Русские заветные сказки - Афанасьев Александр Николаевич - Страница 10

• Предыдущая
• 10/29
• Следующая

Разговорились промеж собой две девки:

— Как ты, а я, девушка, замуж не пойду!

— А что за неволя идти-то! Ведь мы не господские.

— А видала ль ты, девушка, тот струмент[61], каким нас пробуют?

— Видала.

— Ну что же — толст?

— Ах, девушка, право, у другого толщиною будет с руку.

— Да это и жива-то не будешь!

— Пойдем-ка, я потычу тебя соломинкою — и то больно!

Поглупей-то легла, а поумней-то стала ей тыкать соломинкою.

— Ох, больно!

Вот одну девку отец приневолил[62] и отдал замуж. Оттерпела она две ночи и приходит к своей подруге:

— Здравствуй, девушка!

Та сейчас ее расспрашивать, что и как.

— Ну, — говорит молодая, — если б я знала-ведала про это дело, не послушалась бы ни отца, ни матери. Уж я думала, что и жива-то не буду, и небо-то мне с овчинку показалось!

Так девку напугала, что и не поминай ей про женихов. Не пойду, говорит, ни за кого, разве отец силой заставит, и то выйду ради одной славы за какого-нибудь безмудого. Только был в этой деревне молодой парень, круглый бедняк. Хорошую девку за него не отдают, а худой самому взять не хочется. Вот он и подслушал ихний разговор. «Погоди ж, — думает, — мать твою так! Улучу время, скажу, что у меня кляпа-то нет!»

Раз как-то пошла девушка к обедне, смотрит, а парень гонит свою худенькую да некованую клячу на водопой. Вот лошаденка идет-идет, да и споткнется, та девка так смехом и заливается. А тут пришлась еще крутая горка, лошадь стала взбираться, упала и покатилась назад. Рассердился парень, ухватил ее за хвост и начал бить немилостливо да приговаривать:

— Вставай, чтоб тебя ободрало!

— За что ты ее, разбойник, бьешь? — говорит девка.

Он поднял хвост, смотрит и говорит:

— А что с ней делать-то? Теперь бы ее еть да еть, да х…я нет!

Как услышала она эти речи, так тут же и уссалась от радости и говорит себе: «Вот Господь дает мне жениха за мою простоту!» Пришла домой, села в задний угол и надула губы. Стали все за обед садиться, зовут ее, а она сердито отвечает:

— Не хочу!

— Поди, Дунюшка! — говорит мать. — Или о чем раздумалась? Скажи-ка мне.

И отец говорит:

— Ну что губы-то надула? Может, замуж захотела? Хошь за этого, а не то за этого?

А у девки одно в голове, как бы выйти замуж за безмудого Ивана.

— Не хочу, — говорит, — ни за кого; хотите — отдайте, хотите — нет за Ивана.

— Что ты, дурища, взбесилась али с ума спятила? Тыс ним по миру находишься!

— Знать, моя судьба такая! Не отдадите — пойду утоплюсь, не то удавлюсь.

Что будешь делать? Прежде старик и на глаза не принимал этого бедняка Ивана, а тут сам пошел набиваться со своею дочерью. Приходит, а Иван сидит да чинит старый лапоть.

— Здорово, Иванушка!

— Здорово, старик!

— Что поделываешь?

— Хочу лапти заковыривать[63].

— Лапти? Ходил бы в новых сапогах.

— Я на лыки-то насилу собрал пятнадцать копеек; куда уж тут сапоги?

— А что ж ты, Ваня, не женишься?

— Да кто за меня отдаст девку-то?

— Хачешь, я отдам? Целуй меня в самый рот!

Ну и сладили. У богатого не пиво варить, не вино курить[64]; в ту ж пору обвенчали, отпировали, и повел дружка молодых в клеть и уложил спать. Тут дело знакомое: пронял Ванька молодую до руды[65], ну да и дорога-то была туды! «Эх я, дура глупая! — подумала Дунька. — Что я наделала? Уж ровно бы принять страху, выйти бы мне за богатого! Да где он кляп-то взял? Дай спрошу у него». И спросила-таки:

— Послушай, Иванушка! Где ты х…й взял?

— У дяди на одну ночь занял.

— Ах, голубчик, попроси у него еще хоть на одну ночку.

Прошла и другая ночь; она опять говорит:

— Ах, голубчик, спроси у дяди, не продаст ли тебе х…й совсем? Да торгуй хорошенько.

— Пожалуй, поторговаться можно.

Пошел к дяде, сговорился с ним заодно и приходит домой.

— Ну что?

— Да что говорить! С ним не столкуешься, 300 рублей заломил, эдак не укупишь[66]; где я денег-то возьму?

— Ну сходи попроси взаймы еще на одну ночку; а завтра я у батюшки выпрошу денег— и совсем купим.

— Нет уж, иди сама и проси, а мне, право, совестно!

Пошла она к дяде, входит в избу, помолилась Богу и поклонилась:

— Здравствуй, дядюшка!

— Добро пожаловать! Что хорошего скажешь?

— Да что, дядюшка, стыдно сказать, а грех утаить: одолжите Ивану на одну ночку х…я вашего.

Дядя задумался, повесил голову и сказал:

— Дать можно, да чужой х…й беречь надыть.

— Будем беречь, дядюшка, вот те крест! А завтра беспременно совсем у тебя его купим.

— Ну присылай Ивана!

Тут она кланялась ему до земли и ушла домой. А на другой день пошла к отцу, выпросила мужу 300 рублей. И купила она себе важный кляп.

Никола Дуплянский[67]

Жил-был поп с попадьей. Завела попадья себе любовника. Батрак заметил то и стал ей всячески помеху творить. «Как бы избыть его?» — думает попадья и пошла за советом к старухе знахарке, а батрак с ней давно сделался.[68] Приходит и спрашивает:

— Родимая бабушка, помоги мне работника с попом извести!

— Поди, — говорит старуха, — в лес, там явился Никола Дуплянский, его попроси, он тебе поможет.

Побежала попадья в лес искать Николу Дуплянского. А батрак выпачкался сам весь и бороду свою выпачкал мукою, влез на ель и кряхтит. Попадья и увидала: сидит на ели белый старец. Подошла к ели и давай молить:

— Батюшка Никола Дуплянский! Как бы мне извести батрака с попом?

— О жена, жена! — отвечает Никола Дуплянский, — совсем извести — грех, а можно ослепить. Возьми завтра напеки побольше да помасленней блинов, они поедят и ослепнут; а еще навари им яиц: как поедят, так и оглохнут.

Попадья пошла домой и давай творить блины. На другой день напекла блинов и наварила яиц. Поп с батраком стали собираться на поле; она им и говорит: «Наперед позавтракайте!» — и стала их потчевать блинами да яйцами, а масла так и подливает, ничего не жалеет:

— Кушайте, родные, масленые, макайте в масло-то, по-вкуснее будет!

А батрак уже и попа научил. Поели они и стали говорить: «Что-то темно стало», а сами прямо-таки на стену лезут.

— Что с вами, родные?

— Бог покарал: совсем ослепли.

Попадья отвела их на печь, а сама позвала своего дружка и стала с ним гулять, пить и веселиться.

— Дай-ка теперь мне пбеть, — просит гость у попадьи, — только давай сзаду, как козел козу е…ет!

Попадья задрала хвост и стала раком, а гость и влез на нее. Тут поп с батраком слезли с печи и ну их валять со всего маху — важно отдули!

• Предыдущая
• 10/29
• Следующая