Мишель и затонувшее сокровище - Байяр Жорж - Страница 8

• Предыдущая
• 8/30
• Следующая

— Вода такая чистая, и солнце светит вовсю. Хочу взглянуть на затонувший поселок.

— О!.. А мне дашь нырнуть?

— Конечно!

Мишель надел маску, закрепил трубку за резиновым ремешком и соскользнул в воду. Мартина прыгнула вслед за ним. Вода все-таки показалась ей холодной, и она быстро заработала руками и ногами, чтобы согреться.

Мишель плыл, опустив лицо в воду, и видел внизу дорогу, когда-то соединявшую ферму с поселком. Дорога отчетливо выделялась между заросшими травой откосами.

«Не заблудишься», — подумал мальчик.

Он с удивлением отметил, что на дне нет ни ила, ни тины. Поодаль от дороги зеленели как ни в чем не бывало кусты. Мишель проплыл метров двести; дно довольно круто уходило вниз. Вдруг мальчик остановился. Дорога упиралась в кучу камней, а под прямым углом к ней тянулось что-то похожее на булыжную мостовую, неровно замощенную большими, округлыми белыми голышами.

«Это русло Гамба», — догадался Мишель.

Он покружил над разрушенным поселком, чувствуя себя птицей, которая летит куда ей вздумается и обозревает землю с высоты, — волшебное ощущение, знакомое всем ныряльщикам. Потом поднял голову и поискал глазами Мартину. Девочка отдыхала, лежа на спине недалеко от него. Мишель помахал ей рукой, и она подплыла ближе. Энергично работая ногами, чтобы удержаться на воде, мальчик снял маску и передал подруге; та сразу же надела ее.

Пока Мартина в свою очередь рассматривала дно, Мишель лег на спину и огляделся. Неприятное чувство, вызванное вчерашними происшествиями, бесследно исчезло. День обещал быть солнечным и жарким, прохладная вода казалась просто восхитительной — в общем, все здесь сулило прекрасные каникулы.

Мартины вернула ему маску.

— Хочу нырнуть, посмотреть, на какой глубине эти развалины, — сказал он.

— Попробуй…

Мишель надел маску, а трубку оставил Мартине. Прежде чем наполнить грудь воздухом, он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов: мальчик знал, что, освободив легкие от углекислого газа, продержится под водой дольше.

Мартина смотрела, как он нырнул головой вниз — на миг мелькнули над поверхностью ноги — и скрылся под водой. Она подняла глаза. Как только что Мишель, девочка ощутила удивительный покой и умиротворение, глядя на зеленый лес и крутые берега озера. Солнечные лучи еще не добрались до фермы, и дом казался черным в густой тени столетнего каштана. На миг между домом и сараем мелькнула человеческая фигура, но с большого расстояния Мартина не могла ручаться, что ей это не почудилось.

Большой пузырь всплыл и лопнул на зеркальной глади воды; вслед за ним появилась голова Мишеля — он слегка задыхался. Подняв руку, мальчик показал свою добычу — круглую дверную ручку.

— Ты донырнул до дна! — воскликнула Мартина. — Там глубоко?

— Трудно сказать… больше пяти метров, точно. Шесть, семь, может, даже восемь. Во всяком случае, я еще никогда так глубоко не нырял…

— А что ты там нашел интересного, кроме этой ручки?

— Дома, конечно, перед затоплением снесли, но можно определить, где они стояли и где были сады. И еще сохранились остатки моста… Ты попробуешь нырнуть?

— Можно!

Девочка надела маску и ушла под воду. Вскоре она вынырнула, держа в руке какую-то железку — судя по всему, это была дверная петля.

— Один-один! — объявила она тоном спортивного арбитра. — Давай сохраним наши трофеи… и создадим музей археологических раскопок поселка Ла-Гамб!

— Идет! Но сейчас пора домой. Есть хочется! Мартина вдруг показала рукой на берег.

— Смотри-ка! Это не наш ли браконьер на нас любуется?

— Точно, он. Я узнаю его шляпу.

— Ну, поплыли! Растолкаем этих двух лежебок!

К берегу плыли медленнее: немного мешали трофеи. Когда друзья были уже у самых мостков, Селестен Пуа, стоявший в тени каштана, подошел ближе.

— Так это и впрямь вы! — воскликнул он вместо приветствия. — Я с берега разглядел волосы девушки — светлые они, приметные, — а то бы ни в жизнь не поверил. Знаете, когда вы ныряли — ну все, думаю, один утонул!

Мишель и Мартина положили свою добычу на мостки и выбрались из воды.

— Э-э! Что это вы притащили? — удивился браконьер и, не дожидаясь ответа, добавил: — Не со дна же вы это достали, правда?

— Именно со дна, мсье Селестен, — улыбнулся Мишель.

— Не видел бы своими глазами — ни за что бы не поверил. Ну и здорово же вы оба плаваете! Там до дна метров восемь, а то и все десять. Сам-то я плаваю как топор. Кабы умел — не попался бы тогда в лапы Таву!

— Кстати, он заходил к нам вчера, — вспомнила Мартина. — Нашел на полу перья и все допытывался, откуда они взялись.

— Вы хоть меня не выдали, нет?

— Нет, конечно. Но он, видно, очень зол на вас.

— Еще бы! Ему только дай к чему прицепиться — будет рад-радехонек опять меня зацапать. Но теперь уж дудки, за решетку я больше ни в жизнь! Пусть-ка докажет! Долго ему придется меня искать, проклятущему Таву!

— Вы хотите уехать из этих мест?

Браконьер ответил не сразу. Он уже успел закурить свою короткую трубку и глубоко затянуться. К его одежде после ночлега на сеновале прилипли сухие травинки. Он вынул трубку изо рта, выдохнул дым и сдвинул на затылок шляпу.

— Уехать… ну да, вчера-то я так и собирался. Только знаете, когда всю жизнь проживешь на одном месте, тяжко так вот куда-то сниматься… и потом… скажу вам еще кое-что…

Мартина поежилась; лицо ее совсем побелело от холода.

— Если вы не против, мы пойдем оденемся, а потом продолжим наш разговор…

— Конечно, конечно! И я вам скажу одну вещь… очень важную для меня… а может, и для вас тоже!

Мишель и Мартина побежали к дому, недоумевая: что могли означать загадочные слова браконьера и его смущенный вид?

В большой комнате царил полумрак. Было слышно, как за стеной, в кухне, насвистывает Артур.

— Ну что, растолкаем Даниеля? — прошептал Мишель.

— Спрашиваешь!

Мишель взбежал по лестнице и схватился двумя руками за край матраса, на котором мирно спал его двоюродный брат… Но тот, должно быть, только притворялся спящим: не успел Мишель дернуть матрас на себя, как Даниель выскользнул из постели с проворством и гибкостью угря. Потянув по инерции пустой матрас, Мишель не рассчитал силы, потерял равновесие и сам растянулся на постели. Даниель схватил подушку и принялся мутузить ею поверженного противника. Мишель, смеясь, запросил пощады и побежал переодеваться.

Сменив мокрые плавки на шорты и свитер, он спустился вниз; вскоре появилась и Мартина, тоже успевшая переодеться.

— Я займусь завтраком, — объявила она. — Кто мне поможет?

— Я! — радостно крикнул Даниель. — Есть хочу, умираю!

— Я сейчас приду, Мартина, — сказал Мишель, — только поговорю с нашим постояльцем, почтенным Селестеном Пуа.

— Мне потом расскажешь?

— А как же!

Браконьера мальчик нашел там же, где они его оставили, — тот сидел на корточках недалеко от мостков, прислонясь спиной к стволу каштана. Мишель счел благоразумным не задавать ему вопросов. Он молча присел рядом лицом к озеру, на зеркальной глади которого уже играли солнечные блики.

Селестен Пуа вынул изо рта трубку и широким жестом указал на затопленную долину и леса вокруг.

— Хорошо мне здесь жилось, — вздохнул он. — И принесло же на мою голову этого распроклятого Таву! Прежний-то смотритель — тот был славный малый. Коли ты меру знал, так он мог и глаза закрыть, когда надо. Горы — они хоть сколько народу прокормят! Дичи-то в этих лесах видимо-невидимо. Прямо сказать, шагу не шагнешь, чтоб не наступить. А здешний народец большого урону не принесет. Есть два-три хороших стрелка, остальные и в корову с трех шагов не попадут, ей-богу! Эх, будь оно все проклято!

Мишель выслушал эту сбивчивую речь без тени улыбки. За яростью браконьера угадывалась глубокая горечь, близкая к отчаянию. Да и как тут было не отчаяться? Этот мужчина в расцвете сил заплатил двумя годами жизни за мелкое нарушение закона; отсидев свой срок, он поспешил вернуться в родные места. И что же? Он не нашел здесь ни своего дома, ни соседей, ничего от прежней, привычной жизни.

• Предыдущая
• 8/30
• Следующая