Черный Камелот - Кайл Дункан - Страница 13

• Предыдущая
• 13/65
• Следующая

Конуэй покачал головой:

– Союзники не входят в подобные тонкости. Они объявили СС преступной организацией. И всех ее членов тоже.

– Боевые части СС – это обычные солдаты, сражающиеся на фронте!

Конуэй снисходительно улыбнулся.

– Преступники, – пожал он плечами. Секунду выждал и с нажимом повторил: – Преступники. Для союзников разницы никакой нет.

– Что вы имеете в виду?

– Когда Германия потерпит поражение, преступникам воздадут по заслугам. Все члены СС, не важно, с фронта или из тыла, превратятся из сотрудников государственной машины в беглых преступников. Нацистское государство рухнет.

Раш свирепо разглядывал ирландца. Примерно так кошка смотрела бы на мышку, осмелившуюся ее дразнить. Конуэй не отвел взгляда, но все время помнил: главное – не переборщить.

– Но это не ваша проблема, – сказал он. – Во всяком случае, сейчас. Для вас главное – дожить до конца войны.

– Я сдамся шведским властям, – заявил немец. – Это нейтральная страна, я военнослужащий. Меня интернируют.

– А как только война закончится, передадут в руки союзников, – заметил Конуэй. – Шведы умеют держать нос по ветру.

На самом деле он вовсе не был уверен, что шведы поступят именно таким образом. Эта нация отлично умеет защищать свою независимость и нейтралитет, но нужно было загнать Раша в угол. Только бы не пережать, не то громила сорвется с цепи, и будет худо. Нельзя было терять чувства меры.

Но немец вовсе не собирался выходить из себя. Ледяным тоном он сказал:

– Не пытайтесь запугать меня, мистер Конуэй. Лучше объясните, в чем могут совпасть наши интересы.

– Вы можете дать мне материал.

– Какой материал?

– Человек из Берлина сказал, что вы были связаны с графом фон Штауфенбергом. Значит, вам многое известно о заговоре против Гитлера. Может получиться отличный репортаж.

– Я не имею ни малейшего отношения к заговору, – с нажимом произнес Раш.

– Как же, как же, – буркнул Конуэй. – Поэтому вас, очевидно, и возвращают в Берлин. Хотят вручить медаль за то, что вы не участвовали в заговоре. А в аэропорту вас встречал почетный караул... Насколько я понял, вас собирались арестовать, так?

– Ни черта вы не понимаете, – снисходительно бросил Раш.

От его высокомерного тона Конуэй чуть не заскрежетал зубами.

– Нет, это вы ни черта не понимаете! – воскликнул ирландец. – По-моему, до вас еще не дошло, в каком дерьме вы сидите. Представьте себе, что Берлин обратится к шведскому правительству с официальным требованием о выдаче.

– Швеция никогда не пойдет на это.

– А присяга? – парировал Конуэй. – Вы ведь не обычный солдат и присягу давали не обычную. Представляете, что с вами будет, когда вас доставят в Германию? Гауптштурмфюрер, кавалер Креста с дубовыми листьями – ничто вас не спасет.

– Я примерно представляю себе, что меня может там ожидать. Но давайте лучше вернемся к вашему предложению. Скажите, мистер Конуэй, как я могу сообщить вам подробности покушения на Гитлера, если не участвовал в заговоре?

– Что поделаешь, газеты питаются слухами. Немножко фактов, остальное вода.

– У меня нет никаких фактов.

– Наверняка вы слышали много интересного, – впился в него глазами Конуэй.

– Достоверность информации вас не смущает?

– Мы сидим тут в Швеции, питаемся разными сплетнями. Главное, чтоб было завлекательно.

– Но это ведь будет вымысел.

– Ничего. Представьте, что вы Киплинг или Конан Дойл. За вымысел, если он художественный, платят хорошо.

Они сидели и молча смотрели друг на друга. Пауза затягивалась. Конуэй вынул сигареты и предложил Рашу закурить. Дело явно шло на лад.

Раш затянулся и спросил:

– Ну хорошо, а что вы сделаете для меня?

– Помогу чем смогу.

Вид у немца был довольно скептический, и Конуэй добавил:

– Ведь это же в моих интересах, разве вы не понимаете?

– А деньги?

– Само собой.

– Будем делить пополам?

– Да.

– И о какой сумме идет речь?

– Трудно сказать.

Вновь воцарилось молчание. Раш раздумывал над идеей, только что возникшей у него в голове. Он прибыл в Швецию, чтобы передать пакет графу Бернадотту. Отлично. Фольке Бернадотт был одним из самых влиятельных людей в Швеции. Может быть, передать ему пакет и одновременно попросить политического убежища? Однако Конуэй уверен, что шведы выдадут его – если не нацистам, то союзникам, по окончании войны. Возможно ли такое? А это будет зависеть от содержимого пакета. Поскольку Бернадотт – глава шведского Красного Креста, вряд ли в конверте находятся чертежи ракеты «Фау-2». Скорее всего какая-нибудь гуманитарная информация. О военнопленных? Наверняка! Шелленберг вполне способен затеять сейчас какую-нибудь историю с обменом пленных – это на него очень похоже. Он надеется выйти из грязи чистеньким!

Раш нарушил паузу:

– Я расскажу вам все, что знаю. Правда, это немного. Взамен вы тоже кое-что для меня сделаете.

– Что именно?

– Подвезете меня на машине.

– Куда?

– К дому графа Фольке Бернадотта.

– А разве вы не застали его по телефону? – тихо спросил Конуэй.

Раш удивленно на него уставился, и ирландец невозмутимо заметил:

– Я знаю о вас почти все.

– Граф – мой друг.

– Как бы не так, – покачал головой Конуэй. – Друзьям звонят домой, вы же ограничились звонком в офис.

– По-моему, ваша специализация – абсурдные предположения, – сказал Раш. – Граф должен был находиться на работе.

– Я специализируюсь по вопросам информации, – ответил Конуэй. – Иногда из нее получаются неплохие сенсации.

– Кроме того, вы, очевидно, специализируетесь по шпионажу на большевиков, – огрызнулся Раш.

Конуэй засмеялся.

– Разве вы не шпион? – настаивал немец.

– Ох уж эти сплетни. Еще про меня болтают, что я работаю на американцев. Судя по всему, ваши ребята видели меня в советском посольстве, так?

Раш спросил:

– Вы отвезете меня к графу?

– Да. Но сначала выслушаю ваш рассказ.

На самом деле Раш довольно много знал о покушении на Гитлера в Растенбурге, а также о последовавших за этим репрессиях. Большую часть подробностей он утаил, а взамен сочинил специально для Конуэя всякие драматические эпизоды – например, про прекрасную белокурую графиню, отправившуюся вместе со своим возлюбленным на виселицу.

Конуэй слушал, затаив дыхание. Глаза его жадно сверкали, перо скользило по бумаге.

– Отлично, – повторял он. – Великолепно!

Раш подумал, что у журналистов хлеб очень легкий.

– Вот и все, что мне известно, – подытожил он.

Конуэй задал ему кое-какие вопросы, и Раш ответил на них. Теперь можно было отправляться в путь.

Конечно, Конуэй мог обмануть немца – назвать ему какой-нибудь липовый адрес, дать деньги на такси и распрощаться в освещенном, безопасном вестибюле, где вокруг полно народу. Но ирландец, повинуясь все тому же голосу инстинкта, подсказавшему ему еще в аэропорту, что немец – человек непростой, решил сдержать слово. К шестому чувству примешивались и логические соображения. Если Бернадотт не личный знакомый Раша, значит, эсэсовец послан к нему с чем-то важным. Не похож был граф на человека, принимающего малозначительные послания от беглых фашистов. В последний раз Конуэй видел Бернадотта на пресс-конференции, и аристократ смотрелся весьма внушительно. Конечно, граф был гуманистом, но в то же время опытным дипломатом, прирожденным аристократом и большим снобом. Конуэй готов был поклясться, что ночной визитер получит от ворот поворот.

Адреса Фольке Бернадотта в телефонной книге не было, но в пресс-зале найти координаты резиденции графа оказалось нетрудно. Конуэй и Раш потихоньку выскользнули из отеля через летнюю веранду, пустовавшую в зимнее время, немного прошли по улице и вскоре поймали такси – им повезло.

Машина мчалась по ночному Стокгольму, компаньоны сидели на заднем сиденье молча. Два раза Раш оглядывался назад и на вопросительный взгляд Конуэя отрицательно качал головой. Нет, слежки не было. Как-то слишком легко все получилось. Правда, возле дома Бернадотта в подворотне маячила какая-то фигура. Трудно сказать, кто это был – гестаповец, сотрудник шведской службы безопасности или обычный полицейский. Так или иначе при таком свидетеле идти к парадному входу не следовало.

• Предыдущая
• 13/65
• Следующая