Я подарю тебе любовь - Алюшина Татьяна Александровна - Страница 33
- Предыдущая
- 33/52
- Следующая
Минут через пятнадцать им вынесли заказ, упакованный в разнообразные бумажные пакеты с ручками, Денис посмотрел на Ленин завороженный взгляд и заторопился, быстро попрощавшись с провожавшим их до дверей хозяином.
Когда за ними закрылась дверь лифта, Арбенин не удержался, перебросил в одну руку все пакеты и положил ладонь Лене на затылок, под волосы.
Ему нравилась ее прическа — прямые волосы, чуть ниже ушек, сзади до середины шеи, с такими «рваными» прядками впереди, обрамляющими лицо, они струились шелковым потоком, она их то заправляла, то выпускала из-за ушка неосознанным движением пальцев, когда увлекалась разговором. И цвет ее волос Денис определил про себя как мореный орех. Благородный орех с переливами от темного до более светлых тонов.
— Не надо! — потребовала Ленка, когда он погладил ее по шее и закопался пальцами в волосах.
Арбенин замер, у него мышцы на руке свело судорогой.
— Когда ты так до меня дотрагиваешься, я сразу возбуждаюсь! Лифт и лестничная площадка тоже, конечно, ничего, но предлагаю осваивать их в другой раз как-нибудь! — не заметив его состояния, пожаловалась Ленка.
Денис подумал, что у него вполне может случиться сердечный приступ!
То в лед, то в огонь за несколько секунд!
По своей доведенной до рефлекса привычке он сразу же подумал единственное, что мог подумать, — про грубые руки, про свои «неумения». Перестраиваться трудно, и Денис еще не доверял полностью своим новым знаниям о себе, о ней и о дарованной свободе.
Он сунул ключи от квартиры Лене, воспользовавшись предлогом занятости рук пакетами и ее сумками — сейчас он бы дверь открыть не смог!
Ленка, отперев, распахнула дверь, вошла торопливо, повернулась к Денису и шепотом распорядилась:
— Осторожно поставь пакеты на пол.
Он поставил, недоуменно глядя на нее.
— Закрой дверь.
Закрыл, и что дальше?
Они стояли, смотрели друг на друга, молчали, несколько длинных, падающих в прошлое секунд, переговаривались глазами.
И одновременно шагнули навстречу, встретившись в движении губами. Он ее поднял. Она обхватила его ногами за талию, не прерывая поцелуя. Денис поддержал, усадил ее на свою большую руку и двинулся по направлению к спальне.
Главное — помнить направление, а дорога найдется, пусть не прямая, со второй попытки вписаться в дверной проем, но ведь верная!
Они заторопились, заспешили раздеваться, совмещая процесс и поцелуи, перемешивая клубком одежду, путаясь в ней, нетерпеливо дергая, стаскивая. Ничего толкового не получалось, только запутывалось больше!
Денис уложил Лену на кровать и куда-то делся.
— Вернись! — потребовала она.
— Я здесь! Я хочу нас раздеть! — объяснял он, спешно снимая с нее ботинки.
— Да на фиг! — звала она. — Сними только главное! Потом все!
Он смеялся, стаскивая с нее «главное», Ленка схватила его за руку и рванула на себя, не удержав равновесия, он упал на нее сверху, успев облокотиться о кровать.
И смех сбежал, уступив место иному…
Они замерли, не шевелились, боясь потревожить то, что говорили глазами, почти не дыша. Не отрывая взгляда от Лениных глаз, Денис медленно вошел в нее. И так же медленно, вместе с его движением, собрались у нее в уголках глаз слезы и пролились по вискам, он видел: от восхищения!
Наклонился и поцеловал, благодаря.
Но медленно у них не получилось — полыхнуло от наполненности нежностью, загорелось и понесло…
Ленка лежала на Денисе, прижавшись щекой к его щеке, растрепавшиеся волосы прикрывали вторую половину его лица. Денису нравилось ужасно! Он вдыхал запах ее волос и благоговел от ощущения шелковистости ее кожи на своей щеке.
— Ты самый сексуальный мужчина в мире, — лениво произнося слова, заявила Лена.
— До тебя никто не замечал, — в ответ ленясь словами, довольно улыбнулся он.
— Забей! — посоветовала Ленка. — Идиоток нынче развелось, как грибов в лесу перед войной!
— У тебя от голода урчит в животе, — не в силах справиться с улыбкой, прочно поселившейся на лице и в душе, заметил Денис.
— Это у тебя урчит, а у меня отзывается, я на тебе лежу.
— Пошли кормиться, — предложил он, не двигаясь.
— Действия типа «встали и пошли» мне пока не осилить, — призналась она.
— Кому-то придется.
— Варианты? — поинтересовалась барышня.
— Одни, — ответил Денис, поднимаясь вместе с ней, — вставать и идти я, а ты лежать и переноситься.
Он встал с кровати, держа Ленку в объятиях, и пошел в кухню.
— Хорошо, раздеться не успели, — заметила она, когда Денис усадил ее на кухонный диван у стола. — Одеваться не пришлось!
Денис наклонился, поцеловал ее в пробор в волосах и ушел в прихожую за «осторожно поставленными на пол» пакетами. Постоял там, призывая себя поуспокоиться, не млеть так уж телом и сердцем и перестать блаженно улыбаться. Ничего особо у него не получилось с уговорами, но поулеглось немного.
Разогревать ничего не пришлось, блюда были еще теплыми, не горячими, но вполне. Занявшись накрыванием стола, Денису удалось немного притушить звон радостный до доброго уюта внутри.
— Вкусненько! — похвалила Лена, с аппетитом принявшись за еду.
— Да, у Антона хорошо готовят.
— Ты его давно знаешь?
— Давно. Он сын старинного знакомого Михаила Захаровича, — пояснил Денис.
Ленка перестала есть, испарилась, как и не бывало, вся ее легкая дурашливость, кошачья удовлетворенная расслабленность, смотрела на Арбенина настороженным взглядом.
— Я не знала. Извини.
Денис даже не понял в первый момент, о чем она, поразившись резкой перемене ее настроения. А поняв, удивился еще больше и переспросил, засомневавшись, что правильно понял:
— Лен, ты чего?
— Я знаю, что Володарский не просто твой учитель, а очень близкий тебе человек, наверное, ближе всех. Я не хотела напоминать.
— Ничего, — смутился Денис, не зная, как реагировать на такое сочувствие. — Четыре года прошло.
— Потеря всегда безвременна, — так Васька говорит.
Ухватившись за повод, Денис поспешил сменить тему. Он еще терялся рядом с ней, привыкший общаться с иными женщинами, мало искренними, много эгоистичными, не той «огранки», никогда не совпадавшими, не понимающими, не разделяющими ни грамма его жизни.
— Василий Федорович уникальная личность, — уводил, уводил от иного, к чему пока не созрел, Арбенин.
— Да уж! — разулыбалась Ленка, с легкостью принимая его «подачу». — Мужчина всей моей жизни!
— А иные мужчины твоей жизни где? — не успев себя тормознуть, больше от внутреннего переполоха, бабахнул Денис и тут же пожалел.
— В былом! — усмехнулась Ленка.
Какой-то теннисный турнир вопросный у них начался, каждый осторожничал отчего-то и переводил пас.
— А вот у вас, Денис Васильевич, говорят, большая любовь была, и жили вы себе, поживали, но отчего-то расстались?
— Кто говорит? — ощутимо для всех ее рецепторов ощетинился он.
— Зоя Львовна. — И заспешила успокоить: — Но она ничего такого не рассказывала, ты не подумай! Извинилась за ситуацию, в которой мы с тобой оказались, и оправдывала твою маму. Рассказывала, что она сильно переживает за тебя, особенно после того, как ты расстался со своей девушкой, с которой долго жил вместе!
И, отбарабанив «отповедную», разозлилась не по-детски на себя, на него, на это отпрыгивание в сторону от неуютных тем и, подняв руки вверх, ладонями вперед, присущим ей останавливающим жестом, заявила:
— Все! Терпеть не могу этого!
— А конкретнее? — посуровел Денис.
— Да вот этого! Мы с тобой как по минному полю! Тут не скажи, там не спрашивайте, ой, вопросец неуютный! Да с каких кренделей?! Я вот так этого наелась! — Она провела ладонью по горлу, пояснив как. — И с тобой не собираюсь осторожно ступать по неудобству! Я с тобой так не хочу! Честно, до конца в постели и осторожненько в жизни! Ай, ай, неудобные темы!
— Лен, ты чего разошлась-то? — улыбнулся он, тихо радуясь про себя. — Все нормально. Да, была у меня девушка, Викторией звали, мы почти три года прожили вместе, а потом выяснилось, что я ей особо и не нужен, и не интересен. Как-нибудь тебе расскажу, но в принципе это скучно. А у тебя любовь с проживанием случалась?
- Предыдущая
- 33/52
- Следующая
