Апокалипсис - Адамс Джон Джозеф - Страница 30
- Предыдущая
- 30/105
- Следующая
— Вообще-то нет. Твои надеются, что мне удастся вразумить тебя. Я не стану лгать. Я хочу, чтобы ты осталась. Но удерживать тебя силой бессмысленно.
— Чем дольше мы живем вдали от цивилизации, тем хуже. Это какое-то сумасшествие.
— Может быть. Но старики напуганы. Они не хотят тебя терять.
— Это не дает им права запирать меня, как паршивого пса!
Кен подошел ближе.
— Мой карт у дома. Там все, что тебе нужно. Ты лучше всех управляешься с парусом, обойдешь любого. На длинном галсе ты еще догонишь "Зефир". К тому же с твоим дядей я никогда не мог найти общего языка.
Мара с благодарностью крепко обняла его.
— Спасибо тебе, спасибо большое.
— Если когда-нибудь вернешься, найди меня, прошу.
— Ты тогда поедешь со мной?
— Вот и спросишь.
Кен отстранился и поднялся по лестнице.
— Иди за мной.
Энергичным шагом он направился к отцу и дяде Мары, громко окрикивая их, чтобы отвлечь. Мара побежала прочь, потеряв, правда, туфлю, миновала мать и выскочила во двор.
С легким хлопком парус надулся, и она направила карт по дюнному морю. Потом обернулась: две фигуры на крыльце смотрели ей вслед. В погоню никто не бросился. О ее исключительном мастерстве в управлении парусом знали все.
Прошло несколько часов, прежде чем на горизонте показались четыре высокие мачты. Издалека доносились крики команды, пока Мара нагоняла гигантский песчаный корабль.
— Эй, на борту!
Кто-то спустил лестницу, и она вскарабкалась наверх.
Лишившись управления, карт накренился и завалился в песчаный нанос, расколов крохотную мачту надвое.
Торговец с лестницей отступил в сторону, пропуская офицера в форме цвета хаки.
— Мы наблюдаем за вами уже пару часов, — произнес тот. — Нам понравилось, как вы управляетесь с ветром.
— В навигационных картах разбираетесь? — спросила женщина в форме, бывшая тут же. На плечах у нее красовались необычные погоны.
— Нет.
— Рассчитываете на место в команде?
— Да. — Мара почувствовала, как в животе все сжалось.
— Тогда придется научиться читать карты. — Женщина протянула руку. — Добро пожаловать на борт, детка, я капитан Шана. Если перейдешь мне дорогу или дашь повод так думать, я вышвырну тебя в песок, стервятникам на закуску. Это понятно?
— Да, мэм.
— Хорошо. Выделите ей гамак.
Мара стояла на палубе "Зефира" и наслаждалась моментом. Потом офицер тронул ее за плечо:
— Тут, конечно, не курорт, тяжелой работы навалом. Но дело того стоит. Идемте.
Она задержалась на миг, бросив взгляд на ровную линию горизонта, манившего великим соблазном — будущим. И спустилась в трюм.
Джек Макдевитт
Никогда не теряйте мужества
Джек Макдевитт — автор более десяти романов, в том числе постапокалиптического шедевра "Дорога в вечность" ("Eternity Road"), действие которого разворачивается в тех же декорациях, что и в представленном ниже произведении. Рассказы писателя публиковались в журналах "Analog", "Asimov's" и "F&SF", а также в многочисленных антологиях. Макдевитт тринадцать раз номинировался на премию "Небьюла" и в 2007 году наконец получил ее за роман "Искатель" ("Seeker"). Среди других престижных наград можно отметить премию журнала "Locus" за роман "Послание Геркулеса" ("The Hercules Text"), а также премию Джона Кэмпбелла за роман "Омега" ("Omega").
Рассказ "Никогда не теряйте мужества" повествует о женщине по имени Чака Милана, которая покидает родной город в поисках легендарного места, где можно раскрыть тайну мифических Строителей Дорог. От них остались бетонные ленты, опоясавшие всю землю, и руины городов с башнями столь высокими, что за целый день не поднимешься. На своем пути Чака встречает воплощение одного знаменитого человека, но не узнает его, однако читателю это наверняка удастся.
Едва они засыпали могилу, начался дождь.
Квейт склонил голову и скороговоркой произнес традиционные слова прощания. Чака посмотрела на доску с именем Флорджиана, датами рождения и смерти и надписью "Вдали от дома".
Флорджиан не особенно нравился ей. Этот эгоист вечно ныл, жаловался и считал себя умнее всех. Но все-таки на него можно было рассчитывать, а теперь их осталось только двое.
Квейт взглянул на нее и кивнул. Пора и ей попрощаться. Она радовалась, что все позади. Этого недоумка угораздило свалиться с развалин и разбить голову, и целых четыре дня они мало чем могли облегчить его страдания. Так нелепо и бессмысленно погибнуть.
— Флорджиан, нам будет тебя не хватать, — произнесла она, чем и ограничилась, потому что так и думала на самом деле, да к тому же дождь явно усиливался.
Они направились к лошадям. Квейт приторочил лопату позади седла и так неуклюже взгромоздился на лошадь, что Чака, как обычно, подивилась, почему Быстроног не сбросил его.
Она стояла, глядя на Квейта.
— Что-то не так? — Он утерся ладонью. Шляпа низко нахлобучена на лоб. Вода струями стекает с полей шляпы на плечи.
— Самое время бросить все, — сказала Чака. — И вернуться домой. Пока можно.
Прогремел гром. Сумерки сгущались.
— Не самое подходящее время спорить об этом.
Квейт ждал, пока она сядет на лошадь. Дождь бил струями по рыхлой земле, хлестал по веткам деревьев.
Она обернулась и бросила последний взгляд на могилу. Вот и остался Флорджиан среди развалин, холмов и лесных зарослей. Она вдруг подумала, что такая могила ему бы, пожалуй, понравилась. Ему нравилось все старинное. Она поплотнее застегнула куртку и вскочила в седло. Квейт тут же рысью тронулся с места.
Они похоронили Флорджиана на самом высоком из окрестных холмов. Теперь они пробирались по гребню холма между разрушенными бетонными каркасами, окаменевшими бревнами и проржавевшим металлом — обломками былого мира, медленно поглощаемыми землей. Время наложило на развалины благородный отпечаток: земля и растительность окружили весь этот мусор и прикрыли его, сглаживая острые края. Когда-нибудь, подумала она, от этих руин не останется ничего, и кто бы сюда ни забрел, он даже не заподозрит об их существовании.
Квейт сгорбился под дождем, натянув шляпу на самые глаза и упираясь правой рукой в круп лошади. Он выглядел таким изнуренным, усталым и сломленным, что Чака впервые поняла, что он уже сдался. Он просто ждет, чтобы кто-нибудь взял на себя ответственность и возвестил о неудаче.
Они спустились с холма и теперь продвигались по узкой тропе между бетонными блоками.
— Ты как себя чувствуешь? — спросил он.
Чака чувствовала себя хорошо. Чувствовала себя напуганной. Утомленной. Чувствовала себя ответственной за то, что предстоит сообщить матерям и вдовам по возвращении домой. Когда-то они отправились в путь вшестером.
— Все хорошо, — сказала она.
Они добрались до своего убежища, темного грога, обрамленного известняком и скрытого зарослями папоротника. Уходя, они не загасили костер, и теперь там было тепло и уютно. Они спешились и завели внутрь лошадей.
Квейт подбросил в огонь пару поленьев.
— Ну и холодище, — сказал он.
В небе сверкнула молния.
Они поставили чайник на раскаленный камень, покормили и напоили лошадей, переоделись в сухое и уселись возле костра. Надолго замолчали. Чака сидела, закутавшись одеяло, наслаждаясь теплом. Квейт внес несколько записей в журнал, уточняя местоположение могилы Флорджиана, чтобы будущие путешественники, если таковые объявятся, смогли ее найти. Потом вздохнул и взглянул — не на Чаку, а в пространство.
— Ты действительно считаешь, что нам следует вернуться?
— Думаю, да. По-моему, мы хлебнули достаточно. Пора домой.
Он кивнул:
— Но мне жаль вот так все бросить.
— Мне тоже. Но все же пора.
Трудно представить, что собой представлял этот грот прежде. Не пещера — стены явно рукотворные. Краски, какими бы они ни были изначально, полностью выцвели. Теперь стены были серыми, все в пятнах и переходили в высокий сводчатый потолок. По ним разбегались какие-то косые линии, возможно, остатки былого орнамента. Это был просторный грот, побольше, чем зал заседаний на сотню человек, и уходил глубоко внутрь холма.
- Предыдущая
- 30/105
- Следующая
