Начала - Шибанов Виктор - Страница 2

Пока караванщик, отчаянно торгуясь со сборщиками пошлины, выкладывал положенную сумму, Амин спрыгнул с телеги и, забросив на плечо походный мешок, неторопливо пошел к воротам. Его обязательства перед торговцем были выполнены, причем безо всяких хлопот – караван благополучно добрался до города, и вмешательства мага не потребовалось. Теперь юноша решил, что нужно поторапливаться – ему предстояло найти пристанище на ночь, и так как до темноты оставалось не так уж много времени, а приезжих в городе было куда больше обычного, сделать это будет наверняка нелегко – постоялые дворы и гостиницы Далла вполне могли быть уже переполнены.

Краем глаза молодой маг заметил, что Лайон, удивительно ловко для его возраста спешившись с лошади, последовал за ним. Вероятно, белая кобылица, на которой ехал старик, как и телега, принадлежали караванщику.

Попасть в город оказалось совсем непросто – пришлось подождать, пока между двумя повозками, въезжающими под старинную арку ворот, окажется достаточно места, чтобы можно было проскочить пешим путникам. Очутившись под каменными сводами, Амин с опаской посмотрел вверх – массивные каменные блоки избороздили трещины, и все проезжающие невольно погоняли волов и лошадей или прибавляли шагу. Состояние ворот беспокоило многих жителей города – кроме разве что его магистрата.

На площади за воротами оказалось куда свободнее, чем перед городскими стенами. Но лишь потому, что тут было гораздо просторнее, чем у въезда в Далл. Однако народу, телег и разнообразной скотины скопилось здесь тоже немало. Сама площадь, окруженная каменными двух– и трехэтажными домами, была не менее двухсот шагов в ширину и примерно столько же в длину. Почти перед каждым домом стояли палатки торговцев, на прилавки которых были вывалены пестрые платья, блестящие украшения, глиняная и медная посуда, а горластые зазывалы наперебой расхваливали свой товар.

Торговля едой и оружием у ворот издавна была запрещена: для этого в городе были свои, специально отведенные рынки, которые назывались просто и бесхитростно – Обжорные Ряды, улица Оружейников и тому подобное. Лоточников-разносчиков, однако, запрет на торговлю снедью не касался, и они во множестве сновали в толпе, предлагая изголодавшимся путникам хлеб, холодное мясо и пиво.

Амин вспомнил, как в прошлые свои посещения города он был оглушен криками слуг с постоялых дворов, которых хозяева посылали сюда приглашать приезжих. Правда, сейчас он не услышал никаких восхвалений «Углу странника» или «Приюту скитальца»: с таким наплывом гостей реклама гостиниц была излишней.

Впрочем, и без того шум над площадью стоял немыслимый. Кроме пронзительных криков торговцев-зазывал и лоточников, то и дело раздавались грубые окрики возниц, протяжное мычание волов, щелканье кнутов и испуганное ржание лошадей.

Внезапно по толпе, словно по неспокойной поверхности воды, пробежала какая-то рябь. Повернувшись, Амин увидел эльфов, невозмутимо идущих сквозь царившую на площади толкотню. Окружавшие их люди, казалось, не обращали на Древний Народ никакого внимания, однако старались как бы ненароком отойти в сторону, уступая им дорогу. Юноша заметил, что большинство взглядов, которые горожане и приезжие бросали на эльфов, выражали опаску, а то и откровенную неприязнь.

Эльфов было трое – двое светловолосых мужчин в зеленых, изящно расшитых золотыми нитями камзолах, такого же цвета штанах и высоких темно-вишневых сапогах. Третьей была миниатюрная эльфийка с иссиня-черными волосами, заплетенными в две косы и аккуратно уложенными в замысловатую прическу. Платье на ней, тоже зеленое, было несколько светлее, чем у ее спутников, и расшито гораздо скромнее. Девушка была моложе своих спутников, но сколько ей лет, угадать было невозможно – с одинаковой вероятностью она могла отпраздновать как свое столетие, так и не достичь еще двадцати лет. Точнее можно было бы сказать, заглянув девушке в глаза, но эльфы находились слишком далеко от Амина.

– Многоуважаемый господин маг, как я слышал, странствовал в последнее время по Тарнии, а там, насколько мне ведомо, в стенах городских не появляются эльфы, – раздался прямо над ухом у молодого человека негромкий голос с непривычно тягучим акцентом. Незаметно подошедший Лайон обратился к нему, заметив интерес, с которым юноша смотрел на идущую сквозь толпу людей троицу эльфов. – Здесь же иначе всё: в нашем славном Далле есть большая община долгоживущих. В Серебряном квартале проживает большинство из них.

– Благодарю вас, почтеннейший, ибо правда то, что отвык я от встреч с Древним Народом, – слегка поклонившись, ответил Амин.

С некоторым удивлением он обнаружил, что говорит тем же несколько высокопарным стилем, что и его собеседник. «Хорошо, что хоть без акцента, – подумал молодой маг, – а то старик решил бы, что я смеюсь над ним».

– Однако среди моих друзей есть и… – Амин почему-то решил рассказать о своей давней подруге, соученице в Гильдии, эльфийке Элениэль, но закончить фразу не успел. В этот момент издали, со стороны идущих от центра города улиц, донеслись крики и рычание. На мгновение гомон толпы на площади смолк, а затем поднялся вновь – но теперь это были вопли ужаса. Яростное рычание, звучавшее все громче, приближалось, и люди в панике устремились к воротам, спеша выбраться из города. Сделать это было непросто – как раз в это время под аркой проезжали телеги Рома. Ловкий купец ухитрился пустить их по две в ряд, воспользовавшись тем, что в тот момент никто не пытался выехать наружу. И вот теперь к нему хлынуло людское море, грозя захлестнуть и смыть весь его караван. Не только люди оказались объяты страхом: волы, лошади, козы, овцы – все они присоединили свои голоса к всеобщей какофонии, испуганно вторя своим кричащим хозяевам.

Амин, не слишком деликатно схватив за плечо старика, бросился к ближайшему дому и вскочил на невысокое крыльцо, вжавшись в арку двери и прижав к ней Лайона. Оказаться под ногами у испуганной толпы означало верную смерть. Внимательно оглядывая площадь в попытке выяснить причину охватившей людей паники, юноша с удивлением заметил, что эльфы продолжали свой путь как ни в чем не бывало. До рычания же, которое теперь стало просто оглушительным, долгоживущим, казалось, не было никакого дела – они старались лишь не оказаться на пути у бегущих в разные стороны людей.

Неведомые твари, по-видимому, приближались по широкой улице, отходившей прямо от площади. Именно оттуда бежало больше всего людей, и именно они вопили громче всех.

Чудовища действительно оказались неведомыми Амину. Не прошло и нескольких секунд, как первое из них вырвалось на площадь. Ужасный зверь напоминал странную помесь собаки и ящерицы. В горбатой холке, покрытой всклокоченной гривой грязно-бурого цвета, монстр достигал полтора человеческих роста. Он несся гигантскими скачками, отталкиваясь от земли, подобно лягушке, сразу всеми четырьмя лапами. Шерсти, кроме холки, на звере больше нигде не было – голая кожа пузырилась огромными красными бородавками. Морду – вытянутую, с разинутой пастью, из которой клочьями вылетала пена, – еще сильнее уродовали два изогнутых рога, торчавших сразу над маленькими глазками. Из оскаленной пасти с множеством острых длинных зубов, в человеческую ладонь каждый, вывалился раздвоенный на конце язык.

Остальные твари, числом около десятка, выскочившие на площадь следом за вожаком, были не так велики, но столь же уродливы. Когда первое чудовище, сделав последний гигантский прыжок, опустилось прямо посреди открытого пространства, пригнув голову и оглушительно рыча, остальные медленными шагами, вперевалку, стали расходиться веером, охватывая людей полукругом и отрезая им пути к отступлению.

Вся площадь оказалась к этому моменту завалена брошенными в панике вещами, свалившимися с телег тюками с товарами, лотками разносчиков, рассыпавшимися яблоками, картофелем, репой и капустой. Истошно визжал связанный поросенок, который, очевидно, тоже выпал из какой-то повозки и не мог убежать. А около опрокинутой телеги жалобно блеяла и металась привязанная коза. Чудовища, однако, не обращали на них ни малейшего внимания, пожирая жадно сверкавшими глазами жмущихся к стенам и воротам людей.