Жюв против Фантомаса - Сувестр Пьер - Страница 14

• Предыдущая
• 14/60
• Следующая

— Значит, Лупар, наверное, прикинулся работником больницы?

— Это невозможно. Мы бы наверняка это обнаружили!

— Короче, подведем итоги: известный всем Лупар вошел сюда, никем не замеченный. Для этого он использовал путь, который мог выбрать, как видно, лишь человек, хорошо знакомый с больницей…

— Более того, — уточнил доктор Шалек, — если бы кто-то из посторонних проходил через лабораторию, то санитары, которые в данный момент наводят в ней порядок, обязательно заметили бы его и поинтересовались, что он там делает…

— Тогда, это становится все более непонятным!

Полицейский присел на край кроватей одной из больных и машинально положил револьвер рядом с собой.

Однако не успел он убрать руку, как вдруг резко подскочил:

— Ого!..

И Жюв показал на красное пятнышко, которое ствол револьвера оставил на простыне.

— Вот это уже интересно! — сказал он.

Все с любопытством смотрели на него, и Жюв добавил:

— Итак, господа, будем следовать логике! Я кладу этот револьвер на белую простыню, и он оставляет небольшое пятно крови, совсем маленькое, это правда, но тем не менее хорошо видно, что это кровь… Какой же вывод можно отсюда сделать?

Все молчали.

— А отсюда можно сделать вывод, что преступник, стрелявший из пистолета, использовал один известный для знатоков огнестрельного оружия прием… у преступника не было времени как следует прицелиться и одновременно ему нужно было точно произвести выстрел. Вот каким образом он держал оружие и вот как он сам себе поранил палец.

И Жюв, демонстрируя, как действовал преступник, правой рукой обхватил рукоятку револьвера, положив средний палец на спусковой крючок, а указательный вытянув вдоль ствола.

— Покушавшийся действовал следующим образом: он плотно прижал указательный палец к стволу револьвера и поднял его, чтобы задать направление пуле. Это знакомый прием… Есть почти полная уверенность хорошо прицелиться. Но, к нашему счастью, ствол этого револьвера слишком короткий, и указательный палец немного выходил за его размеры, таким образом, пуля, вылетая из ствола, задела в этот момент палец! Не что иное, как кровь из раненого пальца преступника мы увидели на простыне, когда я положил туда пистолет…

— Какое же отсюда вы делаете заключение?

— О, все очень просто, зная, что у преступника раненый палец, я осмотрю весь персонал Ларибуазьер, а также вообще всех находившихся в этот момент в больнице, и тот, у кого на указательном пальце будет обнаружено легкое ранение, будет не кто иной, как виновный в данном преступлении!

— Однако, — заметил дежурный врач, немного подумав, — однако, месье, все это вряд ли может заставить поверить в почти невозможный факт, что какой-то посторонний сумел проникнуть в отделение через эту дверь, учитывая, что нахождение Лупара среди персонала немыслимо, а значит, любой из нас, зная его портрет, тотчас же его распознал бы…

Но Жюва трудно было смутить таким пустяком.

— Вы забываете, господа, — просто ответил он, — что следует рассуждать, опираясь на те или иные факты, а не гадать, насколько они невероятны или невозможны. В Жозефину выстрелили, это неоспоримый факт. Кто стрелял? Мы не знаем этого. Мы предполагаем, что это Лупар, но, вы слышите меня, мы только лишь предполагаем это…

Среди всеобщего молчания Жюв поднялся и сухо заявил:

— Господа, несколько минут тому назад, в момент преступления, согласно распоряжениям, которые я отдал сегодня утром, полицейские, стоящие на выходе, возле дверей, должны были сразу же их закрыть. Максимум через два часа — время, необходимое для проведения обыска, — мы арестуем виновного в этом покушении.

Но, к сожалению, каким бы простым не представлялся этот способ, на деле все оказалось гораздо сложнее.

В больнице — месте довольно многолюдном — Жюв собирался осмотреть не только ее служащих, но также всех, мужчин и женщин, студентов-медиков и больных, и даже посетителей — всех, кто волей случая оказался в стенах этого здания на момент преступления.

Хотя Жюв со свойственной ему ясностью ума сумел чрезвычайно быстро организовать тщательный осмотр всех задержанных в надежде найти среди них человека с раненым указательным пальцем, эта операция не могла не затянуться.

Прошло уже три часа, как Жюв закрылся в кабинете заведующего, где проверял подходивших к нему людей. Пока безрезультатно.

Доктор Шалек небрежной походкой подходил к выходу из больницы. Лицо его выражало озабоченность.

Кроме того, что он стал жертвой грабежа, был скомпрометирован обнаруженным в его доме трупом неизвестной женщины, убитой при таинственных обстоятельствах, он вдруг оказывается свидетелем драмы в отделении доктора Пателя. В тот момент, когда он уже собирался было переступить порог больницы Ларибуазьер, путь внезапно преградил полицейский:

— Прошу прощения, месье, но вы, наверное, слышали о происшествии, случившемся сегодня днем? Вы знаете пароль?

— Пароль?

— Да, месье, никто не имеет право выйти сегодня из больницы, не получив пароля от господина Жюва…

— Черт! — сказал Шалек. — А мне как раз надо спешить… Где же можно получить этот пароль?

— Необходимо спросить о нем у самого господина Жюва. Он находится в кабинете господина заведующего.

— Отлично, я иду туда…

— Это неслыханно! — заявил господин де Мофиль. — Мы проверили уже около двухсот человек, но все безрезультатно.

— Да, согласен, но в конце концов, — поправил заведующего Жюв, — мы можем безрезультатно осмотреть двести человек, а двести первый окажется как раз тем, кого мы ищем.

— Может быть, но вы кое о чем забываете, господин Жюв…

— О чем же?

— Если преступник знает о том, что вы осматриваете руки у всех, кто находится в здании больницы, то не будет же он таким наивным, чтобы самому явиться к вам на осмотр…

— Клянусь, вы правы, господин заведующий, но, поверьте мне, я также об этом подумал. Я думаю, мы осмотрели почти всех, кто обычно покидает Ларибуазьер в это время?

— Да, это так…

— Следовательно, нам нужно сменить тактику, оставим здесь санитара, которому можно доверять, а сами приступим к обыску…

— Вы предполагаете прочесать все здание?

— Совершенно верно, месье. Это очень просто, я возьму всех своих полицейских и разверну их в цепь, так, чтобы они не теряли друг друга из виду. Мы начнем с главного входа, вот с этой стены и направимся к противоположной стороне здания, прочесывая все на своем пути, останавливая каждого встречного… Возле каждой лестницы, в каждой пристройке я буду оставлять караулить своего человека. Кроме того, я обойду также весь первый этаж, и всякий раз, когда перед цепью полицейских будут оказываться люди, они будут вынуждены отойти назад, к противоположной стороне здания больницы. Там мы сразу же осмотрим всех, кто попал в наше кольцо. И если виновного в покушении мы там не обнаружим, нам ничего не останется, как прекратить поиски.

План Жюва был вполне классическим, который напоминал метод, используемый при облавах.

Если — а пока все говорило за это — преследуемое полицией лицо по-прежнему оставалось в Ларибуазьер, оно неизбежно должно было очутиться в тисках Жюва, — между цепью полицейских и крайней стеной здания больницы…

Когда собиравшемуся покинуть больницу доктору Шалеку было отказано в этом инспектором, который стоял, охраняя выход на улицу Амбруаз-Паре, и который потребовал от него пароль, выдаваемый Жювом, он повернул назад к больнице.

Пройдя вдоль цветников, разбитых во дворе больницы, держа руки в карманах, доктор Шалек отправился по направлению к палатам для больных, оставив у себя за спиной административную часть больницы, где в этот момент еще находился Жюв, который занимался выдачей разрешений на выход из больницы тем, чьи дела вынуждали покинуть ее.

С озабоченным видом, наклонив голову, доктор Шалек медленно продвигался вперед. До этого он уже успел сменить белый халат врача на повседневную одежду.

• Предыдущая
• 14/60
• Следующая