Книги Великой Альты - Йолен Джейн - Страница 11

• Предыдущая
• 11/93
• Следующая

– Что она сказала? А ты? – жадно выспрашивала Пинта, запустив пальцы в свои темные кудряшки. Она сидела на полу под окном в их общей комнате. Здесь было темновато, как и во всех комнатах хейма, поэтому девочки всегда играли поблизости от узких окошек, и летом, и зимой. – Она тебя побила?

Дженна задумалась над ответом. Она почти жалела о том, что Мать Альта и вправду не побила ее. Амальда была скорой на руку и недавно отстегала их обеих ивовым прутом: Пинту – за дерзкий язык, а Дженну за то, что ее защищала. Но наказание было недолгим, и за ним, как всегда, следовали объятия, слезы и поцелуи. Если бы жрица вела себя так же, Дженна не притаилась бы у нее за дверью, как лесная мышка. Неужели она – то дитя, которое, не ведая того, убило свою мать, да не один раз, а целых три? Эта мысль так напугала Дженну, что она не стала больше слушать, а убежала и спряталась в подвале, среди больших бочек с темно-красным вином. Там, в темноте, ее стали душить рыдания – ведь если она то дитя, тогда нечего и притворяться, нечего и надеяться, будто Ама ее мать. Но потом Дженна принудила себя уняться и перестала плакать. Она отыщет Пинту и спросит у нее.

И вот теперь, стоя около Пинты, Дженна вдруг поняла, что ее ноша слишком тяжела, чтобы делить ее с кем-то.

– Она спросила, кто мне об этом рассказал, а я сказала, что не помню, кто была первая. – Дженна опустилась на пол рядом с Пинтой.

– Первая была Ама. Я помню. Это было точно сказка. Нам позволили лечь в большой кровати, между Амой и Саммор, и…

– А может, и нет, – перебила Дженна, радуясь тому, что самое трудное позади. – Может, первая была Катрона. Или Дония. Она слишком много болтает, и уж точно рассказывала это…

– …не меньше трех раз. – Пинта засмеялась. В хейме все повторяли эту шутку, даже дети.

– Домина тоже об этом говорила. И про мою вторую мать тоже. Они были подруги. – Не вступает ли она на зыбкую почву? У Дженны задрожали пальцы, но Пинта как будто ничего не заметила.

Пинта уперла локти в колени и положила подбородок на руки.

– Но не Кадрин. Она бы никогда тебе не рассказала. – Обе важно покивали головами. Кадрин никогда не сплетничала и не говорила лишнего.

– Мне нравится Кадрин, – сказала Дженна, – хотя она и Одиночка и улыбки от нее не дождешься. – Одиночки, женщины без темных сестер, были редкостью в хеймах, и Дженна теперь чувствовала себя так же, как, по ее мнению, и они: покинутой и не имеющей подруги, которая знает каждую твою мысль.

– Я видела раз, как она улыбнулась. Это было, когда Альна перестала дышать, а потом опять начала, с кашлем и такими пузырями изо рта. Мы тогда еще в саду охотились на кролика – понарошку, конечно, как все малыши. А ты побежала за Кадрин, потому что бегаешь быстрее всех, и она приложила ухо к Альниной груди, а потом ка-ак стукнет!

– И Альна семь дней ходила с синяком величиной с кулак.

– Восемь – и всем его показывала.

– Но Кадрин тогда не улыбнулась.

– А вот и да.

– А вот и нет.

– Да.

– Нет.

– Да. И Ама дала мне вот это. – Пинта вынула руки из-за спины, держа в одной две новые куколки из кукурузы, а в другой – две тростниковые котомки. – Они с Саммор сплели это, чтобы отпраздновать наш Выбор.

– Да они красивее, чем у Альны.

– Конечно, красивее.

– И на котомках знак хейма.

– Ну вот, теперь мы с тобой настоящие сестры и все делим пополам. Ты возьми светлую котомку и светлую куколку, а я возьму темные.

Дженна виновато взяла подарки, вспомнив, что так ничем и не поделилась с Пинтой. Еще она вспомнила, как Мать Альта стояла перед своим большим зеркалом и говорила слова, так напугавшие ее, Дженну. Смогут ли они с Пинтой снова стать «настоящими» сестрами?

Но кукла быстро отвлекла ее от столь черных мыслей – она уложила свое дитя в коробок, повесила коробок за спину, и они с Пинтой стали играть в темную и светлую сестру, пока колокол не позвал их на уроки.

– Сегодня, – объявила Катрона, – я научу вас игре «Духовный Глаз».

Девочки заулыбались, и Пинта пихнула Дженну локтем. Обе они слышали об этой игре. Девочки постарше потихоньку шептались о ней за столом, но ничего не объясняли младшим, потому что это было одно из Таинств, открываемых только после Выбора.

Пинта стрельнула глазами по сторонам – не видит ли их кто-нибудь. На воинском дворе были трое старших, но все они занимались своим делом: рыжая Мина целилась из лука в узкую мишень, вгоняя туда стрелы одну за другой, а Варса и маленькая Домина нападали друг на дружку с ивовыми мечами под окрики большой Домины.

– Пинта, смотри на меня! – велела Катрона, но не сердито, а даже весело. – Я знаю, тут есть на что посмотреть, но вы должны научиться сосредоточиваться, а потом рассеиваться.

– Как это – «рассеиваться»? – спросила Пинта.

Катрона снова засмеялась.

– Это значит – замечать много вещей зараз. Но, прежде всего ты должна уметь слушать, Марга. – Катрона больше не смеялась, и девочки стали слушать.

Катрона повернулась к деревянному столику с порядком ободранными ножками, прикрытому старой скатеркой, под которой виднелись какие-то бугры.

– Прежде всего – что вы здесь видите? – спросила она.

– Стол, – тут же выпалила Пинта. – И старую скатерть.

– Под которой лежат какие-то вещи, – добавила Дженна.

– Вы обе правы. Но запомните: самое главное в лесу и в бою – это внимание. Все часто обстоит не так, как нам кажется. – Катрона сдернула скатерть, и девочки увидели, что столешница представляет собой подобие горной страны с пиками и долинами. – Здесь мы учимся находить дорогу в горах, где расположен наш хейм. И обдумываем военные действия.

Пинта восторженно хлопнула в ладоши, а Дженна наклонилась, задумчиво водя пальцем по горам и долам.

– А тут что вы видите? – спросила Катрона, подведя их к нише, где стоял другой стол, накрытый такой же скатертью, под которой виднелось еще больше ям и бугров.

– Снова горы, – сказала Пинта, стремясь, как всегда, быть первой.

– Будь внимательна, – напомнила Катрона.

– По-моему, это не горы, – заметила Дженна. – Они не такие высокие, как те. Тут есть что-то круглое, вроде… вроде…

– Вроде яблока! – ввернула Пинта.

– Давайте посмотрим. – Катрона сняла скатерть, взяв ее за середину. На столе лежало множество разных предметов.

– Ага, ты обманула меня! – ухмыльнулась Пинта.

– Взгляни еще раз, дитя, – только внимательно.

Пинта взглянула, и Катрона снова накрыла стол скатертью.

– А теперь начинается Игра. Начнем с тебя, Марга. Ты любишь быть первой, вот и назови какую-нибудь вещь со стола. Потом Дженна, потом опять ты – так и говорите, сколько сможете вспомнить. Та, кто запомнила больше, получит леденец.

Пинта хлопнула в ладоши – она любила сладости.

– Ложка. Там была ложка.

Дженна кивнула.

– И еще яблоко – это и было то, круглое.

– И палочки для еды, – сказала Пинта.

– Только одна палочка, – поправила Дженна.

– Верно, одна, – согласилась Катрона.

– Игральная карта.

– Пряжка, как у Амы – Амальды.

– Я такую не помню, – удивилась Пинта.

Дженна пожала плечами.

– Есть пряжка, – подтвердила Катрона. – Продолжай, Марга.

Пиита наморщила лоб, уперлась кулаком в щеку, подумала и улыбнулась.

– Еще одно яблоко!

– Молодец, – похвалила Катрона.

– На тарелке, – добавила Дженна.

– Тарелок тоже две? – неуверенно произнесла Пинта.

– Верно, две.

– Нож, – сказала Дженна.

Пинта, пораздумала еще и пожала плечами. – Больше ничего.

– Дженна? – Та теребила свои косички. Она знала, что вещей больше, и могла их назвать, но знала и то, как хочется Пинте выиграть леденец. Как Пинте нужно его выиграть. Дженна вздохнула и сказала:

– Миска с водой. Булавка. Нитка.

– Нитка? Нитки там нет, Дженна.

– Нет, есть. И еще камешки или ягодки, две или три. А больше я не помню.

• Предыдущая
• 11/93
• Следующая