Я подарю тебе любовь - Алюшина Татьяна Александровна - Страница 15
- Предыдущая
- 15/52
- Следующая
— Ну что, за работу! — в том же ключе звенела голосом неуспокоенная Елена Алексеевна.
— Да, — ровно, хладнокровно согласился с предложением господин Арбенин.
Вот! Вот у кого надо поучиться спокойствию!
«Бу-бу-бу-бу», — про себя всякое разное нелицеприятное долдонила Ленка. Ровно до того момента, когда они вошли в дом через большую двустворчатую дверь в прихожую. Ленка сразу же увидела рядом с дверью, у стены невысокий столик, выполненный в стиле позднего классицизма, — и пропала!
Забыв в момент, о чем говорила, и чем была недовольна, и что отвечал ей Арбенин, впрочем, он, кажется, молчал, но и этого она уже не видела, не слышала…
Осторожно, еле касаясь, провела кончиками пальцев по наборной столешнице, присела на корточки, рассматривая и трогая рисунок тонкой резьбы на небольшом бортике, опоясывающем окружность стола. Долго рассматривала затаив дыхание.
Немного передвинулась, проведя пальцами по всей длине причудливо изогнутых передних ножек. И, забывшись окончательно и бесповоротно, встала на колени и нырнула головой под столик, рассматривая его изнанку.
Вынырнула, насмотревшись, села на пятки, не удержалась, еще разок легко провела по бортику и подняла глаза на Арбенина, снизу вверх.
Он стоял все это время, терпеливо ожидая ее, скрестив руки на груди, опершись левым плечом о притолоку у двери.
— Это ваше! — как обвинила в чем, заявила она. — Этой работы ни в одном каталоге нет, и она нигде не выставлялась!
— Это одна из первых моих работ. Я не внес ее в каталог, для себя делал.
— Знаете, Денис, — продолжила обвинения Лена, — у меня есть подозрение, что вы волшебник!
— Не преувеличивайте. Этот столик, например, далеко не лучшая моя работа.
— А у вас нет лучших или худших! — спорила в том же обвинительном ключе Лена, продолжая так и сидеть на согнутых коленках. — Они все великолепны, как законченное музыкальное произведение!
— Идемте-ка кофейку попьем, — предложил он.
Оттолкнулся плечом от стены, сделал шаг к ней и протянул руку. Ленка, взявшись за предложенную ладонь, только сейчас сообразив, что сидит до сих пор далеко не в утонченной позе, торопливо поднялась, смутившись, что нисколько не остудило ее воинственного пыла.
— Столик совершенно уникальный!
— Чем же? — перехватив ее за локоть и мягко, но настойчиво направляя по коридору в сторону кухни, полюбопытствовал Денис.
На самом деле, при всей его внешней отстраненности и спокойствии, ему почему-то было невероятно важно ее мнение, именно ее! И показалось, что если она поймет, почувствует…
Этот столик любимый, знаковый и важный для него. Денис с самого начала, с эскизов и подбора дерева, знал, что делает его для себя, но не в этом дело! Он поставил перед собой некую сверхзадачу — если справится так, что предмет «зазвучит», получится, то станет заниматься производством, не получится «запеть» произведению — останется реставратором.
Справился! И понимал, что великолепно! Любил этот столик.
И — на тебе! Ждет, и с каким-то замиранием, рецензии этой Невельской и даже нервничает, честное слово!
Она замолчала, задумалась, пока Денис вел ее через коридор, оставив стоять посреди кухни, положил все ее сумки в кресло и пошел к столешнице, варить кофе, наблюдая за ней краем глаза.
Елена Алексеевна, увлеченная разбором своих впечатлений, и не заметила, где оказалась, не оборачивалась по сторонам, осматриваясь в незнакомой обстановке, как сделала бы любая женщина.
— Так чем же? — повторил вопрос Денис, усмехнувшись этой ее задумчивости.
— Он очень созвучен с вами, — старалась объяснить свои ощущения Лена, — всем, неяркой цветовой гаммой, линиями. Ну, не знаю! Такая внешняя строгость, классика форм, даже сдержанность и музыкальная ажурность резьбы, деталей — то, что не сразу бросается в глаза, словно он хранит множество тайн и тихо-тихо поет о них, а услышать может не каждый, как ваша визитная карточка, что ли. Я бы назвала его просто: «Арбенин».
У Дениса убежал кофе, так он поразился этому ее видению, словам, которые она подобрала.
А Ленка смутилась ужасно и пнула себя мысленно, очередной раз, все-то она сегодня нехорошая у себя!
«Ты какая-то притыркнутая, Лена! Полезла под стол, уселась посреди холла, теперь еще и речь толканула идиотскую! Поздравляю! Показала себя в лучшем свете, профессионалка хренова! Чего тебя понесло?! «Внешняя строгость»… «множество тайн»… «поет…» Нет, ну не ку-ку?»
Хорошо, он повернулся к ней спиной, вернувшись к плите, повторить процесс заваривания кофе, хоть не так неудобно, и можно перевести дыхание и пережить первые, самые трудные мгновения неловкости!
— Вы с чем кофе пьете? — не поворачиваясь к ней, спросил Арбенин.
— С молоком, без сахара.
— Есть хотите? — так же, спиной к ней.
— Нет, спасибо.
— Присаживайтесь к столу.
Ах ты ж господи, светскость крепчала! Ленка опасливо огляделась по сторонам, осматривая обстановку кухни и стол, предложенный к испитию кофия. Не дай бог, и здесь какие-то его вещи есть! А то она опять обо всем забудет и полезет изучать, окончательно оконфузившись!
Пронесло!
Стол — ну а как же! — тоже был антикварный, конец девятнадцатого века, круглый, на одной массивной ножке, но не арбенинский, и на том спасибо! Хотя… она б и его поизучала с удовольствием, и остальную мебель в кухне, не менее интересную.
Пока возможности не представилось. Перед ней, на столе, появилась чашка с кофе.
Надо о чем-нибудь говорить! И желательно легко и непринужденно. Ага! Ленка маялась, а господин Арбенин никаких комментариев ее пламенной речи не дал, проигнорировал скорее всего, молча пил кофе.
Вот тебе и поработали вместе!
— Скажите что-нибудь, а то мне неудобно! — не выдержала она.
— Я не знаю, что сказать, — поставив чашку на блюдце, отозвался Денис. — Мне понравилась ваша оценка.
— Спасибо, мне полегчало, — язвительно заметила Лена.
Он пожал плечами — что-то вроде «как угодно». Жест такой, зараза, непонятный, не то похвалил, не то безразличие выказал. А Денис предпринял попытку пояснить:
— Я не очень умею и не люблю облекать в слова категорию чувств.
— Да, — кивнула Лена, немного отпуская внутреннее напряжение, — это я уже поняла, Денис Васильевич. Делами у вас куда как лучше получается. Кстати, о деле! — окончательно взбодрилась она. — Мы с вами здесь расположимся?
— Нет. В кабинете. Идемте, — поднимаясь из-за стола, предложил он.
— Надеюсь, по дороге и в самом кабинете мы ваших работ не встретим, — поделилась опасениями Лена. — А то я снова полезу рассматривать.
— Нет, не встретим, — улыбнулся он. — У меня не так уж много в доме своих работ.
— Но они есть, и вы мне их покажете! — в момент загорелась Ленка и спохватилась: — Потом, разумеется. Если можно.
— Можно, — продолжал улыбаться он. — Потом. Разумеется.
— Вы душка! — совсем уж разошлась она.
— Да? В таком случае вы первая, кто это заметил! — рассмеялся искренне Арбенин, чем немало подивил Елену Алексеевну.
Кабинет располагался на первом этаже. Собственно, как Лена узнала позже, на первом этаже располагалась вся хозяйская часть дома — спальня, большая гостиная с камином, за ней малая гостиная с домашним кинотеатром, еще одна спальня, поменьше, библиотека, кабинет, большая кухня-столовая, две ванные комнаты и туалетные, небольшая тренажерная. На втором этаже располагалось гостевое пространство, несколько спален, бильярдная, кабинет с компьютером и всем необходимым, две ванные комнаты, а на третьем, мансардном, одна гостиная с телевизором, книжными шкафами и баром.
Кабинет состоял из великолепной антикварной мебели.
Нет, ну, интересно, а какая еще мебель может быть в доме у краснодеревщика такого уровня? Пластмассовые стулья, что ли?
А что? Может! Нечто вроде «фига работе!», как в том анекдоте: «Пришел домой с завода, а вокруг станки, станки…»
У Ленки чесались руки и мозги заодно, рассмотреть все подробно, потрогать, изучить, но она сдерживала себя, в том числе и размышлениями о «станках».
- Предыдущая
- 15/52
- Следующая
