдыха была пуста. Должно быть, Макджилликатти загнал всех в лабораторию пыхтеть над этим свалившимся как снег на голову экспериментом. Ну ничего, рано или поздно она, конечно, и сама придет в себя.
Оставшись одна, Марсия Макдугал постаралась побыстрее привести себя в порядок. Она подошла к большому смотровому окну и стала вглядываться в верхушки пылающих над Венерой облаков.
Марсия была удивительной женщиной: благодаря силе характера она даже казалась выше ростом. Гладкая чистая кожа цвета черного дерева, круглое, выразительное лицо. Блестящие темно-карие глаза как будто примечали все. Но за смотровым окном не было ничего примечательного.
Если смотреть невооруженным глазом, на освещенной стороне Венеры можно было увидеть лишь слившийся в нечто бесформенное слой облаков. Впрочем, у смотровых окон имелись регуляторы яркости, контрастности и спектра. При правильной настройке вершины облаков составляли упорядоченный рисунок.
Но сейчас Марсию, застывшую у окна, устраивали размытые очертания. Свет такой яркий, что ничего не видно. Отовсюду идет столько информации, что ничего не понятно. Категоричность этих утверждений как раз под стать эпохе Краха Знания. И, похоже, ВИЗОР станет ее следующей жертвой.
Венерианская исходная зона оперативных разысканий (ВИЗОР) должна была стать тем учреждением, о котором все мечтали, — штабом по созданию прекрасного нового мира, новой Венеры, которая в результате вдохновенного труда будет пригодной для жизни, живой планетой — со здоровой атмосферой, с реками и озерами, со своей флорой и фауной.
Никто точно не знал, как это сделать, как оживить эту планету. Для того-то и учредили ВИЗОР — чтобы узнать. Сумасшедшие идеи сыпались одна за другой: предлагалось сбрасывать на Венеру огромные зонды и распылители семян, доставлять ледяные астероиды для охлаждения и очистители для изменения состава атмосферы. Запускать на орбиту громадные солнцезащитные зонтики, строить с помощью исполинских дирижаблей химические фабрики и подвешивать их в верхних слоях атмосферы…
- Предыдущая
- 19/96
- Следующая
