Мафия - Безуглов Анатолий Алексеевич - Страница 12
- Предыдущая
- 12/72
- Следующая
— Вот именно за то, чтобы милиция ко мне не приставала и не задавала, простите, таких ехидных вопросиков, я и вынужден, подчеркиваю — вынужден, был взять на «прокорм» Доната Максимовича Киреева, — с несколько нагловатой улыбкой ответил допрашиваемый.
— Поясните, пожалуйста, — вежливо попросил следователь, — что значит «на прокорм»?
— Пообещал вашему начальнику ОБХСС отваливать каждый месяц по четыре тысячи.
— И отваливали?
— Факт. Сказать по правде, получалось даже больше, — уточнил владелец лимузинов. — Платил аккордно, пятьдесят тысяч в год.
— А кроме этого что-нибудь дарили?
— Чего нет, того нет. Разве он спросил пару раз покататься на моих ласточках. Для форса. Ну это не в счет…»
Изображение задергалось, экран опустел.
— Да, техника у нас, прямо скажем… — покачал головой следователь. — Пришлось дальше вести допрос без видеозаписи. Но ничего интересного больше Ступак не показал.
Я недоумевал: какой резон был Ступаку, зарабатывая сорок восемь тысяч в год, отдавать Кирееву… пятьдесят? Работать себе в убыток?
— И вообще, почему он старается вас убедить, что зарабатывает много? — спросил я у Николая Павловича.
— Очень просто: оправдать, откуда у него такой дом-дворец и прочая роскошь.
— А на самом деле, откуда?
— Захар Петрович Ступак — картежный шулер экстракласса! Лобовик, по-ихнему. А лобовики эти играют даже не на тысячи — на миллионы! Все, что он имеет, выиграл в карты. Даже жену. — Шмелев достал из папки с делом фотографию. — Полюбуйтесь.
Я глянул на снимок: настоящая красавица. Молодая. Лет на двадцать пять моложе супруга.
— Ну и дела творятся у нас под боком! — не смог сдержать я негодования. — Что твой Монте-Карло! А милиция спит.
— Что они могут? — вздохнул следователь. — Если кого и ловят, то в основном щипачей. У лобовиков катраны так законспирированы, что иностранным агентам с их явками и не снилось! Понимаете, прижучить Ступака можно только в том случае, если на него поступит жалоба от лоха, ну облапошенного им. Но таких жалоб в органы не поступало. Я интересовался и в горуправлении, и в областном… Ступака не ухватишь! Свои не выдадут ни за что — он босс! И денег на общак не жалеет. По слухам, на съезд картежников в прошлом году отвалил сто тысяч.
— А мы о кооператорах говорим: мол, денежные мешки, — заметил я.
— Да они Ступаку в подметки не годятся. И уж коли зашел разговор о кооператорах… — Шмелев вставил новую видеокассету. — Посмотрим еще один допрос.
На экране появился сам Николай Павлович и полный мужчина восточного типа. Они сидели на балконе какого-то дома. На фоне склона горы и моря.
— Директор ресторана «Воздушный замок», — пояснил следователь.
Я вспомнил недавнюю историю с хулиганским нападением на кооперативный ресторан — она так и не прояснилась до сих пор.
«…— Нет, так работать невозможно! Совершенно! — темпераментно говорил экранный директор ресторана, жестикулируя волосатыми руками. — Все, распущу кооператив к чертовой матери!
— Почему? — интересовался следователь.
— Надоело! Всем нужно класть на лапу! — все более азартно продолжал Карапетян. — Санитарному инспектору дай, пожарному — дай, торговому — дай! Фининспектору дай!.. Но это еще не все! Председателя райисполкома накорми и напои, народный контроль требует, ОБХСС тоже. Хоть по миру иди!
— Что же вы такой покладистый, Сурен Ованесович? — покачал головой Шмелев. — Мало ли кто будет просить…
— Просить?! — прямо-таки взвился Карапетян. — Просят нищие да убогие. Эти же набрасываются, как шакалы! На части рвут! Кровь высасывают, как пиявки… И попробуй не дай!
— Пошлите их всех подальше, — посоветовал Шмелев.
— Вам легко говорить, — поник головой директор ресторана. — Посмотрели бы, во что превратили мой «Замок» на прошлой неделе! У меня волосы на голове дыбом встали! Сколько я туда сил и денег вложил! Всю душу, можно сказать, отдал, а они… — Он замолчал, печально устремив глаза вдаль.
— Так вы никогда не отделаетесь от нахлебников, — сказал следователь.
— А что делать? — в отчаянии спросил Карапетян.
— Помогите следствию, чтобы вывести всех вымогателей на чистую воду. Назовите их имена.
— Вах! — грустно усмехнулся Сурен Ованесович. — Я не враг себе! Вы запишете в свои протоколы, пойдете домой и будете спать спокойно. А что ждет несчастного Карапетяна?.. Дорогой Николай Павлович, у меня ведь есть жена, дочь. Кто нас защитит? — Он безнадежно махнул рукой. — Нет, пропади все пропадом! Заберу семью и уеду подальше отсюда!
— А преступники останутся на свободе и будут тянуть с других…
— Меня это не касается!
— Но ведь кто-то должен встать на защиту справедливости!
— Один уже встал, — хмуро произнес Карапетян. — Я имею в виду нашего дядю Михея. Он хотел помочь. следствию — и где теперь находится? Его жена, бедная старушка, все глаза проплакала… Дядя Михей исчез — как в воду канул… Скажите, только честно, вы сможете уберечь меня и моих близких? Можете дать гарантию, что с нами ничего не сделают? — Карапетян испытующе посмотрел на Шмелева и грустно заключил: — Вот видите, сказать вам нечего…»
На этом видеозапись допроса закончилась.
— О каком дяде Михее говорил Карапетян? — спросил я.
— Сторож платной стоянки у ресторана, — пояснил следователь. — Пронин. Пенсионер, инвалид войны. Он дал показания милиции о подозрительных людях, подъехавших к «Воздушному замку» перед самым погромом. Назвал номер машины, сказал, что сможет их опознать… И в ту же ночь пропал. Жена заявила.
— Ну и?..
— Угрозыск занимается. Но пока… — Шмелев развел руками.
— Так Карапетян давал Кирееву или нет?
— Вы же сами видели, Захар Петрович, директор ресторана не назвал ни одной фамилии, не привел ни одного факта. Хотя, по имеющимся данным, он давал взятки начальству ОБХСС, поил и кормил клиентуру Киреева.
— Здорово боится, — заметил я.
— Не то слово! — вздохнул следователь. — Не хотелось бы мне быть на его месте! Ведь что самое страшное — на самом деле никто не может дать ему никакой защиты и гарантии от повторного хулиганского нападения. — Шмелев махнул рукой. — И я сидел как оплеванный.
— Видел, — кивнул я на потухший экран телевизора.
— Что получается, Захар Петрович? Вот пресса шумит о правах обвиняемых, о допуске адвоката к следствию в самом начале… В общем-то правильно ставят вопрос… Но почему газетчики мало говорят о том, что потерпевшие тоже нуждаются в защите? Нужен закон, оберегающий их от вора, насильника, взяточника, рэкетира!
— Согласен с вами полностью, — кивнул я. — Но если бы принятие такого закона зависело от нас!.. Хочется надеяться, что доживем.
— Дай-то бог. — Николай Павлович сложил кассеты, затем извлек из папки еще один документ. — Последний допрос Ларионова. Шестерки Киреева, как сказал Скворцов… Вымогательство взяток у коммерческого директора «Детского мира» оперуполномоченный ОБХСС начисто отрицал. Признал лишь единственный факт — насчет детской дубленки. Да и ту он Кирееву не передавал.
— А для чего взял ее? — удивился я.
— По словам Ларионова, эта дубленка не подошла дочери Киреева по размеру. Ларионов принес ее домой. Жена увидела, говорит, давай, мол, померяем нашей девочке. Оказалось — в самый раз. Ларионовы оставили дубленку у себя, а Кирееву отдали за нее деньги… Вот такая история.
— Значит, деньги Киреев все-таки прикарманил, — заметил я.
— Выходит, так.
— Ну что ж, Николай Павлович, дело серьезнее, чем я предполагал, когда поручал вам следствие.
— Серьезней не бывает.
Шмелев протянул мне два документа. Один — постановление на производство обыска на квартире Киреева.
— Вы считаете, не рано, — спросил я, утверждая его.
— Вчера уже было поздно…
Другую бумагу — о взятии начальника южноморского ОБХСС под стражу — я пока не подписал.
— Смотрите, Захар Петрович, как бы не пришлось объявлять розыск. Ведь сбежит! — предупредил Шмелев.
- Предыдущая
- 12/72
- Следующая
