Абарат: Дни магии, ночи войны - Баркер Клайв - Страница 4

• Предыдущая
• 4/81
• Следующая

— Честное слово, вы только на это гляньте! Кэнди Квокенбуш!

Крик поднял в воздух нескольких летучих мышей. Они слетели со своих насиженных мест в темноту, потревожив остальных собратьев, так что через несколько секунд вокруг было полно летучих мышей, которые образовали вращающееся облако, пронизанное отсветами факелов.

— Это не…

— Живорез? — сказала Кэнди. — Боюсь, что да.

Она глянула на другой конец моста. Из тени появился один из заплаточников, спутников Живореза, и устремился прямо к ним. Это было большое, кривое создание с оскаленными, словно у черепа, зубами. Как только оно поставило ногу на мост, хрупкая конструкция начала раскачиваться из стороны в сторону. Заплаточнику понравилось ощущение, и он продолжил переносить свой вес туда-сюда, рождая все более мощные колебания. Кэнди ухватилась за поручни, то же сделал и Шалопуто, но веревки не слишком помогли. Они попали в ловушку. Живорез приближался с другого конца моста. Он снял со стены факел, держа его перед собой. Лицо с татуировками блестело от пота и светилось триумфом.

Над головой продолжали кружиться мыши: события на мосту тревожили их все сильнее. Несколько самых крупных, намереваясь, вероятно, прогнать нарушителей покоя, спикировали на Кэнди и Шалопуто, издавая резкие крики. Кэнди всеми силами старалась не обращать на мышей внимания — гораздо больше ее беспокоил Крест-Накрест, который теперь находился всего в двух с половиной метрах от них.

— Ты пойдешь со мной, девочка, — сказал он. — Тлен хочет видеть тебя на Горгоссиуме.

Он внезапно швырнул факел вниз и, освободив руки, устремился к Кэнди. Бежать было некуда.

— Ну, что теперь? — спросил он.

Она пожала плечами и в отчаянии поглядела на Шалопуто.

— Мы можем посмотреть…

— На все, что тут есть? — ответил он.

Она едва заметно улыбнулась, и они оба, даже не взглянув на своего преследователя, бросились с моста вниз головой.

Нырнув во тьму, Шалопуто издал дикий вопль восторга — или страха — или того и другого одновременно. Шли секунды, а они все падали и падали. Теперь вокруг было темно; крики летучих мышей утихли, сменившись шумом реки внизу.

Только Кэнди подумала: Если мы ударимся о воду на такой скорости, то сломаем шею, как Шалопуто схватил ее за руку и, сделав невероятный кувырок, которому научился, вися на потолке в доме Захолуста, перевернул их обоих так, что теперь они падали ногами вниз.

Две, три, четыре секунды — и они врезались в воду. Она не была холодной. По крайней мере, не ледяной. Их потащило вниз, а удар отделил друг от друга. Для Кэнди это были секунды паники; казалось, ей не хватит дыхания. А потом Шалопуто, благослови его Бог, снова ухватил ее за руку, и они вынырнули на поверхность.

— Кости целы? — выдохнула Кэнди.

— Я в порядке, а ты?

— Тоже, — сказала она, едва в это веря. — Я думала, он нас схватил.

— И я. И он.

Кэнди засмеялась.

Они посмотрели вверх, и на секунду ей показалось, что высоко над ними пролегает темная, неровная линия моста. Затем течение понесло их прочь, и что бы она ни увидела, скрылось за сводом пещеры, в которой текла вода. Выбора не было, кроме как следовать течению. Стояла темнота, и единственным указателем на размеры пещеры, через которую река несла их, было то, что вода впадала в неистовство, когда русло сужалось, и становилась более тихой, когда путь вновь оказывался широким.

Раз, всего на несколько манящих секунд, они поймали отблеск того, что выглядело как яркая нить — как Большая Катушка Лидии Гап, — проходящая по воздуху или по камню над ними.

— Ты это видела? — спросил Шалопуто.

— Да, — сказала Кэнди, улыбаясь в темноте. — Видела.

— Что ж, по крайней мере, мы посмотрели на то, за чем пришли.

Невозможно было понять, сколько времени миновало в этом неопределенном месте, но вскоре после того, как они заметили нить Большой Катушки, до них долетел другой свет: далекое сверкание, становившееся все ярче по мере того, как река несла их вперед.

— Это звезды, — проговорила Кэнди.

— Думаешь?

Она оказалась права. Через несколько минут река, наконец, вынесла их из пещер Хафука в тихое вечернее море. Тонкая паутина облаков закрывала небеса, и пойманные в нее звезды окрашивали Изабеллу серебром.

Однако их водное путешествие не закончилось. Река быстро унесла их далеко от темных утесов Хафука, так что им было не доплыть обратно, и оставила в проливе между островами Девятого и Десятого Часа. Теперь за них взялась Изабелла; подхваченные ее течениями, они не прилагали усилий, чтобы двигаться. Они проплыли мимо острова Простофиль (где в разрушенном куполе дома Каспара Захолуста горели яркие огни) на юг, к свету, к ярким тропическим водам, окружавшим остров Частного Случая. Порывы ветра донесли до них сонный аромат бесконечного дня на острове, что соответствовал Трем Часам, и танцующие семена с его пышных склонов. Но их целью был не Частный Случай. Течение Изабеллы влекло их мимо Трех Часов к острову Гномон.

Однако прежде, чем они прибыли на его берег, Шалопуто заметил возможность для спасения.

— Я вижу парус! — сказал он и начал кричать тем, кто мог оказаться на палубе. — Эй! Эй! Сюда!

— Они нас видят! — воскликнула Кэнди. — Видят!

Маленькое судно, которое заметил острый глаз Шалопуто, не двигалось, поэтому они позволили плавному течению самому отнести их туда. Это оказалась скромная рыбацкая лодка длиной не более пяти метров, в очень ветхом состоянии. Ее команда трудилась на палубе, вытягивая сеть, полную десятков тысяч маленьких пятнистых бирюзово-оранжевых рыб — верхоплавок. Голодные морские птицы, агрессивные и крикливые, кружили над лодкой или ныряли в воду, пытаясь ухватить верхоплавок, которых рыбаки не смогли достаточно быстро вытащить из сети на палубу и в трюм корабля.

Когда Кэнди и Шалопуто приблизились к маленькому судну на расстояние слышимости, большая часть тяжелой работы уже завершилась, и счастливые члены команды (которых было четверо) пели морскую песню и складывали сети.

Рыбки, вы — наша еда!

Скажем рыбкам хором — да!

Заплывайте в наши сети

На закате и рассвете,

Нужен нам большой улов,

Чтобы каждый был здоров.

Любят взрослые и дети

Рыбу, что плывет к нам в сети.

Когда они закончили петь, Шалопуто вновь позвал их из воды.

— Простите! — крикнул он. — Здесь внизу еще две рыбы!

— Вижу! — сказал молодой человек.

— Брось им канат, — сказал жилистый бородатый мужчина в рулевой рубке, очевидно, их капитан.

Скоро Кэнди и Шалопуто поднялись на борт корабля и оказались на вонючей палубе.

— Добро пожаловать на борт Паррото Паррото, — произнес капитан. — Дайте им кто-нибудь одеяло.

Хотя солнце между Четвертым и Пятым Часом грело хорошо, за время, проведенное в воде, продрогла и Кэнди, и Шалопуто, так что они очень обрадовались одеялам и большим мискам острого рыбного супа, которые принесли им несколько минут спустя.

— Я Пербо Скеббль, — представился капитан. — Старика зовут Мицель, юнгу — Галатея, а этот парень — мой сын Чарри. Мы с Ифрита и возвращаемся туда с полными трюмами рыбы.

— Добрый улов, — сказал Чарри. У него было широкое, счастливое лицо, на котором читалось удовольствие.

— Будут последствия, — предупредил Мицель, чье выражение оказалось естественно безрадостным, как естественно счастливым было выражение Чарри.

— Почему ты всегда такой мрачный? — спросила Галатея. Ее волосы были острижены так коротко, что казались тенью, а мускулистые руки украшены сложными татуировками. — Разве мы не спасли сейчас от гибели двух людей? На этом корабле все на стороне Животворительницы. С нами не случится ничего плохого.

Мицель только хмыкнул, грубо выхватив пустые миски из рук Кэнди и Шалопуто.

— Все равно нам плыть мимо Горгоссиума, — сказал он, направляясь с мисками в трюм. Уходя, он бросил на Кэнди хитрый, слегка угрожающий взгляд, будто желая убедиться, что посеял в ней семена страха.

• Предыдущая
• 4/81
• Следующая