Милый муравей - Кайл Дункан - Страница 6
- Предыдущая
- 6/54
- Следующая
— Адам, — сказал я, — старик Адам собственной персоной. Мужчина, между прочим.
Джейн нахмурилась:
— Бабушка рассказывала, что этот человек был пьяницей. Однажды его принесли в госпиталь совершенно не державшегося на ногах, он где-то поранился. Не помню, в чем там дело, да это и не важно. Бабушка не смогла его удержать, а Мэри Эллен смогла. Сестры были очень дружны, а этот человек разъединил их. Он женился на Мэри Эллен, а бабушка вернулась домой. Мужчину звали... Подождите, я сейчас вспомню....
— Грин, — подсказал я.
Джейн покачала головой:
— Нет, Стринджер, вот как. Теперь я понимаю, почему ферма называется Стринджер.
— Вполне возможно. Продолжайте же!
— Он был нехорошим, жестоким человеком, этот Стринджер. Бабушка рассказывала, он пил и был заядлый игрок.
— Во что он играл?
— Во все и на все. Бабушка говорила, что из-за своей пагубной страсти он мог разориться.
— Так и случилось?
На лице Джейн промелькнуло подобие улыбки.
— Нет. Через год он даже выиграл ферму. Я забыла название... Когда подбрасывают монету...
— Это называется ту-ап, старинная австралийская игра. Вы думаете, он выиграл именно Стринджер Стейшн?
— Восемьдесят две квадратные мили! Боже! Могу себе представить, что было с человеком, который ее потерял!
— Вероятно, он тогда напился. Что дальше?
— Не помню точно, но кажется, этот парень Стринджер продолжал закладывать и через пару лет умер.
— Но тогда кто был этот Грин? Ведь накануне своей кончины Мэри Эллен носила фамилию Грин? Миссис Грин...
— Бабушка никогда не рассказывала об этом. Мэри Эллен писала редко, за пятьдесят лет всего несколько писем, и все. По-моему, Грин пришел однажды на ферму и...
Не знаю, как все это рисовалось Джейн. Но я-то хорошо себе представляю английскую ферму: крытый соломой дом, ворота из жердей — и незнакомец, постучавшийся однажды в дверь. Джейк не имела представления о масштабах страны, о которой мы говорили. Для начала надо заметить, что Стринджер Стейшн совсем неподалеку от края Большой Песчаной пустыни, поэтому случайный прохожий там почти обречен на гибель от жары и жажды.
В моем представлении все выглядело несколько иначе: одинокая вдова, на тысячи миль кругом никого, кроме аборигенов. И как-то появился мужчина, скорее всего рабочий, ищущий подходящее занятие или что-то в этом роде. Она предложила ему остаться. Потом он женился на своей хозяйке и купил пивоварню. Скорее всего он — белый, межрасовые браки были тогда крайне редки...
— Приедете в Перт, позвоните и зайдите ко мне, — сказал я. — Посоветую, что нужно будет предпринять в зависимости от обстоятельств. Словом, посмотрим, что я еще смогу для вас сделать.
— Видите этот гипс, мистер Клоуз? Я его ненавижу!
— Напрасно. Он блокирует перелом.
— Не уверена, что не испытываю ненависти и к перелому.
— Можно задать вам еще один вопрос?
— Почему я пошла в армию? Да?
— Угадали!
— А вы знаете какой-нибудь иной способ для женщины сделать карьеру?
— Но может случиться война...
— Да, может, если вы, мужчины, допустите.
— Справедливо, — заметил я. — Итак, увидимся через месяц в Перте, когда вы приедете вступать во владение наследством.
Но мне пришлось встретиться с ней гораздо раньше. Отель, рекомендованный Грегом, оказался самым неспокойным изо всех отелей, в которых я когда-либо останавливался. Клацанье машин, работающие всю ночь агрегаты, даже улыбки служащих казались какими-то вымученными. В два часа ночи я проснулся от подступающей к горлу тошноты, подумал, отчего бы это, и снова задремал. Час спустя снова очнулся от болей в животе, меня вырвало, а еще через час я уже лежал на операционном столе: у меня удаляли аппендицит.
На следующий день ко мне пришел Грег, неся пакет с двумя бутылками шампанского.
— По-моему, в данном случае это более подходяще, чем какие-то розы.
Грег протянул мне телекс от Банбери, в котором говорилось, что тот получил выгодное предложение относительно Стринджер Стейшн и моя задача — немедленно уговорить мою клиентку продать ферму.
— "Немедленно" — отличное слово! — сказал я. — Банбери не привык разбрасываться словами, но зато — минимум информации. От кого поступило предложение? Я имею в виду...
— Я понял, — ответил Грег. — Как думаешь, она продаст?
— Она злится, что не может сегодня же улететь в Австралию. Нет, не продаст. Я буду удивлен, если это произойдет. Что бы ты сделал на ее месте? Восемьдесят две квадратных мили пастбища, подумать только!
— Она молода, — рассудительно заметил Грег.
— Тридцать, как и мне.
— Хорошо образованна и очень независима. Хочет сделать карьеру. По-моему, она предпочтет комфорт здешней цивилизации проживанию, например, рядом с крокодилами и другой местной фауной.
— Мисс Стратт девушка независимая, привыкшая самостоятельно принимать решения и, по-моему, склонная к приключениям. Или она мне такой показалась?
— Мистер Банбери придет в ярость, — только и сказал Грег.
— Даже Банбери должен иногда смириться с реальностью.
— Ты осмелишься ему это сказать? Хотелось бы мне посмотреть на тебя в тот момент.
— А что мне Банбери? В конце концов, я всегда могу найти другую работу.
— А он, может быть, и прав, ты об этом не подумал?
— Подумал. Если через год или два она захочет продать ферму, то продаст. Хотя сомневаюсь.
— Согласен. Но есть еще кое-что.
— Что же?
— Об этом, когда ты выздоровеешь.
— Да говори теперь!
Некоторые привычки Грега, его чисто английские эффектные манеры раздражали людей вроде меня. Вот и сейчас...
— В чем дело, Грег?
— Я имел в виду, когда ты окончательно поправишься.
— Я убью тебя!
Грег заулыбался:
— Скеффингемы, слышал такую фамилию?
— Что с ними?
Семья Скеффингемов владела в Англии невероятным состоянием, а в Австралии — рудниками, где добывали алюминий.
— Цена на него падает, — сказал Грег.
— Ты хочешь сказать, что необходимо пересматривать договор?
— Скеффингемы не единственные, кто владеет бокситовыми рудниками. Бокситов сейчас добывают слишком много, больше, чем нужно во всем мире.
— И цены, естественно, падают. Но на сколько?
Грег почти приблизил свою ладонь к полу, оставив крохотный зазор:
— На столько.
— О!
— Рудники останавливаются.
— Это правда?
— Полагаю, близко к тому. Надо сбросить и как можно скорее больше половины, или рудники встанут. Остальное пойдет на продажу.
— Почему ты не хочешь этим заняться?
— Ты же знаешь эту семью, не так ли? Они скорее согласятся с юридически образованным австралийцем, у которого умные глаза, чем поверят такому черному жуку, — выразительно посмотрел на меня Грег.
В наше время операция аппендицита уже не считается чем-то серьезным. На следующий день меня подняли с кровати, и очень скоро я переехал в свой отель, где еще три дня продолжал бездельничать, смотреть телевизор. Окончательно встав на ноги, я решил заняться делом Скеффингемов. Если бы они были пожилыми седовласыми леди, скромно живущими на небольшие средства, я бы, разумеется, обращался с ними очень бережно. Но, высокомерные и самоуверенные, какими являются иные англичане, они по-прежнему считали Австралию дикой нецивилизованной колонией. Однако это не помешало им разбогатеть за ее счет. Все оттуда — и ничего туда. Поэтому во мне пробуждалось чувство жесткости по отношению к членам этой семьи.
За время моей болезни пришло несколько телеграмм от Банбери, выражающих его личную заинтересованность в деле Стринджер Стейшн. Однако я по-прежнему их игнорировал. А Банбери явно был заодно с компанией, разрабатывающей рудники Скеффингемов, и уже один этот факт разводил нас в разные стороны. Уладив дело со Скеффингемами, я вернулся к переговорам с Джейн Стратт. Она уже выписалась из госпиталя и жила на базе.
— Почему вы для полного выздоровления не использовали свой отпуск? — спросил я, позвонив ей по телефону.
- Предыдущая
- 6/54
- Следующая
