Маленькое одолжение - Батчер Джим - Страница 26
- Предыдущая
- 26/102
- Следующая
Что-то царапалось по перекрытию над нашими головами.
— Что это? — спросил Томас.
— Огромный богомол, собирающий себя из ошметок.
Томас удивленно заморгал.
— Ну, это мои предположения, — уточнил я.
— Как она? — прорычал Хендрикс.
— Неважно, — сказал я. — Не стоит нам здесь задерживаться. Никаких оберегов, даже порога — не с чем работать. Надо сматываться.
— Ее нельзя тащить, — заявил Хендрикс. — Это может ее убить.
— Если ее не тащить, это убьет ее еще вернее, — возразил я. — И нас заодно.
Хендрикс злобно покосился на меня, но спорить не стал.
Томас уже сунул руку в карман. Он был напряжен как пружина, и взгляд его беспокойно шарил по дверям — возможно, в попытке отслеживать тех тварей, что перемещались за стенами дома. Выудив из кармана брелок с ключами, он зажал его в зубах, взял саблю в одну руку, «Дезерт-Игл» — в другую и начал мычать сквозь зубы «Лягушонка на свидании».
Гард медленно обмякла, и голова ее свесилась вниз как у тряпичной куклы. У меня уже не хватало сил удерживать ее.
— Хендрикс, — произнес я, кивнув в сторону Гард.
Без лишних слов он отставил дробовик в сторону и забрал у меня женщину. При этом я успел увидеть его глаза, полные страха и тревоги — не за себя. Он взял ее очень осторожно — я даже не думал, что он может так.
— Откуда мне знать, что вы нас не бросите? Не сделаете ноги, бросив нас им на растерзание?
— Неоткуда, — бросил я, забирая свой посох. — Оставайтесь если хотите. Эти твари убьют вас обоих — это я гарантирую. Или попытайте счастья с нами. Выбор за вами.
Хендрикс испепелил меня взглядом, но потом покосился на безжизненное тело, лежавшее у него на руках, и упрямства в его лице немного поубавилось. Он кивнул.
— Гарри? — спросил Томас. — Как ты собираешься это сделать?
— Направляемся прямиком к твоему супертанкеру, — ответил я. — Кратчайший путь между двумя точками… ну и все такое.
— Они наверняка следят за дверью, — заметил Томас.
— Надеюсь, что так.
— О'кей, — кивнул он, закатив глаза. — Если у тебя есть план.
По перекрытию над нашими головами проскрипели шаги, замершие на лестничной площадке.
Ствол Томасова пистолета мотнулся в сторону лестницы. Я не стал оглядываться. Я следил за дверью.
Со стороны лестницы послышался голос… голос… ну как бы если кто водил по расстроенным скрипичным струнам гнилой змеиной шкурой.
— Чародей.
— Я тебя слушаю, — откликнулся я.
— Эту ситуацию возможно разрешить без дальнейшего кровопролития. Ты согласен на переговоры?
— Почему бы нет? — ответил я, не отворачиваясь от двери.
— Дашь ли ты мне право свободного выхода — под свое слово?
— Считай, я дал слово.
— Раз так, и я обещаю не трогать тебя сейчас.
— Как скажешь, — отозвался я и понизил голос до едва слышного шепота, услышать который мог один Томас. — Следи за ними в оба. С них станется подлянка при первой же возможности.
— Тогда зачем им эту возможность предоставлять? — так же тихо спросил Томас.
— Затем, что из разговора с ними мы можем узнать что-нибудь важное. Допрашивать трупы сложнее. Поменяйся местами со мной.
Мы поменялись местами — теперь мой посох целился в сторону лестницы, по которой спускалась богомолоподобная тварь. Она пригнулась на верхней ступеньке из тех, с которых она могла осмотреть всю прихожую. По внешности ее я бы даже не предположил, что всего несколько минут назад ее расколошматили до состояния гамбургера пули из ружья Гард.
Так вот, она пригнулась — движением, в котором не было ничего человеческого — и склонила голову почти под прямым углом, сначала в одну сторону, потом в другую. Потом живот ее напрягся. Мгновение мне казалось, что ее вот-вот вырвет, тем более что из рта ее показалась какая-то желто-розовая слизь. Вместо этого тварь подняла свои клешни, схватилась ими за голову и словно кожуру ободрала ее со слизи — таким движением обычно одевают свитер со слишком узким горлом. Из слизи возникло человеческое лицо, а куски хитиновой оболочки головы свесились на груди и на спину динарианца.
Динарианец… нет, динарианка производила бы впечатление пятнадцатилетней девочки, когда бы не волосы — серебристые, короткие, липнущие к черепу. Глаза у нее оказались замечательно красивые, зеленые, да и лицо симпатичное, с изящным остреньким подбородком, чистой, бледной кожей и высокими скулами. Вторая пара зеленых глаз и знак падшего ангела слабо светились у нее на лбу.
Она медленно улыбнулась.
— Цепи я не ожидала. Мне казалось, ты предпочитаешь огонь и силу.
— Ты стояла на одной моей знакомой, — сказал я. — У меня не было желания испепелять ее или пробивать ею стену.
— Глупо, — пробормотала девушка.
— Я пока здесь.
— Но и я тоже.
— У тебя пять секунд на то, чтобы перейти к делу, — буркнул я. — Я не собираюсь позволять тебе разглагольствовать, пока твои дружки занимают позицию для атаки.
Девица-Богомол сощурила глаза. Вторая пара глаз на лбу тоже сощурилась. Чертовски неуютно. Она кивнула в сторону Хендрикса и Гард.
— Мое дело связано с ними. Не с тобой, о Страж Белого Совета. Отдай их мне. Ты можешь уйти с миром. Как только эти двое будут мертвы, я соберу своих земляков, и мы покинем город, не причиняя вреда невинным.
Я хмыкнул.
— Что, если они нужны мне живыми?
— Если хочешь, я могу подождать, пока ты не допросишь их.
— Угу, только этого мне не хватало: чтобы вы маячили у меня за спиной.
Она подняла клешню.
— Даю тебе свое слово: ни тебе, ни твоему спутнику не причинят никакого вреда.
— Соблазнительно, — заметил я.
— Может, добавить тебе и материального поощрения? — спросила Девица-Богомол. — Я заплачу двести тысяч наличными.
— Какого черта тебе это нужно?
Она пожала плечами.
— Мой конфликт с Бароном-выскочкой и его подчиненными, не с Белым Советом. Я предпочитаю выказать уважение к твоим коллегам, нежели идти на ссору с ними из-за твоей смерти.
— Ну-ну.
Улыбка ее сделалась чуть резче.
— Если тебе так приятно, я могу предложить и развлечься — когда мы покончим с этим делом.
Я хрипло хохотнул.
— Ого, — произнес я, продолжая смеяться. — Ого-го. Надо же, как смешно.
Она уставилась на меня, удивленно моргая. Выражение ее лица вызвало у меня новый, еще более громкий взрыв смеха.
— Ты… ты хочешь, чтобы я… Блин-тарарам, уж не думаешь ли ты, что я не знаю, что случается с самцом богомола, стоит ему сделать свое дело?
Она злобно оскалилась. Зубы ее оказались блестящими, черными.
— Ты хочешь, чтобы я верил тебе, — продолжал я, продолжая смеяться. — И ты рассчитываешь, что если помашешь у меня перед носом звенящим или шуршащим, ты получишь все, что хочешь? Господи, прелесть какая… так и хочется положить тебя в карман на память.
— Не оспаривай того, что принадлежит мне, чародей, — огрызнулась она. — Я их получу. Заключи со мной соглашение. Я буду соблюдать его условия.
— Угу, — кивнул я. — Я видел уже, как твои приятели держат свое слово. Давай-ка лучше я сделаю тебе встречное предложение. Верните мне Марконе целым и невредимым, и убирайтесь из города — сейчас же убирайтесь, — и я сохраню тебе жизнь.
— Допустим, что мы примем твое предложение. Как могу я верить в то, что ты позволишь нам уйти с миром?
Я одарил ее слабой улыбкой и вспомнил слова давно погибшего друга.
— Потому что я знаю, чего стоят твои слова, динарианка. А ты знаешь, чего стоят мои.
Мгновение она молча смотрела на меня.
— Я посоветуюсь со своими спутниками и вернусь через пять минут.
Я кивнул. Она отозвалась тем же жестом и начала подниматься обратно по лестнице.
Она скрылась за дверью. Где-то наверху лязгнуло разбитое стекло.
А потом что-то красно-черное молнией слетело по лестнице и устремилось на нас под хор адских воплей с улицы.
Коварство срабатывает неважно, если противоположная сторона ожидает этого, а я держал заклятие наготове с той секунды, как Девица-Богомол повернулась к нам спиной. Она не добежала еще до нижней ступеньки, а я уже вскинул свой посох.
- Предыдущая
- 26/102
- Следующая
